Дженни огляделась по сторонам.

– Пока не решила, Сидни, – ответила она. – Можно ли снимать при таком освещении?

– Освещении? Какое же тут освещение?

– Ну да, вот тебе и ответ, – вздохнула Дженни. – Вряд ли вояки обрадуются, если мы включим прожекторы только для того, чтобы заснять пару удачных кадров. Если на лагерь и в самом деле кто-то напал, я бы тоже такому не обрадовалась.

– Между прочим, я и не собирался предлагать тебе зажечь прожекторы, – заметил Сидни. – Думаю, нам стоит немного подождать и посмотреть, а будет ли бой или еще что-нибудь в этом духе. Вдруг пара-тройка взрывов грянет.

Тогда и поснимать можно. Взрывы – это отличный фон.

– Сидни, я хороший фон тоже высоко ценю, но очень надеюсь, что если взрывы и будут, то не на территории лагеря, а в пустыне, – буркнула Дженни. – А здесь у меня много хороших друзей.

– Я же не говорил, что мечтаю заснять взрывы крупным планом, – возразил Сидни. – В пустыне так в пустыне, меня это вполне устроит.

– Ладно, – кивнула Дженни. – Давай обмозгуем происходящее. Это может быть обычная учебная тревога. Если это так, то я бы вернулась в палатку и еще немного поспала.

Может быть, кто из офицеров мог бы сказать нам, в чем дело?

– О'кей, только от майора Портача много не жди, – хмыкнул Сидни. – От него толку – как от дверной ручки.

– Да нет, еще меньше, – улыбнулась Дженни. – Давай попробуем прорваться в радиорубку. Уж там-то кто-нибудь должен знать, что происходит. А если что-то происходит, там тебе хватит освещения.

Дженни развернулась и решительно зашагала в сторону штаба. Сидни едва поспевал за ней.

– Здорово, Мамочка! – пробасил Шоколадный Гарри, вбежав в радиорубку. Напуганного его вторжением Окопника он обошел так, словно это был стул. – Кэп просил отправить сообщеньице.

– Сержант, а вы не забываетесь? – свирепо сдвинув брови, пискнул Окопник и привстал на цыпочки, но все равно Гарри был выше его ростом почти на целый фут, а уж о весовой категории и говорить не приходилось.

– Не-а, приятель, с памятью у меня все в ажуре, – спокойно отозвался Шоколадный Гарри, уделяя Окопнику примерно столько же внимания, сколько уделил бы боевой крейсер мусорному ведру. – Слушай, Мамулька, давай мы с тобой так договоримся…

– Сержант, на базе объявлена боевая тревога, – угрожающе проговорил Окопник. – Оборудование в радиорубке предназначено для важных военных сообщений, и как дежурный офицер я решаю, какие сообщения отправлять, а какие – нет.

– Слушай, приятель, мне кэп велел отправить сообщение, – наконец снизошел до Окопника Гарри и повернулся к нему лицом. – Ежели у тебя проблемы, так пойди поговори с ним, лады? И лучше лично, мой тебе совет…

Гарри еще не успел рот закрыть, как дверь снова открылась, и в радиорубку решительным шагом вошла Дженни Хиггинс в сопровождении оператора.

– Привет! – проговорила Дженни и улыбнулась самой профессиональной из улыбок. – Мне кто-нибудь скажет – это учебная тревога или боевая? Если боевая, мне нужно отснять материал.

– Милашка, дело жутко серьезное, – подмигнув Дженни, сообщил Шоколадный Гарри. – Прямо сейчас я тебе ничего сказать не могу, но ты ко мне подваливай, когда все закончится, так я тебе такое расскажу, что у тебя волосенки закурчавятся.

– Волосы у нее и так завиваться, – отметил Клыканини, оторвав взгляд от книжки.

Лейтенант Окопник повысил голос.

– Я требую немедленно освободить помещение радиорубки! – крикнул он. – Майор объявил боевую тревогу…

– Майор тревогу не объявлять, – внес ясность Клыканини. – Тревогу объявлять вы несколько минут тому назад.

– Могу я записать то, что вы только что сказали? – Дженни проворно протиснулась поближе к лейтенанту и включила микрофон. У нее за спиной тут же возник Сидни.

Его голокамера еле слышно зажужжала. – Я разговариваю с лейтенантом Эрвином Окопником из роты «Омега». Можете ли вы сказать нашим зрителям, действительно ли база подверглась нападению?

– Ты, Дженни, лучше к Окопнику не приставай, – махнул рукой Шоколадный Гарри. – Он у нас малый стеснительный. Да и вообще тут у нас лейтенантики ни фига не знают.

– Это не правда! – пропищал Окопник. – У меня имеются сообщения с передовой…

Ему снова не удалось договорить: дверь опять распахнулась.

– О, ну наконец-то я нашел местечко, где собралась славная компания! – воскликнул Шутт, наряженный в смокинг безупречного покроя и державший в руке бокал с мартини.

– Кэп! – воскликнул Шоколадный Гарри. – А я так понял, что вы…

– Планы изменились, – подмигнул ему Шутт. – Ты уж мне поверь: нет ничего такого важного, ради чего парень должен отказаться от того, чтобы остановиться и насладиться ароматом роз.

– Капитан, у меня есть все основания полагать, что на базу совершено нападение! – воскликнул лейтенант Окопник. – И если мне удастся очистить помещение радиорубки от тех, кому не положено здесь находиться…

Дженни шагнула к Шутту:

– Капитан, вы могли бы подтвердить сообщение лейтенанта о нападении на базу?

Окопник предпринял новую попыток навести порядок.

– Я приказываю всем, кому не положено находиться в помещении радиорубки, немедленно выйти отсюда, иначе я вызову охрану!

– Да что вы такое говорите? Разогнать такую славную компанию?

– Тгфблт, – послышалось из-за штабелей радиоаппаратуры.

– Ну, в общем, я не знаю, как вы, а я намерен совершить нападение на буфет с бесплатными завтраками – он находится рядом с игральными автоматами. Кстати, настоятельно рекомендую вам эти автоматы – они приносят самые высокие выигрыши в нашем казино!

– Капитан, вы можете подтвердить или опровергнуть слухи о нападении на базу?

– Тгфблт!

– Я немедленно вызываю охрану!

– Кого вызывать? Охрана уже тут!

– Будет вам, пойдемте-ка понаблюдаем за ходом сражения, которое разыгрывается за столами для рулетки!

– Не будут ли все так любезны заткнуться хотя бы на секунду?!

Этот окрик, прозвучавший из динамика, заставил всех вздрогнуть и обернуться. Это была Мамочка. Она стояла и держала в руке микрофон, обводя комнату гневным взором.

Но в следующее мгновение она осознала, что на нее таращится шесть пар глаз вкупе с объективом голографической камеры службы галактических новостей, испуганно взвизгнула и снова нырнула за стойку с аппаратурой – так, словно кто-то ее схватил за ворот и утянул вниз.

В наступившей тишине прозвучал бодрый голос Шутта:

– Ну, пойду разведаю насчет бесплатного завтрака.

Не дав никому опомниться, светский щеголь выскользнул за дверь. Но собственно говоря, на него никто не обращал внимания – такое шокирующее впечатление на всех произвела нетипичная вспышка Мамочки.

– А… Мамуся, ты что-то сказать хотела, да? – растерянно поинтересовался Шоколадный Гарри.

– Она уже сказать, только никто не слушать, – недовольно пожал плечами Клыканини. – А теперь бывай слишком поздно.

– – Слишком поздно? Что слишком поздно? – занервничал лейтенант Окопник, предприняв очередную попытку овладеть ситуацией.

– Да-да, что слишком поздно? – осведомился вошедший в радиорубку Шутт. На нем был черный форменный комбинезон, причем – явно не ведавший чистки и глажения в последние сутки. В таком виде капитана никто из присутствующих не встречал давненько.

– Кэп! – воскликнул Шоколадный Гарри, вытаращил глаза и помотал головой. – Сроду не видал, чтобы кто-то так быстро переодевался. Расскажите, как это вы так насобачились, а?

– Вы возвращаться – это быть хорошо, – проворчал Клыканини. – У Мамочки для вы сообщение от Бикера, но только она подумать, что вы уже уходить.

– От Бикера! – удивился Шутт, поднял руку и нажал кнопку на панели наручного коммуникатора. – Если Бикер решил воспользоваться коммуникатором, значит, дело серьезное. Переключи его на секретный канал связи. Мамочка.

Я готов его выслушать.

Шутт прижал коммуникатор к уху.

В радиорубке воцарилась тишина. Все пытались расслышать, что же такое говорит капитану Бикер, но слышали только негромкое невнятное жужжание.