− Что с тобой произошло? − требовательно спросил он у одной из женщин. − Как это с тобой случилось?

Она озадаченно посмотрела на него.

− Где я? − спросила она. − Где?

Через мгновение она исчезла. Видимо, ее слишком потряс переход. Остальные пребывали в похожем замешательстве, разглядывая свои руки, будто удивленные тем, что снова стали людьми, и многие, казалось, испытывали облегчение. Кельсер наблюдал за тем, как появлялись и исчезали тысячи фигур. На другой стороне была бойня, и повсюду летели камни. Один прошел прямо сквозь Кельсера и покатился, давя тела колоссов.

Этим можно воспользоваться, но нужен кто-нибудь особенный. Не крестьянин скаа и даже не знатный лорд. Нужен кто-то…

Там.

Кельсер помчался сквозь угасающие души мертвых, уворачиваясь от светящихся живых, к одной только что появившейся душе. Это был поручитель, лысый, с татуировками вокруг глаз. Он не так удивлялся происходящему и казался более смиренным. Когда Кельсер подбежал к долговязому поручителю, того уже начало затягивать.

− Как? − потребовал ответа Кельсер, рассчитывая, что поручитель больше знает о колоссах. − Как это с тобой произошло?

− Я не знаю, − ответил тот.

Кельсер почувствовал, как его сердце оборвалось.

− Твари, − продолжил человек, − это же надо было додуматься выбрать поручителя! Я был их смотрителем, и они так со мной поступили? Мир скатился в бездну.

«Надо было додуматься?» Когда поручителя стало затягивать в ничто, Кельсер вцепился ему в плечо:

− Как? Пожалуйста, как это происходит? Как люди становятся колоссами?

Поручитель посмотрел на него и, исчезая, произнес всего одно слово:

− Штыри.

Кельсер вновь застыл в изумлении. Вокруг него на туманной равнине души ярко полыхали, сверкали, проваливались в эту реальность, и в конце концов полностью угасали. Будто догорающие костры.

Штыри. Как у инквизиторов?

Он подошел к останкам умерших, опустился на колено и присмотрелся. Да, штыри там были. Металл на этой стороне светился, и штыри в трупах пылали яростно, словно угольки.

Разглядеть их в живых колоссах было значительно труднее, так как колоссы тоже светились, но ему показалось, что штыри пронзали именно души. Не в этом ли секрет? Он окликнул пару колоссов, и те обернулись к нему, озираясь в замешательстве. «Штыри изменили их так же, как инквизиторов», − подумал Кельсер. Значит, так их контролировали? Пронзая души?

А безумцы? Их души сами по себе были приоткрыты? Он в раздумьях покинул поле, на котором все еще бушевала смерть, хотя похоже, что битва или, скорее, бойня, подходила к концу.

Кельсер пересек туманное поле перед Фадрексом и задержался там, вдали от человеческих душ, пока не вернулась Вин, за которой следовала на этот раз не замеченная ею тень. Вин прошла мимо и исчезла в лагере.

Кельсер устроился около одной из тонких нитей Охранителя и прикоснулся к ней.

− Он повсюду запускает свои пальцы, да, Разлетайка?

− Да, − сказал Охранитель слабым тонким голосом. − Смотри.

В уме Кельсера появился ряд образов: инквизиторы, подняв головы, прислушиваются к голосу Разрушителя. Вин в тени этого существа. Незнакомый человек, сидящий на пылающем троне и наблюдающий за Лютаделью с кривой ухмылкой на губах.

И юный Лестиборнес. На Призраке был обгорелый плащ, который казался ему велик, а Разрушитель вился рядом, нашептывая что-то в ухо бедного паренька голосом самого Кельсера.

Потом Кельсер увидел Марша, который стоял под пеплопадом, незряче уставившись на пейзаж пронзенными глазами. Он казался застывшим, плечи и голову засыпал пепел.

Марш… Кельсеру было противно видеть, что стало с братом. По плану Кельсера Марш должен был присоединиться к поручителям. Следовало догадаться, что произойдет дальше. Алломантию Марша заметили, как и его бурный образ жизни.

Пылкий и осторожный, Марш никогда не был таким же способным, как Кельсер. Но он всегда, всегда был лучше.

Охранитель показал десятки других людей, в основном стоящих у власти, которые вели своих последователей к гибели, смеясь и танцуя, в то время как пепел засыпал все вокруг, а посевы чахли в тумане. Всех этих людей либо пронзили металлом, либо они находились под влиянием тех, кто был проткнут. Кельсер должен был уловить эту зависимость еще в Источнике Вознесения, когда видел в пульсациях, что Разрушитель может говорить с Маршем и другими инквизиторами.

Металл. Он был ключом ко всему.

− Так много уничтожено, − прошептал Кельсер в ответ на видения. − Мы не сможем это пережить, так ведь? Даже если мы остановим Разрушителя, мы обречены.

− Нет, − сказал Охранитель. − Не обречены. Вспомни… надежда, Кельсер. Ты говорил: я… я…

− Я − надежда, − прошептал Кельсер.

− Я не могу спасти тебя. Но мы должны верить.

− Во что?

− В человека, которым я был. В… в план… в знамение… и в Героя…

− Вин. Она под его властью, Разлетайка.

− Ему известно не так много, как он думает, − прошептал Охранитель. − Это его слабое место. Слабое… место… всех умных людей…

− Кроме меня, конечно.

У Охранителя осталось достаточно искры, чтобы усмехнуться в ответ, и настроение Кельсера немного улучшилось. Он встал и отряхнулся, хотя это было бессмысленно, так как тут не существовало пыли, не говоря уже о настоящей одежде.

− Да ладно, Разлетайка, разве я когда-нибудь ошибался?

− Ну, как-то раз…

− Та ошибка не считается. Я был тогда не совсем я.

− А… когда ты стал… совсем собой?

− Только сейчас, − сказал Кельсер.

− Ты можешь… можешь использовать эту отговорку… когда угодно…

− Вот теперь ты уловил суть, Разлетайка. − Кельсер подбоченился. − Мы применим план, который ты запустил, когда был в здравом уме, так? Ну что ж. Чем я могу помочь?

− Помочь? Я… я не…

− Нет, будь решительным. Смелым! Хороший лидер команды всегда уверен в себе, даже если это не так. Особенно, если это не так.

− В этом нет… смысла…

− Я мертв. Мне больше не нужен смысл. Есть идеи? Теперь ты главный.

−…Я?

− Конечно. Твой план, ты главный. Ну то есть, ты же бог. Полагаю, это должно как-то учитываться.

− Спасибо, что… наконец… признал это…

Поразмыслив, Кельсер разложил на туманной поверхности содержимое рюкзака.

− Ты уверен, что это не поможет? Оно создает связи между людьми и богами. Я подумал, что это может исцелить тебя или сделать что-нибудь еще.

− О, Кельсер, − сказал Охранитель. − Я тебе говорил, что уже мертв. Ты не можешь… спасти меня. Спаси вместо этого… моего преемника.

− Тогда я отдам это Вин. Это поможет?

− Нет. Ты должен сказать… ей. Ты можешь дотянуться… через разрывы в душах… а я не могу. Скажи ей, что она не должна доверять… тем, кто проткнут металлом. Ты должен освободить ее, чтобы… она взяла мою силу. Всю.

− Хорошо, − сказал Кельсер, пряча стеклянный шар обратно. − Освободить Вин. Легко.

Ему просто нужно найти способ обойти Разрушителя.

− Итак, Комар, − прошептал Кельсер дремлющему человеку, − ты понял?

− Задание… − пробормотал неряшливого вида солдат. − Выживший…

− Нельзя доверять никому, кто проткнут металлом, − сказал Кельсер. − Скажи это ей. Точь в точь такими же словами. Это твое задание от Выжившего.

Просыпаясь, мужчина всхрапнул. Вообще-то он стоял на часах и поднялся на ноги, когда его дежурство подходило к концу. Кельсер обеспокоенно смотрел на светящиеся души. Чтобы отыскать в армии того, кто не очень дружил с головой, какого-нибудь сумасшедшего, Кельсер потратил драгоценные несколько дней, и все это время Разрушитель не подпускал его к Вин.

Такие души не были повреждены, как он однажды предположил. Они скорее были… открыты. Этот мужчина, Комар, показался идеальным вариантом. Он реагировал на слова Кельсера, но не настолько съехал с катушек, чтобы люди его игнорировали.