– Не такие уж и безвредные, – не согласился Прокотий, для совбезовца безвредных не бывает. – Знаю я их. Мне прошлым летом один попался… Я три дня с ним занимался, правую руку чуть себе не покалечил. Знаю ведь, что шпион, а он не признается. Ни слова, только «му-у», да «му-у»… Потом оказалось, что немой попался. А ты говоришь, безвредные.

– Это тебе не повезло, – Хронирос удержался, не улыбнулся. – А так-то они ребята разговорчивые. Я в этом разбираюсь, сам знаешь, у меня работников полно. Ты посмотри на этих, все крепкие, работать могут.

– Ну и что?

– Я их к делу пристрою и от них польза произойдет, а ты их все равно… – в подробности Хронирос вдаваться не стал. – Чего тебе опять руки портить?

– Это для кого польза? – Прокотий осторожно глянул на Посвященного. Тот по-прежнему был увлечен шашлыком, разговора не слышал, гостей не замечал.

– Для всех нас, для кикивардов. Понимаешь, они на нас работать будут, а это хорошо.

Прокотий понял, все понял. Хронирос хочет получить работников для Посвященного, но вслух этого не скажет. А тот делает вид, что ничего не слышит, ничего не знает. Страж безопасности имел право послать Хронироса ко всем нечистым, забрать четверых шпионов и расследовать их преступления. Но, в таком случае, он мог получить врага в лице не только Хронироса, на которого ему было чихать с высокой скалы, а в лице самого Посвященного… Но и отступать не хотелось.

– Брось ты кочевряжиться, – Бруздил доел крупный кусок шашлыка и вытер жирные руки о штаны. – Сегодня тебя просят, завтра ты что-нибудь попросишь… Мы должны помогать друг другу, – он выбрал из миски еще один кусок, темный, с блестками жира, – и всем будет хорошо.

«И Носатый туда же, шаррам, – набычился Прокотий. – Понятно, оба из рук Посвященного кормятся. Дал бы мне Совбез эту троицу дня на два. Они бы у меня спели про все свои дела, машшаррам! Кругам одни враги и еретики, а им польза нужна… шарам! Но если сейчас откажу, навешают на меня какую-нибудь крамолу и сжуют. Гады подколодные, забодай их Справедливый и Беспощадный Мухугук.

– Давай поспорим, – неожиданно предложил Хронирос.

«Ага, спорить предлагает. Значит приехали. Хочет меня купить, – сообразил Прокотий. – Не на того нарвался… Тут ему и облом! Совбез не продается».

– А не о чем нам спорить, – лениво сообщил он.

– Найдется…

«Интересно, в сколько монет меня этот хитрюга оценил? Хочет получить четыре работника. Не меньше десяти монет должен предложить… Я его и пошли, с этими монетами! Ох и пошлю!»

– И зачем? – Прокотий сделал вид, будто не понимает, куда его ведет кудлатый.

– Просто так, для развлечения, – Хронирос дружелюбно улыбнулся. – Скучно здесь… А о чем?.. Да хоть бы об этих гномах. Вон они, какие интересные, в своих шахтерских касках: маленькие и сердитые.

– Чего о гномах? Знаю я таких: коротышки как коротышки. Бывали у меня и такие. На них нажмешь, придуриваться станут, будут выть, что ничего не знают, что только из шахты вылезли. И голоса у них противные. Когда воют. Чего тут спорить?

– Не все ли равно? Ты на них посмотри, оба одеты неправильно: в трусах и шахтерских касках. Камзольчики дурацкие…. Значит, собирались быстро и, по растяпистости своей, что-то забыли. Они же лопоухие. Ставлю сто монет, на то, что эти гномы забыли свои любимые секиры.

Сто монет – это было много. Очень много. Слишком много. Прокотий как-то сразу остыл. Столько и за год не получал он, в своей службе. А что у него просят?.. Чтобы отдал этих четырех бродяг. Так они Безопасности, если по делу говорить, вовсе и не нужны. Можно, конечно, и отдать. Главное не в этом. Главное – Посвященный хочет его перекупить. Значит нужен. Очень нужен. Сто монет просто, за так, не отдают… Так и он не просто «совбезовец». Кое-что может подсказать руководству, кое-что и сам решает. Чего ж тут… Можно преданно служить Совету Безопасности и Посвященному помочь. Главное – нерушимо выполнять заветы Мухугука, Мудрого и Беспощадного.

– Не может такого быть... Рудокоп он, или кузнец, гном далеко от дома без секиры не уйдет, – принял Прокотий игру и решил проверить, насколько он нужен Посвященному. Просто так проверить, для интереса. – Ставлю полтораста монет! – Вот так. Прокотий тоже не безусый малец, и знает себе цену.

– Полтораста? А не многовато ли будет? – покачал головой Хронирос, но посмотрел не на Прокотия, а на Посвященного. Но жрец по-прежнему, никакого внимания на их разговор не обращал. Серваторий любил хороший шашлык.

– Не многовато ли будет? – повторил Хронирос, глядя, теперь уже, на совбезовца.

Прокотий и сам уж понял, что «многовато». Зарвался. А отступать некуда. Пожал плечами: «Твое, мол, дело. Хочешь – спорь, не хочешь – не спорь». Но приуныл: сто монет – слишком много, чтобы ими разбрасываться.

– А если проиграешь? – спросил Хронирос. – Чем платить станешь?

Прокотий и на это ничего не ответил. Но держался. Повел рукой по карману: не работнику Совбеза такой вопрос задавать.

– Хватит жаться, – вмешался Бруздил. – Не жмотничай, Хрон. Знаю я тебя, ты все равно в наваре будешь.

– В наваре… Навар тоже всякий бывает, – Хронирос опять посмотрел на Серватория, но Посвященный упорно не замечал, ни его, ни Прокотия, ни «гостей». – Ладно, – согласился Хронирос. – Чего уж тут, спор дело благородное. Можно проиграть, а можно и выиграть. Только Мудрейший и Всесильный Мухугук знает, чем кончится. Рискну… Ставлю сто пятьдесят за то, что гномы эти пришли сюда без секир.

– Значит, играем! На кону сто пятьдесят! – Прокотий чуть не задохнулся, от такой невероятной для себя ставки. Не верилось, что может враз отхватить столько. Про Хронироса говорят, что он любого мудреца вокруг пальца обведет… И тревожные мысли: – А что, если проиграю?! За всю жизнь не расплатиться. Это же в вечную кабалу, к Хрониросу и Серваторию, они же из меня веревки вить смогут… Но теперь все. Сказал, и обратного хода нет… – А спина стала мокрой от волнения.

– Вот и хорошо, – Хронирос был совершенно спокоен, знал что делает. – Эй, парни, – окликнул он гномов, – если секиры у вас с собой, вы их не прячьте, покажите. И не бойтесь, нам только посмотреть.

Это он Гарнету сказал, чтобы тот не боялся… Гарнет и не боялся. Да и Бригсен был не из робких. Еще не хватало, чтобы гномы боялся каких-то кикивардов. А секиры они держали сзади, за поясом, Максим так велел.

– При себе у нас секиры, куда они денутся… – Гарнет вынул оружие из-за пояса и сделал пару резких взмахов. – Славная секира, ее еще дед отковал. И так закалил, что любой нож с одного удара крошит, – не мог гном не намекнуть кикивардам, что их ожидает, если придется схватиться.

– Значит, я проиграл, – Хронирос не обратил внимания на намек гнома, не этим был сейчас занят. – Что тут будешь делать, не повезло, так не повезло. Ободрал ты меня, Прокотий… Сто пятьдесят монет одним махом снял, как шкуру с овцы, – Хронироса не слишком и притворялся, что огорчен. – Полторы сотни твои. Вернемся домой, сразу и получишь.

Прокотий какое-то время молча глядел на Хронироса. С самого начала ведь знал, что его покупают, но не думал, что такая удача привалит. Даже не верилось: сто пятьдесят монет! Это же совсем другая жизнь начинается… – витал он в своих мыслях где-то далеко от «Кривой тоски»...

– Что молчишь, или не согласен? – вывел его из задумчивости Хронирос.

– Так это… – пришлось Прокотию срочно вернуться в овраг – Твои они теперь, эти бродяги, можешь забирать, – и радости своей скрыть не мог, ощерился… У него даже получилось что-то вроде улыбки.

– Беру, как мелкое возмещение крупному проигрышу. Ох и нагрел ты меня, Прокотий, – пожаловался Хронирос. Пожаловался и сразу перешел к делу. – Ты здесь, вроде бы старший? – спросил он у Эмилия.

– Старший, – подтвердил Эмилий. Он сейчас был не только Заслуженным работником, но и Уполномоченным Послом герцога Ральфа.

– Как зовут?

– Эмилий Бах.

– Вот и хорошо. Буду тебя просто называть Эмилий. И ты меня просто называй ран Хронирос. Понравился ты мне, Эмилий: сильный, сообразительный и, думаю, привык руководить. – Так я говорю?