адвоката.

Который сходу ошарашил ее заявлением:

– Это не деньги.

– Что?

– Она не оставила вам денег – как таковых, в сущности. – Он медленно, по лягушачьи

моргал в конце каждой фразы. – Люди обычно рассчитывают именно на деньги, так

что я решил сразу же прояснить ситуацию.

Ситуация в любом случае неловкая, и Джейн криво усмехнулась.

– Не могу сказать, что я на них очень рассчитывала.

– Конечно. – Он сел и вмиг рассортировал бумаги на столе. Потом сказал что-то очень

заумное, но Джейн как раз решала, что же делает его таким земноводным – лоснящаяся

ли кожа, глаза ли слишком расставленные, или такой салатный оттенок… нет, это уже

перебор, зеленым он все же не был.

– … Клиентка наша отличалась… разнообразием в подходе к делу. …Различные

подарки друзьям и родным, и кругленькая сумма на благотворительность. Вам завещан

отпуск, путешествие.

Он протянул ей роскошный фолиант с фотографией старинного особняка, где на

переднем плане прогуливался джентльмен в бриджах с дамой в наряде стиля ампир. У

Джейн похолодели руки.

Она прочла изящно выведенные строки:

Пембрук Парк, Англия. Добро пожаловать в наш дом!

Приглашаем Вас погостить у нас три недели, чтобы в полной

мере насладиться сельским гостеприимством и манерами -

чаепитиями, изредка танцами, прогулками в парке и встречами с

изысканными джентльменами, а в завершении всего настоящим

балом, и затем, возможно, и чем-то более значительным…

Тут ничего не изменилось, и по-прежнему принц-регент

правит безмятежной страной. Ничего не предопределено и не

предписано. Это праздник, которым больше нигде и никогда не

удастся насладиться.

– Я ничего не поняла.

– Это полностью оплаченные трехнедельные каникулы в Англии. Насколько я понял,

костюмированное проживание якобы в 1816 году.

Оплаченный билет первым классом на самолет. Вообще-то вместо путевки деньги

получить не удастся, однако перелет первым классом можно заменить экономическим,

а разницу взять деньгами. Можете поручить это мне. Буду рад помочь.

Джейн заворожено смотрела на шикарный проспект, не в силах отвести взгляда от

волшебной парочки перед роскошным особняком. Они притягивали и отталкивали в

одно и то же время, она и хотела оказаться на их месте, и ненавидела себя за это.

Лучше пожалуй остаться здесь, в Нью-Йорке, в настоящем времени, а о фантазиях

забыть. А ведь никто не угадал ее мечтаний, ни мать, ни подруги. Только эта странная

тетя Кэролайн.

– Обналичить разницу, – бездумно повторила она.

– Надо лишь сделать это заблаговременно.

– Конечно. – Странно, тетя сама указала на нелепость ее одержимости, и сама же

посылает ее прямо в пасть зверю, образно выражаясь. – Нет, я просто безнадежна.

– Вы это о чем?

– Нет, нет, не это безнадежно, напротив, я всегда надеюсь на что-то, и в этом вся

проблема. – Она наклонилась к нему через стол. – Если я расскажу вам хотя бы о

десятке моих бывших бойфрендов, вы решите, что я чокнулась, раз не прекратила это

дело уже давным-давно. Но так и было! До меня это дошло только сейчас, но не могу

же я совсем без этого… понимаете? И вот я решила остановиться на том, кто не

обманет меня просто потому, что он не существует!

Законник выровнял стопочку бумаг на столе.

– Я хочу сразу же прояснить ситуацию, мисс Хейз. Я не любитель флирта. Я

серьезный, женатый человек.

– О, не сомневаюсь, – поперхнулась Джейн. – Не знаю, что это со мной, но мне пора. –

И, схватив сумку, она рванула прочь.

Лифт медленно спустил ее вниз и аккуратно поставил на землю; но ей с трудом

удавалось сохранять равновесие на обратном пути до серенького рабочего конторского

кресла.

Едва она опустилась на его вращающееся сиденье, как услышала голос Тодда,

менеджера:

– Как дела, Джейн?

– Прекрасно.

Ох, что это у него с волосами? Блондинистые вихры умаслены гелем и благоухают

малиной. Сгодилось бы для пятнадцатилетнего оболтуса. Но в сорок три… Наверно,

полагается сделать что-то вроде комплимента?

– А… у тебя новая прическа.

– Ха, женщины всегда замечают это, да? Значит, правда, что это всегда срабатывает?

– Думаю, ты только что в этом убедился, – промямлила она.

– Супер. Ладно, слушай сюда, – он уселся на край ее стола, – у нас тут срочное

добавление. На первый взгляд самое обычное, но ведь это макет шестнадцатой

страницы. Поэтому я решил дать тебе, а не стажерам. Что скажешь?

– Не вопрос, Тодд.

– Суп-пер. – Он поднял вверх оба больших пальца и замер, не сводя с нее немигающий

взгляд. Джейн поежилась. Чего он ждет? Что у нее появится сразу пять больших

пальцев? А… что… еще? Просто эффектная пауза, в его понимании? Молчание.

Чувствуя себя полной идиоткой, она тоже подняла оба больших пальца вверх.

– Наконец-то, миледи.

И он удалился, победно держа большие пальцы устремленными вверх. Ладно, хоть

перестал клеиться. Почему так получается: когда ей до зарезу нужен мужчина, все

сразу женаты; когда она решила послать всех к черту, так тут же полно голодных

холостяков?

Когда его силуэт исчез из виду, Джейн набрала в строчке Гугла «Пембрук Парк». Ей

выдали целый лист, по всем Соединенным Штатам. Но не в Англии, и ничего общего с

Остен. Правда, пару раз мелькнули упоминания о нужном, кажется, но в блогах; типа

«…это моя вторая поездка туда, классный был бал и все такое, но я подписала

обязательство о неразглашении, так что…». Никакой статьи в Википедии. Никаких

фотографий. Загадка. Она слегка боднула лбом вредный монитор.

Так стоит ей ехать туда, или нет? Есть, конечно, неиспользованные каникулы. Она

заметила как со стороны, что назвала это английским словом каникулы, словно

начинает потихоньку склоняться к поездке. И, потом, ее наследство – невозмещаемое.

Такое солидное, вкусное слово, его надо долго жевать, прежде чем оно растворится во

рту.

Джейн раздумывала, надумывала, передумывала, механически продолжая бродить в

поиске в сети для супер-классного проекта Тодда.

Поиск:

Улыбающаяся женщина – 2317 результатов. Устанешь листать.

Тогда так: улыбающаяся бизнесменша – 214 штук.

А двадцатилетняя улыбающаяся бизнесменша…

На мониторе появилось ее собственное лицо. Это фото, сделанное седьмым, что ли, из

ее бывших. Собственно, она не раз видела его. Очень трудно по роду работы не

натыкаться на одни и те же фотки в сети, и не раз. Но как это сейчас некстати.

Сравнение своей физиономии десяток лет назад с той же в нынешнем состоянии и

самоощущении – совсем не в пользу дня сегодняшнего. И оказывается, тогдашняя ты

была ни на грамм не умнее сегодняшней. Ничуть не изменилась, по крайней мере в

этом отношении. Такая же романтическая дуреха. Что уже почти все равно.

Но фотоальбом наконец готов, и, сделав пару пересадок на метро, она на софе у Молли

в Бруклине, где, опасливо косясь на дерущихся за кубики близнецов, словно победным

флагом помахала в воздухе проспектом.

– Так вот в чем дело, – сказала Молли. – Ну, не знаю, ты и правда думаешь это

поможет? … Джек! Неужели тебе нужны все кубики сразу? Ты же у меня умница, ты

уже большой мальчик… Ведь может стать и хуже. Можешь совсем свихнуться в этой

Дарсиландии.

– Ты знаешь? Про меня, то есть про Дарсиманию?

– Лапа, тебя не в чем винить, – подруга успокоительно положила ей руку на колено. –

Тебе дико не везло в любви… Черт, – она обернулась к малышам. Ханна старательно

засовывала пальчики себе в нос. – А, моя девочка нашла дырочки в своем носике! Ай,

умница ты моя! – Джен, ты не обидишься, если я скажу тебе правду?