Он промолчал, и опять в глазах у него мелькнуло ожесточение.

«…Надо же, как он меня ненавидит, — подумала Сонечка. — Не забудет никак! Не меня! Бедную уродинку Сонечку, сестру мою несчастную…» Ей стало так жаль себя, пробудилась такая ненависть (почти как прежде) к этому дурному, злобному парню!

Ничего, он еще попляшет и попоет под ее волшебную дудочку!

— Ну, не очень-то вы учтивый кавалер. Слово из вас клещами надо вытаскивать, — недовольно заявила она, словно намереваясь уйти, даже шляпу взяла в руки.

Макс испугался. Сейчас растает мираж, и он снова останется один. А она никогда, никогда больше не войдет к нему.

— Ну, я вас слушаю, — капризно протянула она. — Какие дела здесь могут быть у такого юного мальчика? Любовные?..

Раздался стук, дверь приоткрылась, и показалась кудрявая голова Касьяна. Наткнувшись взглядом на Зину, он облегченно улыбнулся:

— Вот вы где! А я понял, что вы собирались присоединиться ко мне и моему шампанскому!

Сонечка ответила такой же радостной улыбкой:

— И собираюсь. Макс зазвал меня в гости, говорит, что ему грустно сегодня и одиноко. Я решила немного скрасить его существование… Присоединяйтесь? — предложила она Касьяну.

Тот замотал головой:

— Не буду мешать молодежи. Я все-таки жду вас внизу.

Опять улыбнулся и исчез, еще раз шепнув: «Жду».

— Вы его хорошо знаете? — спросил юноша.

— Довольно хорошо, — ответила Сонечка, — очень милый и приятный человек.

— Но он же сыщик… — объявил Макс.

Сонечка пожала плечами:

— Ну и что? Замечательная профессия, интересная… И нужная, между прочим.

— Я к нему обратился, — брякнул вдруг Макс, — мне нужно найти одного человека… Так он сказал, что уже ее ищет. Сейчас он за вами ведь приходил? Не ко мне? — забеспокоился он.

— Не к вам, успокойтесь, он бы сказал… — ответила чуть раздраженно Сонечка, она почти по-прежнему ненавидела этого упорного сопляка. — А почему вы сказали «ее»? Вы разыскиваете даму? За этим приехали?

— Да, — ответил Макс. — Одну… преступницу.

— Как интересно! — воскликнула Сонечка. — И Касьян тоже ее ищет? Что же она сотворила?

— Она — почти убийца. Вот, — показал он на свое лицо, — это она меня порезала. — Мало, подумала Сонечка, мало порезала. — Если бы случайно ко мне парень не зашел — все. Ночь была, все уже спали…

— Вероятно, она была… вашей близкой подружкой?..

— Нет! — крикнул Макс. — Никогда!

— Что с вами? — фальшиво испугалась Сонечка.

Макс повесил голову:

— Простите… Просто я представил, что это так… и мне стало неприятно.

— Неприятно? Отчего же? — допытывалась она.

— Вы не знаете… Она была злобная уродина! В меня влюбилась! Я не мог ее терпеть! Она такая страшная и нехорошая! Вы и представить себе не можете! Мою сестру, дуру Гульку, так захомутала… Сонька эта очень умная и хитрая… Такое сотворила!..

Макс уже не мог остановиться.

— Переоделась в красавицу… — он замолчал, понимая, что эта прекрасная девушка умрет со скуки от какой-то допотопной истории!..

Надо как-то быстро и интересно закончить, не то Зина уйдет!

— В общем, я вам все описывать не буду. Она меня подставила, порезала и сбежала в Москву. Прислала своей матери письмо. Я узнал, где она, и приехал, чтобы найти ее… А оказалось, ее вообще ищут… Почему, я, правда, не знаю.

— Так нельзя, Макс, это неблагородно… Преследовать бедную девушку за то, что она была в вас влюблена… — наставительно заговорила Сонечка.

— Она же хотела меня убить! — снова вскинулся Макс.

— Тише, тише, а то Касьян подумает, что мы с вами деремся! — Она засмеялась, но сразу стала серьезной.

— Скажите, а что вы с ней собираетесь сделать, как только найдете?

Макс молчал. Он сам толком не знал… Наверное, сдаст Касьяну, и пусть ее осудят и засадят в тюрьму.

— Ну? — подхлестнула его Зина.

— Не знаю… Сначала мне хотелось тоже ее порезать…

— Зачем же ее резать, если она и так уродина? И на нее без отвращения не взглянешь? — резонно возразила Сонечка.

— Сдам ее сыщику, этому Касьяну, и пусть что хотят, то с ней и делают. Мне бы хотелось посмотреть на нее и в… — он хотел сказать: и в рожу поганую плюнуть, но постеснялся.

— И в рожу ей плюнуть, так? — будто прочла его мысли Сонечка.

Ей вдруг смертельно надоела эта игра с Максом, тупым и злобным. Господи, что она в нем нашла? Хотя тогда она была крошкой-малюткой по сравнению с теперешней Соней-Зиной…

Надо заканчивать эти пляски тем эффектным жестом, о котором она давно думала. Хотя это ее уже не интересовало, но история должна получить завершение.

— Макс, вы меня разочаровали, — сказала Сонечка холодно. — Вы мне казались добрым и понимающим… Тихо, тихо, — остановила она вскочившего побледневшего юношу, — я ваши шрамы видела. И в них вините только себя.

Она зорко посмотрела на него. Макс, опустив голову, крепко сжал кулаки.

— Повторяю: виноват ты сам, — она отбросила «вы» — еще чего! — Ты запрещал сестре дружить с ней. Почему? Только из-за того, что судьба так распорядилась и дала ей именно такое лицо? Но она прежде всего человек! А какой? Ты не знаешь и не узнаешь никогда! Она любила и тебя, и твою сестру, которая ответила ей дружбой, потому что была невинна и добра! А ты… ты как был тупицей, так и остался! — Макс встал. Лицо его было мрачным и злым.

«…Та-ак, — подумала она, — сейчас он меня ударит! Ну что ж, посмотрим, что из этого выйдет. Сейчас ему сказать или еще поерзать?..»

Сонечка задумалась.

Макс не дал ей времени на раздумья, зашипев:

— Почему вы ее защищаете? Вы же не знаете, как было! Вы не верите мне, вы на стороне какой-то девки, которая меня чуть не убила? — Внимательно посмотрев на нее, он вдруг сказал уверенно: — Вы меня ненавидите. За что? Что я вам сделал? Я люблю вас, Зина, и буду вечно любить… — Не справившись с волнением, Макс упал перед ней на колени и разрыдался.

Эта сцена ее тяготила.

— Ну-ну, — сказала она, чуть дотронувшись до его жестких густых волос (если бы это случилось тогда! Жизнь ее была бы другой), — не надо плакать, ничего не изменишь. Я тебя вовсе не ненавижу… А любовь твоя пройдет, как детское заболевание, корь например. Думаю, что и твоя уродина забыла о тебе думать. Она ведь стала натурщицей, и ее все нарасхват… Говорят, ее полюбил один очень известный художник, именно в ее облике уродки… Тебя это не удивляет?

Он поднялся с колен, не глядя на нее, кулаком утер слезы и пробормотал:

— Не верю я… Это она слухи распускает. Врет! Но Касьян найдет ее, я уверен!..

— Конечно, найдет, я тоже уверена, — усмехнулась она и вдруг спросила: — Что бы ты сказал, если бы я оказалась той Соней, а?.. — И улыбнулась ему своей самой лучезарной улыбкой.

Он оторопел — ну и шуточки у этой Зины! На черта ей эго надо? Может, затевает с ним какую-то непонятную игру? Зачем она пришла? Он-то по глупости подумал, что она к нему неравнодушна…

— Зина, зачем вы издеваетесь надо мной? Будто я вам враг…

— А ты и есть мне враг, — ответила она снова с улыбкой, — правда, сейчас уже отошло… Ведь я действительно Сонька-уродина. Так как мы будем?

Он смотрел на нее с мольбой. Зачем она так зло издевается над ним? Она! С ее нежным, прекрасным, светящимся в полутьме лицом и сверкающими, как звезды, глазами — такая необыкновенная! И такая недобрая…

И только одно прошептал:

— Что я вам сделал? За что?..

Она звонко рассмеялась:

— Ты много чего сделал! Интересно, а почему ты считаешь, что я не могу быть Сонькой?

— Нет! Вы не можете быть ею… Вы — другая, другой человек, другая совсем… Конечно, я не такой уж вахлак и знаю, что есть врачи, которые меняют там… лицо, фигуру… Ну, улучшают… Но сделать совсем другого человека!.. С другим голосом и… всем… Этого нет.

— Есть, — возразила она, — и если ты мне не веришь, я расскажу подробно, как все было у тебя в общежитии, хочешь?

— Нет! — крикнул он. — Я не хочу это вспоминать! Она вам рассказала! И вы действуете с ее подачи! Вы ей поверили! Конечно, она себя выгородила!