- Благодарим вас, Лоуренс, - утомленно сказал Беррингтон, когда новый глава наконец замолк. - У кого-нибудь есть, что добавить? Или кто-то хочет высказаться?
Все присутствующие молчали, уткнувшись взглядами в столешницу. Наркоконтроль не продвинулся ни на дюйм в деле Санторо, и их можно было понять: все судебные издержки пришлось нести им. Плюс выплатить немалую сумму материального и морального ущерба. На низших уровнях уже ходили слухи о том, что королевская казна значительно опустела.
Поскольку никто не отозвался, Беррингтон поднялся и одернул пиджак.
- Совещание окончено. Следующее - завтра, в это же время. Все свободны.
Оставшись один, он убрал документы, которые листал для отвода глаз, обратно в шкаф. Нужное впечатление создано, эти слабаки будут беспрекословно исполнять все, что он скажет. До чего просто манипулировать людьми, если у тебя в руках власть!
- Мальчик.
Крейг Беррингтон вздрогнул и повернулся. На мгновение он испытал настоящий ужас, увидев в дверном проеме Ксавьера Санторо. На какую-то долю секунды ему даже показалось, что тот пришел за его головой.
Прекрати, одернул он себя. Убить мэра прямо тут? Не настолько же этот наркоделец глуп. И потом, разве он не на его стороне? Просто впервые они встречаются так, лицом к лицу, без посредников вроде Сезара Лаэрте, и это не может не нервировать.
Он поправил галстук и откашлялся.
- Простите?
- Мальчик, - Ксавьер без приглашения вошел в кабинет и уселся на свободный стул. - На каких условиях вы вернете его отцу?
Первый испуг прошел, и губы Беррингтона разошлись в вежливой и снисходительной улыбке.
- Я не понимаю, о чем вы говорите, господин Санторо. Какой мальчик?
- Матео Солитарио, - Ксавьер чиркнул зажигалкой, и Беррингтон поморщился. - Я вас слушаю. Каковы условия?
- А с чего вы взяли, что я вообще что-то знаю об этом деле?
- Уж если сам мэр, по указке которого Матео отправился в детский дом, ничего не знает, то я начинаю теряться в догадках, у кого бы еще спросить, - Ксавьер выдохнул дым в лицо оппоненту.
Тот с трудом подавил желание скривиться и помахать ладонью перед носом, чтобы разогнать противный запах. Да что этот тип себе позволяет? Не имея никакого права вести себя здесь, как хозяин, он, тем не менее, делает именно это! Какого черта он вообще защищает Солитарио? Внутри резко вскипела злость, не преминувшая выплеснуться наружу.
- Послушайте меня, Санторо, - Беррингтону больших усилий стоило держать себя в руках. Он сцепил пальцы и до боли сжал их. - Такие, как вы, портите этот город. Поганите его, вливая на улицы тонны наркоты, развращая борделями, выкачивая последние гроши подпольными игровыми притонами! Продаете незарегистрированное оружие, из которого потом убивают честных граждан!
- Вы забыли продажу детей на органы, Крейг, - сигарета зашипела, ткнувшись в край стола. - А также педофилию и чудовищные эксперименты по тестированию новых видов наркотиков. Вы правы, подобным мразям, решающим за других их судьбу, не место в этом городе.
Шрам на лице мэра побагровел. Беррингтон с трудом сдержался, чтобы не ударить кулаком по интеркому и не вызвать охрану. Вместо этого выдохнул, пытаясь успокоиться, и сказал:
- Все же не понимаю, чего вы от меня хотите. Я не имею ни малейшего понятия, почему забрали сына господина Солитарио. И почему он до сих пор не оспорил решение суда? Видимо, не так уж сильно ему нужен этот ребенок...
Ксавьер поднялся. От взгляда, брошенного сверху вниз, по коже Беррингтона прошел холодок, мгновенно остудив гнев.
- Подавать апелляцию не имеет смысла. Все инстанции подотчетны вам, Крейг. Я помогал вам до тех пор, пока вы не решили втянуть в это посторонних лиц. Тем более - ребенка. В игры взрослых не следует вмешивать детей, не согласны?
- Вы знаете, что это очень серьезное обвинение, господин Санторо? - выкрикнул Беррингтон, когда Ксавьер взялся за ручку двери.
- Так подайте на меня в суд, - ледяной тон не изменился ни на йоту. - Но гарантирую, что вы окажетесь на скамье подсудимых куда раньше меня.
Лицо Беррингтона залила краска. Шрам запылал с новой силой, ладони сами собой сжались в кулаки, и он с трудом взял себя в руки. Сейчас не время для скандалов. Он и так повел себя опрометчиво, обвинив Санторо во всех смертных грехах. Терять такого союзника, тем более, сейчас, никак нельзя. Он глубоко вдохнул, пытаясь успокоиться. Когда Ксавьер шагнул за порог, окликнул его:
- Господин Санторо! Погодите минуту.
Он думал, что тот не остановится. Слишком гордый, независимый, считающий, что все вокруг, в том числе и мэр - не более чем пешки. Но Санторо замер. Затем повернулся к нему лицом. Непроницаемая маска, на которой Беррингтон не мог прочесть ничего.
Но все же не сдержал улыбки. Все-таки наркобарон по-прежнему на его стороне, раз пришел сюда лично, а не отправил своих головорезов расправиться с ним. Почему Санторо решил озаботиться судьбой этого ребенка и ради этого даже нанес ему визит, так и оставалось загадкой, но Беррингтон решил, что это не так уж важно.
- Давайте поговорим, - тон мэра стал вкрадчивым. Он указал на стул, с которого Ксавьер поднялся минуту назад. - Присаживайтесь. Обсудим создавшееся положение. Возможно, вместе мы сможем найти выход. Как говорится, одна голова хорошо, а две лучше.
После недолгого колебания Ксавьер принял предложение.
- Имейте в виду, - сказал он, снова закуривая. - Если еще раз втянете в наши дела невинных людей, я тут же разорву все отношения. Мне не нужны неприятности.
- Мне тоже, господин Санторо, - ангельски улыбнулся Беррингтон. Шрам еще сильнее обезобразил лицо. - Мне тоже.
- Ох, Жан, моя голова сейчас лопнет! - стонал Курт Сеймур, расположившись на диване в гостиной особняка. - Ты совершенно обо мне не заботишься, и зачем я только тебя нанял...
- Прекрати, Курт, я помогаю тебе всем, чем могу, - Жан подал ему стакан. - Выпей это.
- Опять бесконечные отвары и порошки! - Сеймур страдальчески закатил глаза, но все же сел и принял из рук Жана лекарство. - Ты совершенно мной не занимаешься, потому что считаешь, что я здоров! А я болен! Болен, Жан! О несчастный я, я так мало жил...
- Пей, Курт, и дай мне спокойно уйти отсюда. Твоя ипохондрия просто не знает границ, - Жан отобрал у него пустой стакан и кивнул Амадео. - Прошу прощения за его поведение, иногда он совершенно невыносим.
Тот лишь рассеянно мотнул головой.
Дом погрузился в тишину, лишь шорох шагов вездесущей охраны нарушал ее. Роза не выходила из кухни, найдя утешение в готовке. Дэвид изредка переговаривался по мобильному с подчиненными. Кейси заперся в своей комнате, и только яростный стук клавиш напоминал о том, что там кто-то есть.
Амадео сделал один звонок, после чего никому не удалось вытянуть из него ни слова. Он стоял у окна, сжимая в руке пару цветных карандашей, забытых Тео в гостиной. Лицо превратилось в ледяную, ничего не выражающую маску, пустой взгляд смотрел на подъездную дорожку, на которой стоял синий велосипед. На раме светилась ярко-желтым пятнышком наклейка с львенком. Тео сам ее приклеил и жутко этим гордился.
Курт Сеймур продолжал вполголоса жаловаться на слабое здоровье и "этого ужасного доктора, которому наплевать на своего единственного пациента", но Амадео едва ли понимал, что тот говорит. Он не мог думать ни о чем, кроме заплаканного личика сына. Как ни старался Амадео его защитить, ничего не вышло. Беррингтон нашел способ добраться до него, и хуже всего то, что Амадео ничего не мог сделать.
Впрочем, нет. Его предыдущая цель совпала с нынешней. Если Беррингтон покинет пост мэра, все проблемы решатся разом: прекратятся бесчинства Скендера, который без поддержки власть имущего всего лишь второразрядный бандит, и освободится путь к руководству департамента по делам семьи - чтобы Амадео мог вернуть Тео. Пока между ним и главой департамента стоял Беррингтон, это было невозможно. Он не позволит и шагу ступить.
