Сердце у Макса куда-то покатилось, он схватился рукой за спинку кресла. Как хоть он одет? Забыл! Пришлось слегка оглядеть себя: джинсы, черная майка, на шее его гордость — золотая цепочка, купленная на две первые зарплаты… Вроде ничего. Но на ногах домашние тапки! Ужас! К Мишке он не удосужился надеть туфли. Снять? Остаться босиком? Это уж ни в какие ворота! Ладно. Пока она не видит, а там посмотрим…

Теперь он осмелился взглянуть на нее. До чего же она была шикарна и хороша! В последнем Макс не сомневался.

Она курила, поставив пепельницу на пол, он заметил, какие длинные, с тупыми концами (последняя мода!) у нее ногти, покрытые темно-красным лаком, который казался черным (о том, что ногти куплены вместе со специальным клеем на базаре, он и подумать не мог). На указательном пальце перстень с черным поблескивающим камнем…

Как и тогда, на маскараде, незнакомка была в полумаске и шляпе. Из-под воланов платья просматривались маленькие ножки с высоким подъемом.

Что это была за женщина! Куда Сусанке до нее! Талия у гостьи была тонкая и гибкая, а из глубокого декольте нежно выглядывала белая полоска груди…

Макс закрыл глаза.

Она снова рассмеялась. Он переставал ощущать реальность. Почему она пришла? К нему… Да еще среди ночи!.. И хотя его мужской опыт пополнился за это время, однако был незатейлив и не задевал чувств.

Но теперь?.. Как с ней вести себя? Что делать?…

Он почувствовал, как его постепенно охватывает дрожь. Она заметит и уйдет… И он останется один…

Макс открыл глаза.

Она встала со стула, оказавшись почти с него ростом (он забыл о существовании женских каблуков); такой фигуры он не видел ни у кого.

— Вы не угостите меня чем-нибудь? — проговорила она своим глуховатым голосом, который приводил его в дрожь.

— У меня есть шампанское и коньяк… — прохрипел он, окончательно смешавшись. Потом вдруг вспомнил: — И тоник!

— У вас есть все, как в Греции. — Русских классиков Макс не читал и потому решил, что она либо сама из Греции, либо только что оттуда. — Это замечательно! — сказала она неожиданно нормальным тоном.

Макс повеселел. Он достал рюмки, подаренные Гулей, вымыл и тут незаметно повернул ключ в замке…

Она обернулась на скрип ключа. Он сбивчиво пояснил, что могут ворваться друзья, он сбежал с помолвки… Но туда не вернется…

— Из-за меня? — спросила она тоном умирающей бабочки, от которого он совсем ошалел.

Макс залился краской, но все же признался, что да, из-за нее… Что он мечтал о ней и не может прийти в себя…

Она мановением руки прекратила его косноязычные излияния.

— Давайте выпьем немного, чтобы расслабиться, а то такая напряженная обстановка, как в трансформаторной будке, — и она немного посмеялась.

Макс обрадовался: наконец-то! Он выпьет и сразу придет в норму. В конце концов, она обыкновенная женщина или девушка, только очень красивая.

Макс и хотел, и боялся, что гостья снимет маску. Пожалуй, больше боялся… Про Сусанку уже не думал, эта особа была ему незнакома…

Но посмотреть ей в лицо?.. Хотел ли он этого? Макс сам не мог решить. Лучше пусть так — Прекрасная Незнакомка. Где-то он слышал это красивое сочетание слов…

Он поднял рюмку:

— За вас, Прекрасная Незнакомка!

Дама пить не стала, чуть коснувшись маски, она спросила:

— Хотите, я сниму? — И оттянула маску от лица…

— Нет! — почти закричал он испуганно: уйдут тайна и мечта, предстанет пусть красивая, но обыкновенная женщина, он этого не хотел.

— Не хотите, пусть так: я вас вижу, а вы — лишь Незнакомку. Вы знаете стихи Блока? — спросила она голосом «бабочки».

Макс снова впал в прострацию, черт бы ее взял вместе с каким-то Блоком! Откуда он должен всех знать?!

Она почти пропела:

— «Дыша духами и туманами, она садится у окна…» Прекрасно, вы не находите?..

Макс в тоске кивнул. Лучше уж было бы пить у Мишки… Теперь она его замучает стихами, а он их не любит, не понимает.

Но мудрая Незнакомка, поняв, что ввергла своего поклонника в область ему неведомую и потому враждебную, замолкла.

Сонечка смеялась про себя, видя унижение своего врага, и в то же время любовалась прелестью его растерянного, влюбленного лика.

Что он в нее влюбился, она была уверена.

Они молчали, внимая тишине дома. Угомонились даже помолвленные. Сонечка встала, натягивая перчатки, сказала:

— Прощайте, я когда-нибудь еще приду…

— А сегодня? — вскричал Макс. — Не уходите…

Сонечка улыбнулась.

— Мне пора. Как-нибудь. Не забывайте меня… — Она лихорадочно раздумывала, как ей поступить. Отдаться ему и потом торжествовать победу?.. Но не открывая лица… Или уйти сейчас и приходить к нему, пока он не лишится рассудка? И тогда открыться?.. Или не открываться совсем? Никогда?.. И ходить к нему вот так, ночами, чтобы никто не знал и не видел, а потом исчезнуть?..

Сонечка не знала, как поступить. К тому же она боялась лишиться девственности.

А если он ее узнает? Убьет. Она знала его бешеную натуру.

Лучше уйти. Потом, когда-нибудь потом она придет сюда еще…

Она отвернулась, стянув с губ липкую форму. В комнате был полумрак (не увидит, не узнает, думала Сонечка). Потом, загородив свет, она вплотную подошла к нему…

У Макса закружилась голова. Вот уж правда, как там она сказала?.. Духами и туманом…

От Незнакомки пахнуло духами, а не потом, как от других девчонок. Все же она была ниже его, и он наклонился к ней, а она подняла лицо, губы их встретились. Это было незабываемо для обоих.

Они все стояли, не отрываясь друг от друга, руки Макса сжимали ее тоненькую талию, гладили шелковистые плечи, бедра, он уже чувствовал, как сейчас сорвет это платье и…

Он замер от предвкушения того и оторвался от нее.

Она откачнулась… И тут он вдруг, сам не зная зачем, сорвал с нее маску.

Ему открылось лицо, которое не имело права быть под этой маской, не имело права принадлежать Незнакомке, не имело права ни на что!!!

От дикой злобы и растерянности Макс ударил Сонечку.

— Мразь! Сука! Вонючая гадина! — заорал он.

От его крика она пришла в себя, стала той, кем была в этом мире — уродиной, и, выхватив баллончик, направила ему в лицо струю газа, отклонившись назад и в сторону, как научил ее парень с базара.

Макс застонал, схватился за лицо руками и рухнул на постель.

Сонечка схватила блестящий узкий нож, лежавший на столе, и, не видя ничего от слез, стала резать им его лицо и руки… Юноша был в беспамятстве и не сопротивлялся…

Увидев хлынувшую кровь, она покачнулась, задрожала от ужаса и, подхватив длинный подол, ринулась к двери. С трудом открыв ее, промчалась на носках по коридору, лестнице, в дверь… И вот уже она в переулке.

Стащив зеленый наряд, Соня сунула его в пакет вместе со шляпой и маской и помчалась, ничего не соображая, на вокзал.

Когда она переодевалась, она обратила внимание, что руки у нее чистые, без следов крови, зато все зеленое платье залито…

Соня знала, когда уходит поезд в сторону ее родной станицы, но не предполагала, что все получится ни по одному из ее сценариев! В Каракоры она ехать не может… Ее там сразу найдут!..

Она запретила себе думать о том, что там, где лежит Макс… Потом… Она должна спасать свою шкуру. Хорошо, что она взяла деньги… А как мама?.. Потом, после… Надо бежать в Москву!.. Там можно затеряться, уйти, убежать от возмездия. Деньги у нее есть на первое время… Хватит!

Обо всем этом она думала на бегу, а сердце стучало где-то в горле…

Она добежала до вокзала, от платформы отходил поезд. Сонечка схватилась за поручни вагона, в двери стояла проводница.

— Психушная! — заорала она. — Ты бы под колеса могла!..

Сонечка опустилась на пол тамбура. Проводница, видя, что девчонка хоть и сильно некрасивая, но приличная — хорошая стрижечка на черных волосах, платье модное, пакетик фирменный, полный, — смилостивилась.

— Чего в последнюю минуту? А как бы опоздала? Куда едешь-то, в каком купе место?