Я к морю ревную тебя, мой друг,

Что нежно целует твой след.

Я ножки твои увидала вдруг

И горько гляжу им вслед.

Ревную я к чашечке, что по утрам

Ты нежно подносишь к губам,

И к воздуху, к нёбу и к дивным цветам.

             В Португалии

Сегодня в ночи миллионы звезд.

Небо широкое, как океан.

В громадных древах миллионы гнезд

И кажется всё, что это обман.

       Так не бывает у нас, в России,

       Таких не бывает в России звезд,

       Нет в России такой стихии,

       Всё в России на уровне грёз.

Два дня без тебя — бездна!

Без голоса твоего — грусть!

Пускай будет так, пусть!

О Боже, как ты хороша,

помолодевшая душа!

Хочу я с тобой оказаться в снегу,

Хочу я тебе согревать ладошки,

Валяться по снегу в любовном бреду,

А после нажарить в углях картошки.

И сесть у камина, согреть тебя

И выпить с тобою на счастье вина.

Хочу тебя околдовать

Любовию своею нежной,

Хочу тебя расцеловать

И страстью не обжечь безбрежной.

     Я в пение свое тебя зову,

     Тебя я впитываю телом.

     Я целый день пою и пью

     Твою любовь так, между делом.

И, опьяненная тобой,

Тебя хватила через край,

И, осужденная толпой,

Теперь не попаду я в рай.

     Я — грешница великая,

     Настолько многоликая,

     Что ты совсем запутался,

     В меня совсем закутался.

Млечный путь — как Райский сад,

Так манит к себе и тянет.

Звездный яркий маскарад,

Никого он не обманет.

     Меж звездами я лечу,

     Улыбаюсь, трепещу.

     Нет земного притяженья.

     Сердца слышу утишенье.

Я была там до утра,

Вся сиянием полна,

Вся пронизана звездами.

Свет какой, смотри, над нами!

     Звезд энергию несу.

     Я на сцену выхожу.

     Заливаю светом вас,

     Тысячи счастливых глаз.

А еще я слышу звуки

От природы, полной муки,

Эти муки вам отдам,

Вам отдам я эти муки,

Эти сцепленные руки,

Эти руки-кандалы.

Мук любовных все рабы!

     А еще я слышу ветры

     И кипящие моря.

     Пролетаю километры,

     Сама страстию горя.

Слышу, вижу я пожары,

Войны, бойни и кошмары,

Все беру я в голос свой —

И зверей щемящий вой.

     Всё вбираю я в себя.

     Сердце — полное огня.

     Голос полнится тоскою,

     Голос полнится мольбою.

Возношу мольбы к Богам,

К этим дальним берегам,

Где не ропщут, не страдают,

Где лишь страх обуревает,

     Где забыли про любовь,

     Где обманутые вновь,

     Там, где гибнут старики,

     Покидают кишлаки,

Где не думают о детях,

Где лишь деньги на примете,

Изгоняют из домов

И детей и бедных вдов.

Шепот тихого ветра.

Из прошлого белая гетра.

И старенький папин пиджак,

И надпись на нем — Жак,

И лайковая перчатка,

И перстень старинный ^— печатка,

И чье-то пенсне золотое.

И вспомнилось все прожитое.

Листаю жизни страницы,

Летят они, словно птицы,

Но птицы жизни не вернутся,

Печалию лишь обернутся.

Ну, а на эту чудо-трость

На памяти и места не нашлось.

Не знаю, вещи чьи лежат,

Лишь только пальчики дрожат.

Как странно, вещи все живут.

Наверное, хозяев своих ждут.

А их давно в помине нет.

И уж никто не даст ответ,

Кому они принадлежат.

И пальцы потому дрожат.

   Тоска по дому. Токио

Ужели Боже счастье даст

Ногою голой встать на наст

И тело жаркое бросить в снеги,

И ощутить разлитие неги,

Ноздрями в себя втянуть мороз,

И счастье ощутить до слез.

А после броситься в баню

И громко крикнуть Аню,

Чтоб привела ко мне собак,

И чтобы пива целый бак!

А после с медом чай попить,

И в этакой нирване быть,

И босиком ходить по снегу,

И ощутить безумья негу.