В МОСКВУ ЗА ДЕНЬГАМИ. Газета «Чудеса, да и только!» учредила приз в пятьсот тысяч «деревянных» следующему лицу: впервые в Москве, номер вагона — пять, фамилия привязана к имени столицы — Москва. Все в «Чудесах» умирали от хохота, придумывая сию шараду, а на следующий день всплакнули, когда в редакцию позвонил Максим Москвитин, ехавший в вагоне номер пять впервые в Москву!.. Пришлось собирать по сусекам и выгребать из собственных карманов обещанный приз, со слезами радости принятый счастливчиком.

Они жили в большом, красивом, желтом от солнца доме. Они — это мама, папа, бабушка, она, Сонечка, и куча всякой живности, начиная от котов и заканчивая коровой Нюркой.

Станица, где находился дом, была просторная, светлая, в садах и полях.

Сонечкина мама работала завклубом, папа был военным, служил в части, стоящей неподалеку. Бабушка была просто бабушка, мамина мама. Все в доме и на огороде делала она. А еще вкусно готовила, хорошо шила и читала по складам Сонечке. Потом они вместе с ней читали интересные книжки и сказки.

Жили они дружно и весело, и больше всех любили свою Сонечку, которую бабушка называла «солнечко ты наше ясное», мама — красавицей, а папа ничего не говорил, просто любил, как все мужчины — так говорила мама.

И от такой прекрасной жизни Сонечка росла доброй, веселой, послушной девочкой, у которой не было ни единого темного дня.

Она считала, что и весь мир так же добр и чудесен, как ее дом и ее любимые мама, папа, бабушка, кошки, куры, собаки, утки и бабочки. Так оно и было, потому что Сонечкин мир был бесхитростен и покоен.

В школе ее тоже все любили. Ребята ходили к ней в гости, где их потчевали сладкими ватрушками и крепким чаем. Учителя радовались Сонечкиным успехам — одни пятерки на всех ступенях, Сонечка была умненькая.

Но ужасно, катастрофически некрасивая. Кто знал об этом?..

Мама, которая не единожды плакала ночью в подушку, а утром еще пуще целовала свое дитятко, называя красавицей и ангелочком, как бы моля и призывая небесные силы, чтоб так оно и стало.

Папа? Да он об этом и думать не думал: ребенок есть ребенок, а какой он, красивый ли, нет? Кто же его знает.

Бабушка тоже знала, но, будучи умудренной жизненным опытом, знала и то, что счастье бывает не в красоте, а в удачливости, и что красавицы остаются порою одинокими, а некрасивые как сыр в масле катаются. «С лица воду не пить» — так успокаивала она Сонечкину маму, свою дочь, когда та уж очень убивалась.

Ребята из школы ничего такого про Соню не знали — хорошая девчонка, своя, заводная, веселая, всегда поможет, развеселит.

Здесь существовал другой критерий: хорошая означало, по-видимому, красивая, а нехорошая — некрасивая… Естественно, в таких условиях Сонечка не задумывалась над своей внешностью.

Смотрелась ли она в зеркало? Конечно, смотрелась, но она не видела себя такой, какой была на самом деле. Видела красивые банты в волосах, ловила взгляд, всегда заряженный весельем…

А на самом деле у нее были приплюснутый нос, почти заячья губа, кривые темные зубки, маленькие глазки без ресниц, серая кожа и жидкие бесцветные волосики.

Сонечка была счастливым человеком и, возможно, прожила бы такой до старости. Вышла бы замуж за самого красивого парня из станицы, потому что была хорошая, родила бы ему детей, которые лицом были бы в отца, а характером в мать…

Короче, такая вот сказочка могла бы приключиться с Соней. Но в жизни всегда есть место случаю. То есть некоей предопределенности.

Когда Сонечке сравнялось тринадцать, мама ее совсем заблажила: подходит девичий возраст, а дочь все дурнеет.

Сама-то Сонечкина мама была прехорошенькой — истая казачка с толстой черной косой, синими глазами и складненькой фигуркой. Да и отец был мужик хоть куда.

И как-то ночью мама в слезах сказала Сонечкиному папе, что терпеть больше нельзя, надо везти дочь в город и показать врачам, может, те что исправят.

На что папа, человек совсем простой, расхохотавшись, заявил, что Капитолина (так звали мать Сонечки) дурью мается и что дочь их хоть и не красавица, но девчонка нормальная.

— Был бы человек хороший, а Сонька наша удалась на диво: работящая, честная, послушная и в школе лучше всех учится.

Вот так сказал папа.

А мама пыталась объяснить ему, что дочка их страшненькая и что не видать ей счастья в жизни…

— Нормальная она! — прикрикнул муж. — Давай-ка спать.

Попробовала поговорить с бабушкой, своей матерью, но та в силу старорежимности запричитала, замахала руками: спаси Господи, ребенка своего отдать под нож! Да пусть такая растет! Может, в девках останется, а может, и такая будет счастливой!

Так жили они неприхотливо, безбедно, пока не началась война в Чечне.

Отцовскую часть в первые же недели отправили туда, на «странный фронт» — так писали газеты. Но странного в нем ничего не было — там убивали, как на обычной войне.

Одним из первых пал Сонечкин папа, капитан Виктор Скоромнов. Рассказывать страшно, как пришла к ним похоронка, как хоронила Виктора вся станица, как остались в большом доме три бабы: старая, молодая и малая.

Жить стали они тихо. Сначала захаживали соседки, ребята забегали, потом перестали, больно уж стыло и темно стало в этом доме.

Капитолина работала (в ларьке, клуб закрылся) спустя рукава, и случилась у нее недостача, которую она выплатила, но не захотели ее больше там держать — рассеянную и мрачную.

Капитолина засела дома. Каждодневные ее слезы и сетования на судьбу довели бабку до того, что отдала она Богу душу.

Совсем стало страшно в доме. Капитолина вдруг распродала все, поменяла их красивый дом на городскую малогабаритку, и уехали они с Сонечкой в дальний большой город, Ростов-на-Дону.

Квартира досталась им неплохая, хотя и маленькая. Две комнаты с отдельными входами, кухня приличная.

Купили они мебель, занавески, ковер на стену… Стало уютно.

Но ничто не радовало их в городе — шумно, пыльно, машины носятся как бешеные, воздух — не продохнуть, знакомых никого.

В школе, куда Капитолина сразу определила дочку, на Сонечку смотрели искоса, странно фыркая — это девчонки; все они были модненькие, подкрашенные… А мальчишки и не заметили, что пришла в класс новенькая.

Никому здесь она была не интересна, никому не надобились ее качества — хорошей девчонки и товарища.

И учиться Сонечка стала много хуже. Выйдя к доске, видела насмешливые физиономии ребят и слова из себя не могла выдавить.

Сонечка понимала, что с ней что-то не то, никто не хочет с ней разговаривать, учителей она почему-то злит, а класс хихикает, когда ее распекают… Почему? Этого разгадать она пока не могла, не умела.

Думала же упорно и однажды пришла к выводу: она, Соня, деревенская, а они все городские. Не хотят они с ней водить знакомство.

Ах, зачем мама уехала из станицы! Там так просторно и такие хорошие люди кругом! А тут они всем чужие. Вон мама ходит-ходит, а никак на работу не устроится. И Соня заплакала и не переставала до тех пор, пока в комнату не заглянула мама и не бросилась к ней с утешениями и любовью.

— Мама, не надо нам было уезжать оттуда. Здесь нас никто не любит. И не полюбит, — вдруг проговорила Соня.

Тут разрыдалась Капитолина. Дочка-то у нее совсем взрослая, все понимает. Конечно, она сделала глупость, что сорвалась из родного села, но теперь назад все не воротишь! Надо пристраиваться здесь.

Капитолина как-то встряхнулась, перестала рыдать.

— Сонюша, не будем плакать, деточка моя. Все будет хорошо, дай срок. Я на работу устроюсь, у тебя подружки появятся… Не могла я там жить, без папани, без бабули, все там их напоминало, — объясняла она дочери.

Назавтра Капитолина решила, что нельзя им куковать, как на хуторе, надо с кем-то знакомиться, ходить куда-то, а то они и в кино не бывают.

Соседка с площадки часто встречается ей днем, не работает, может? И здравствуется с улыбкой… Сходить к ней, что ли, за спичками?..