Она ощутила до боли родной приятный запах легкого весеннего дождика, испаряющейся влаги и свежести цветущей растительности. Со всех сторон ее окружали звонкие непрекращающиеся щебетания и чириканья птиц, лай собак, передразнивающих друг друга, и благозвучный звон колоколов Церкви. Хотелось радоваться и обниматься. И когда молодой человек взял ее за руку, она, улыбнувшись в ответ, не сразу ее одернула.

По дороге до дома бабушки она рассказывала, что это последний год, когда бабушка живет отдельно от них, что уже и этот домик выставлен на продажу, и как только его продадут, бабушка будет жить с ними в городе. Ее родители уже купили большую квартиру с отдельной комнатой для нее.

Они свернули с дороги, и пошли по насыпному пригорку, поросшему молодой травкой. Политая дождиком трава мочила их ноги в открытой обуви, а за шиворот попадали капельки с деревьев. Ева вскрикнула, когда быстрые капельки потекли по ее спине. А он, воспользовавшись удобным моментом, когда они уже проходили по проулку, и наклонились под раскидистыми цветущими ветвями абрикоса, для веселья дернул за одну веточку. Многочисленные холодные капельки посыпались на них двоих, повисая бисером в волосах и проворно скатываясь под одежду. Ева снова вскрикнула, так и не поняв, что это сделал он. А он улыбнулся.

И вот показался давно не крашенный деревянный забор. Перекинувшись через него, она отворила щеколду на калитке, и та подалась со скрипом вперед. Бабушкин сад был, как всегда, ухожен - с ровными грядками и обкопанными вокруг деревьями. В окнах все также поблескивала вата. На встречу уже бежала, виляя хвостом ее маленькая, добрая собачка со свалявшейся мохнатой шерстью. Она терлась об ноги и обнюхивала их мокрым шершавым носом, а соседские собаки продолжали их облаивать. Церковный звон перекликался с запоздалым одиночным петушиным пением. За время отсутствия Евы, ничего не изменилось. Только бабушкин курятник уже пустовал без кур. И бросающийся сразу в глаза слишком аккуратно наведенный порядок, сообщал о том, что бабушка готовится к переезду.

Бабушка была им очень рада. Усадив вначале за стол, и досыта накормив всех, она стала давать ему ценные указания, чтобы "берег Еву". Он же все воспринимал буквально. Он тоже, как и Ева, верил в судьбу. И все услышанные слова, произошедшие события были знаками для него.

О том, что собирается знакомить его с родителями, Ева сообщила Константину. И он вначале поддержал эту идею. Он думал, что все будет происходить очень быстро - она представит его маме или бабушке, и на этом распрощаются. Однако, узнав, что Ева поедет с ним к бабушке, и они будут сидеть там за столом, общаться с родителями и друг с другом, его вдруг охватила дикая ревность. Он сел в машину и приехал, чтобы забрать Еву.

- Выходи! Я стою рядом с домом твоей бабушки, - сказал он Еве по телефону.

- Ты здесь? Что ты тут делаешь? И откуда узнал, где живет моя бабушка? - удивилась она.

- Вычислил.

- Что значит, вычислил? Ты что следишь за мной?

- Ага. Агентов нанял, - ответил он, но поняв, что она так и будет допытываться, тут же пояснил: - Ты сама говорила, что рядом с церковью. Я стою напротив. Подойди.

- Но зачем ты приехал?

- Чтобы забрать тебя,- ответил Константин голосом, не допускающим возражений.

- Коть, я не могу. Мы приехали поздравить бабушку. Я не могу вот так резко вскочить и уйти. Как я объясню свой поступок? И ты же знаешь, я тут не одна.

- Просто выйди, поговорим. А иначе зайду я.

Еве пришлось выйти к нему, несмотря на вопросительные взгляды всех собравшихся за столом, потому что в его голосе она слышала жесткие нотки, которые ее пугали.

- Посмотри на заднее сиденье, - сказал он, когда она села в машину.

Она повернула голову и увидела ружейный ствол. Судя по деревянной перекладине, он был самодельным.

- Ты что задумал? - воскликнула Ева, испугавшись.

Но испуг быстро прошел. Она его уже хорошо знала. Он не был способен на убийство. С другой стороны, проехать с оружием через весь город - это поступок очень рисковый.

- Уже ничего, - ответил Константин, - Пока я ехал, успел остыть. Но я не хочу, чтобы ты общалась с другими парнями. Ты - моя! Только моя! Поняла это?

- Ты же сам согласился о его знакомстве с родителями, чтобы они больше не задавали вопросов - куда и с кем я пошла. И чтобы не читали мне нотаций относительно наших с тобой отношений.

Потом Ева стала заверять его в своей любви и объяснять, что уезжать сейчас с ним будет не разумно. Он согласился. Но вдруг увидел, как какой-то парень со сжатыми кулаками и быстрой походкой направился к ним.

- Это он? - спросил напряженно Константин, метнувший в его сторону презрительный взгляд.

- Да, - робко ответила Ева.

- Выйди и скажи, чтобы не приближался. Не то я за себя не отвечаю! - гневно проговорил Константин.

- Давай не будем устраивать ненужных разбирательств?! Прошу тебя, уезжай!

- Тогда поцелуй меня. Я хочу, чтобы он видел это.

Она прильнула к его губам, ощутив всю фальшь этого слишком пылкого поцелуя. Распрощавшись с ним, она вышла из машины. Ей было очень стыдно за весь этот "спектакль". Она подумала и о том, может так даже и лучше. Теперь ее новый знакомый точно ни на что рассчитывать не будет. Но ошиблась.

Как он мог отдать ее женатому мужчине? Да и вообще он не хотел уже никому ее отдавать.

- Пошли в церковь?! - предложил он. - Будешь искуплять свои грехи.

- Никуда я не пойду! - возмущенно ответила Ева.

Он взял ее за руку и потащил в сторону церкви.

- Отпусти меня! - вырываясь, выкрикивала она. - Мне больно. Сейчас же отпусти, или я буду кричать!

- Ну и кричи! - ухмыльнувшись, сказал он, и крепко схватив ее, закинул себе на плечо и бойко направился к церкви.

А ей было досадно и смешно одновременно. В этот миг она ощутила их юность, юность легкую, беспечную, цветущую. С Константином ей хотелось стать взрослее, умнее. От его периодических претензий, наставлений и нравоучений она себя ощущала бестолковой и несмышленой. Ей приходилось быть постоянно в напряжении, как бы не сделать и не сказать что-то нелепое. При нем она часто робела и тушевалась, хотя и пыталась каждый раз это скрывать.

А сейчас она была сама собой. И она ощущала легкость и непринужденность. Именно этого ей в последнее время больше всего не хватало в отношениях с Константином - настоящей искренности. С Константином она играла роль. И хотя ей и казалось, что эта роль уже безнадежно проросла в нее. Все-таки это была ее оболочка, а не ее сущность. Только от этого озарения новая любовь не вспыхнула, а лишь какая-то тень набежала на уже имеющееся чувство к Константину.

Дойдя до церкви, он все-таки ее отпустил, чтобы не осквернять таким поступком святое место.

- Я не пойду, - противилась Ева. - Не уговаривай. Пойми, человек должен сам дойти до этого, созреть. Я еще не готова. Какой смысл заходить в церковь, молиться, просить у Бога прощения, а потом снова совершать грехи?

- Ну, хорошо, - согласился он, подумав над ее доводами. - Но признайся - ты же не любишь его? Это он тебя в этом убедил. Он старше тебя, опытнее. Он знает, что нужно сделать, что сказать. Открой наконец-то глаза. Будь смелее! Будь выше всего этого!

- Красивые слова! Но все это бесполезно. Я люблю его! - ответила Ева. - Ты уже и так мне помог. Давай, на этом остановимся и распрощаемся?

- Ну, уж нет. И потом ты не познакомила меня с мамой. Ты же должна нас познакомить, а то она опять будет к тебе лезть со своими вопросами - с кем ты.

Он разработал план по спасению Евы. Познакомился с ее родителями, подругами. И все приняли его. Кроме Евы. Поняв, какую ошибку она совершила, согласившись с ним на всю эту спасительную ложь, она приняла решение немедленного расставания. Состоялся неприятный разговор. В который уже раз она объясняла, что любит другого. И напоминала ему, что все это было не более чем ложью для спокойствия родителей. Он же ее не слушал. И говорил, как сильно привязался и полюбил. Он звонил ей и присылал душевные сообщения. Ева поначалу старалась, как можно мягче отвечать отказом, затем грубее, потом вовсе перестала отвечать.