– Запасаемся девочки!.. – окликнула подружек Ясноглазка. Она оглядела могучую фигуру сержанта Гринга, полюбовалась его шикарными усами и попросила: – Подай мне, Лелюшка, вон ту тарелочку с маринованными грибочками, что так нравятся Хвату.

Лелюшка дотянулась до тарелки, заполненной небольшими симпатичными, голубенькими грибочками, подала ее Ясноглазке, а сама прихватила тарелку с клецками, густо залитыми кетчупом. Девочки стали разбирать посуду. Тут уж проявлялись особенности вкуса и характера каждой. Кто-то отдавал предпочтение крупным увесистым тарелкам, кому-то больше нравились небольшие импортные блюдца с вкраплением гранитной крошки, одни запасались тяжелыми пивными кружками, другие тонкостенными глиняными кувшинами и горшками… Девушки, только начинающие приобщаться к прелестям взрослой жизни, расхватали мелочь. Если засветить солонкой в глаз или врезать по уху перечницей, тоже мало не покажется.

– Тэ-эк… – сержант Гринг с укором посмотрел на Первоцвета. – Чего это у тебя народец такой недисциплинированный? Э?! Распустил! – и пальцем указательным погрозил, как будто собирался объявить судье строгий выговор с занесением в личное дело, или вовсе уволить с занимаемой должности. – Придется мне их наказать. И тебя тоже. – Посмотрел вслед бегущим коротышкам, затем повернулся к скучающим наемникам: – Сгоните их в кучу, самых ретивых накажите. А вы девчата, правильно делаете, молодцы… Посуду всю собрать, и в корзины… Закуску, значит, соответственно, далеко не убирайте.

* * *

Максим остановился у первой же таратайки и ловко вывернул оглоблю. Сразу стало легче на душе. Теперь другое дело, теперь можно потягаться и с толарами.

– Выбирайте коняшек и жмите к Ласковому лесу, – сказал он Эмилию. Обернулся, глянул на поляну… – Там напряженка. А низушки еще у таратаек, только колья разбирают. Против наемников лишь девицы. Надо торопиться. Как бы нам, Гарнет, не опоздать!

Гарнет тоже оглянулся, – могут и начать…

– Так, может, мы это… не поедем?.. – протянул Бригсен. – Вообще... Раз там такое, чего же нам?.. Конкретно…

– Все решено! – оборвал юниора Максим. – Подбирайте лошадей и двигайте. Управимся здесь и догоним. Эмилий, если придется задержаться – привет эльфам. И ждите нас там. К кобольдам пойдем вместе.

– Угу… – Эмилий был занят. Разглядывал пасущихся невдалеке лошадок, прикидывал, каких выбрать…

– Ты присматривай за послом! – Гарнет показал Бригсену кулак. – Чтобы ни один волос с его хохолка!.. Понял?!

Бригсен насупился, опустил голову.

– Все, мы валим, и вы не тяните резину, мотайте отсюда, – Максим пару раз взмахнул оглобелькой, примериваясь к новому оружию, и поспешил к Радушной Поляне. Гарнет последовал за ним.

* * *

Ран гран капитан Кромб еще издали увидел лягушек, на песчаном берегу, что длинным языком отлого выходил к Теплому ручью. Их было много, десятка три-четыре, если не более того. «Еще одна свадьба, – со свойственной ему грустной иронией, отметил капитан. – Придется, наверно, и этих, строем, по четыре в ряд, направить к Черной башне. Раз их так много, значит, они что-то нарушают. А нарушать в этих краях запрещается. Пусть Шкварцебрандус их повоспитывает… Однако, это первая живность, которую я вижу на берегу Теплого ручья. Подойдем поближе, посмотрим, чем они тут заняты».

Оказалось, что не свадьба. У лягушек проходило какое-то спортивное мероприятие. Что-то вроде соревнования по местному двоеборью. Наблюдать за лягушатами и их достижениями было гораздо интересней, чем возиться с малявками, и выполнять дурацкие пожелания Шкварца…

Мероприятие проходило под руководством крупных, матерых лягушек с поблекшей от возраста кожей и выпученными глазами. Вероятно, мэтры отбирали перспективную молодь, чтобы потом сколачивать из нее команды.

Вначале лягушата беспорядочно прыгали, легкомысленно кувыркались, и неорганизованно суетились. Кромб понял, что это была еще просто разминка. Но такое продолжалось недолго. Все изменилось, когда из зарослей осота прибыла крупная, покрытая бородавками лягва («Кто-то из местного спортивного начальства, – определил капитан, – или крупный меценат»). Лягушата притихли, застыли. А матерые собрались вокруг новоприбывшей. Проквакали там какое-то время, свои доклады и сообщения и получили ценные указания. Вооруженные этими указаниями, матерые резво пришлепали к молоди, и стали дружно квакать на нее. После этого и начались сами соревнования.

Под громкий квак, одной их матерых, четыре лягушонка становились в ряд (старт) и, по неслышному Кромбу сигналу устремлялись прыжками к воде (промежуточный финиш). Дежурившая на кромке берега матерая, отсеивала двух отстающих. Два лягушонка, показавших лучшее время, ныряли, затем всплывали на поверхность, и наперегонки устремлялись к противоположному берегу («Заплыв стилем брасс», – определил Кромб). Присутствовали и зрители (представители спортивного лягушачьего руководства и меценаты): на площадке, возле которой лягушата переходили ко второму этапу, сидели десятка два взрослых солидных особей.

Но в смысле эмоций, здесь было слабовато, не то, что на настоящих стадионах. Четыре забега прошло, и кроме редких одиночных кваков, ран гран капитан Кромб ничего не услышал. Ни один из зрителей не подпрыгнул, не толкнул соседа, не бросил чего-нибудь на беговую дорожку… А по неподвижным мордочкам и выпученным глазам, лягушек совершенно невозможно было судить об эмоциях. И еще один недостаток огорчал Кромба: лягушата все время перемещались и, буквально, через пяток секунд после заплыва, гран капитан Кромб не мог отличить чемпиона, не мог разобраться – кто здесь победители, а кто побежденные. Все лягушата были похожи друг на друга, абсолютно все они были для гран капитана Кромба на одно лицо, или, скажем, – на одну мордочку. Он не мог понять, как лягушки-тренеры и другие профессионалы, отличают победителей от побежденных.

* * *

Эмилий и Бригсен пошли к лошадкам.

– Эти нам вполне подойдут, – остановился дракон у первых же двух. Обе выглядели мирными, покладистыми. Одна – светлорыженькая, с длинным черным хвостом и высокими белыми чулочками на всех четырех ногах. В гриве лошадки красовались голубенькие ленточки, на шее блестел медный колокольчик. Вторая серенькая, с белой отметиной на лбу. Ленточки в гриве – красные и зеленые. И у этой веселый колокольчик. Свадьба, как же без колокольчиков?! Лошадки лениво пощипывали травку. На дракона и гнома никакого внимания не обратили.

Эмилий ласково повел лапкой по теплой шерстке рыженькой. Шерстка была мягкой, теплой.

Лошадка подняла голову, большими влажными глазами посмотрела на дракона. Как будто спросила: «Чего тебе драконище нужно? Видишь, делом заняты. Пасемся».

– Надо ехать, – доверительно, как военную тайну, вполголоса сообщил дракон. И еще раз нежно погладил лошадку по шее. – Ты умненькая, должна понять, надо быстренько уезжать отсюда. Срочные дела.

Умненькая лошадка поняла, что дракон куда-то торопится. Но она сегодня уже показала, на что способна. После лихой скачки, хозяин похвалил, отпустил отдохнуть и попастись. А дракон собрался куда-то ехать… Лошадка недовольно фыркнула, прошлась длинным хвостом по крупу, словно отгоняла мух, да еще копытом притопнула. Дракон не имел опыта в общении с лошадьми и принял это, как готовность отправиться в путь.

Неправильно понял. Снова рвать постромки и мчать по бездорожью рыженькая не хотела, а делать это для какого-то постороннего, совершенно незнакомого ей дракона, тем более.

– Бери вторую, – предложил Эмилий гному. – Погладь ее, поговори с ней. Видел, как я это делаю. Лошади любят, когда с ними уважительно обращаются.

Бригсен смотрел на серенькую, но не приближался к ней. И разглядывал не роскошную гриву с голубыми ленточками, а копыта. Он знал, что лошади имеют привычку лягаться. Копыта были крупными и выглядели угрожающе.

– Приходилось ездить верхом на лошади? – поинтересовался Эмилий.