- Как он мог его получить, - с умным видом вопросила Лили, - если не был в Шамбале?
- Очень просто, солнышко. У его жены Елены случился припадок, и она услышала голос в голове, который и продиктовал ей послание от "невидимого международного правительства", тех самых махатм.
- Шизофрения, - ту же поставил диагноз профессор, - при ней не только слышат голоса, но и видят всякое.
- Шизофрения или нет, - продолжал Отто, - а послание махатм Шамбалы вручили, как и положено в таких случаях, наркому иностранных дел Чичерину. Правительство хоть и невидимое, но международное. Кстати, знаете, какой знак символизирует собой Шамбалу? - лукаво сощурившись, спросил Отто и тут же ответил, - Право ориентированная свастика. Та самая, что нынче на знаменах национал-социалистов. Есть предание, что тот, кто заключит союз с Шамбалой, станет владыкой мира.
- Что ж, - вздохнул профессор, - если национал-социалистам не избраться в парламент нормальным путём, то можно заключить сделку даже с Шамбалой.
Лили не выдержала и рассмеялась. Отто поддержал её веселье, а после спросил:
- А ты знаешь, что в родной тебе России окопались самые настоящие гностики?
- Такие же, как во втором веке?
- Лили, время не стоит на месте. Суть та же, но называли они себя анархо-мистиками.
- Называли?
- Да, пока власти не прикрыли их кружок.
- Только за то, что они были гностиками?
- Конечно. Ведь согласно их учению действиями Маркса и Ленина руководил сам сатана. Даже и не знаю, чего так испугались большевики: оговора или разглашения самой главной партийной тайны.
- Есть в этом что-то нездоровое, - хмуро заметил профессор, - в сращивании оккультизма и политики.
- Я с вами полностью согласен, - подтвердил Отто, - но что поделать, в наши дни это всё равно имеет место быть. Даже у нас в Баварии. Оказывается, восемь лет назад австрийский национал-социалист Хитлер распорядился устранить австрийского теософа-антропософа Штайнера.
- Зачем?
- Насколько я понимаю, путчисты охотились за ним из жажды мести.
- Что же он им сделал?
- Лично им - ничего. Но Хитлер заявил, что во время Великой войны Штайнер с помощью чёрной магии подчинил себе волю начальника генштаба фон Мольтке, тот проиграл битву на Марне, и из-за этого Германия потерпела поражение в войне. - Отто рассмеялся и добавил, - видите, оказывается, во всём виноват ужасный Штайнер.
- Средневековье какое-то, - вздохнул профессор.
- О да, и хорошо, что сейчас нет инквизиции, иначе было бы не продохнуть от копоти костров. Помните психоаналитика Юнга, ученика Фройда? Из своего психологического клуба он устроил секту с оргиями и призывами духов. А в Париже сейчас все в восторге от представлений одного новомодного мудреца. Он практикует со своими учениками публичные ритуальные танцы, после которых некоторые слепнут, а кто-то и вовсе умирает.
- Какой кошмар, - прошептала Лили.
- У каждого ритуала есть своя цена, солнышко. Вот например семь лет назад на Сицилии сатанист Кроули проводил церемонию призыва демона, и его ученик умер после того как выпил жертвенную кровь кошки.
- Боже, - поморщилась Лили, и на её лице отразилось неподдельное отвращение, - кровь кошки... какая мерзость! Хватит рассказывать всякие ужасы.
- Как скажешь. Но позволь заметить, что после этого случая сам Муссолини распорядился арестовать Кроули и выслать из Италии всю его шайку дьяволопоклонников-кровопийц. Все-таки власть предержащие очень трепетно относятся ко всему запредельному. Видимо, кое-что они в этом действительно понимают.
22
Не прошло и месяца с тех пор, как баварский алхимик превратил свинец в золото, а из Америки пришла беда. Никто не знал ответа на вопрос, почему так произошло, просто на бирже Уолл-стрит случился обвал, и Германия вновь окунулась в холодные воды финансового кризиса.
- Почему? - разорялся профессор Метц, - Почему что-то лопнуло в Америке, а мы в Германии теперь должны страдать? Я вообще никогда не был в Нью-Йорке. Так почему меня затронули тамошние проблемы?
Но ответа не было. Экономический кризис задел и университетских ученых. Вначале Даниэля Гольдхагена известили, что его рабочий день будет сокращен вдвое. В конце недели выяснилось, что и зарплата уполовинилась. Не прошло и месяца, как его и вовсе уволили, не помогло даже заступничество именитого тестя.
Пособие не шло ни в какое сравнение с докризисной зарплатой. От полунищенского существования его спасло лишь то, что городской совет не сокращал расторопных и исполнительных машинисток-стенографисток.
Сандра знала, как Даниэлю морально тяжело принять тот факт, что отныне его содержит жена, отношения с которой уже давно нельзя было назвать семейными. Помощь от её отца, он принял бы куда охотнее.
- А когда-то ты спрашивал, зачем мне идти работать, - говорила ему Сандра. - Вот для этого, Данни. Отец не смог бы кормить нас троих.
- Вы с Лили итак не едите, - пробурчал он.
- Но кровь-то мы покупаем у доноров за деньги. Лили - за отцовские. Я - за свои. А ещё я покупаю продукты для тебя. И кормлю тебя. А ты только сидишь дома, читаешь книги и ешь. - Улыбнувшись, она ехидно спросила, - Может, раз у тебя появилось столько свободного времени, займёшься чем-нибудь полезным?
- Чем, например?
- Например, приготовил бы ужин, пока я на работе. Постирал бы, погладил, сходил бы на рынок. Да мало ли дел может найтись для домохозяина. - Видя, как вытягивается лицо Даниэля, Сандра не выдержала и рассмеялась. - Данни, да ладно тебе, я же шучу.
Осознав, что жена ничего ужасного от него не требует, Даниэль только недовольно заметил:
- Я, между прочим, учёный.
- И какая польза от твоих крыс, если они не приносят тебе денег?
- Не всё в этой жизни измеряется звонкой монетой.
- Правда? - И Сандра снова ехидно улыбнулась. - Так, может, завтра ужин всё-таки приготовишь сам?
Даниэль ничего не ответил, а только с обиженным видом вышел прочь. А Сандра осталась довольна собой - своё превосходство над мужем она показала в полной мере.
Даниэль ещё долго слонялся по дому, пытаясь найти себе занятие, чтобы убить время, которое образовалось у него в избытке. Но шли дни и месяцы, а приложить все свои силы, а именно, научные познания, Даниэлю было решительно не к чему.
- Да ладно тебе, Данни, шесть лет назад было куда хуже, - пытался подбодрить его Отто, когда зашёл днём к Лили на чашечку кофе и встретил мрачного домоседа. - Между прочим, теперь не мы одни страдаем, а ещё и Америка с Францией и Британией. Хорошо только в Советской России, потому что там нет капиталистов. Сталин вообще активно ликвидирует в стране иностранный капитал. Представь себе, как его ненавидят банкиры и промышленники Европы, хотя бы те же французские угольщики, британские золотодобытчики и нефтебурильщики. При царизме они ведь имели приличный навар с российских недр. А теперь все их синдикаты распустили, а имущество национализировали.
- Мне всё равно, что происходит где-то на востоке, - буркнул Гольдхаген.
- Надо же. А ведь оттуда родом твоя жена.
- И что? Она уехала оттуда лет... пятнадцать назад, кажется.
- Двадцать один, - укоризненно поправила его Лили, давая понять, что стыдно не знать такие судьбоносные повороты в жизни Сандры.
- Знаешь, Данни, - обратился к нему Отто. - порой ты меня пугаешь. Ты же совсем не разбираешься в политике.
- Зато разбираюсь в хромосомной теории наследственности.
- Согласен. Вот только сильно ли тебе пригодится эта теория в повседневной жизни? Ты хоть в курсе, что происходит в стране? Хотя бы главное событие недели?
- Понятия не имею.
- Ты же сидишь дома, можешь перечитать все газет.
- Могу, но не стану тратить на это время.
Отто только в бессилии махнул на него рукой и тут же переключил своё внимание на Лили:
