Когда я, уняв голод и малость отдохнув, готовился продолжить путешествие, неподалеку раздалось едва слышное бульканье. В стороне, на глади болотной лужи мои глаза приметили взбухающие и тут же лопающиеся пузыри. Такие разящие вонью и словно кипящие водостои уже не раз встречались мне в топях. Однако эта мочажина, казалось, на что-то сильно разозлилась -- она практически бурлила. Вспучивавшихся на ее поверхности водяных мозолей с каждой секундой становилось все больше, булькотня слышалась все отчетливее. А когда сонм пузырей вдруг с пугающей быстротой побежал в мою сторону, сомнения о их происхождении вмиг улетучились.
Из лужи выскочило большое, размером с отъевшегося волка, покрытое тиной существо, однако я успел, пускай несколько неловко, отстраниться. Тварь пронеслась мимо, едва не задев мою грудь острыми когтями, и приземлилась на четвереньки через три ярда. Оказавшись ко мне покрытой большим мутным панцирем спиной, сразу развернулась, чуть припадая к земле и погружая пальцы в почву. Из раззявленного черепашьего клюва раздалась срывающаяся на писк стрекотня. Морща лоб, тварь зло уставилась на меня, прищурив и без того узкие, целиком белесые зенки. Сзади, вздымаясь над панцирем, показался длинный, принявшийся медленно и плавно водить в воздухе чешуйчатый хвост. Темно-оливковая пупырчатая кожа в царившем вокруг мареве и тени казалась серой, практически черной.
Название этой твари мне было неведомо. Я мнил себя осведомленным обо всей населявшей Гронтэм фауне, однако теперь понял, что ошибался. О подобном существе не было сказано ни в одной прочитанной мною в былые годы энциклопедии. Поэтому как с ней бороться я и подавно не ведал. Меня тут же охватило чувство катастрофической беспомощности.
Длинная палка выпала из руки, уступив место свистнувшему из ножен фальчиону, стальное острие уставилось точно на противника. Видимо, теперь мне не остается ничего иного, как понадеяться на грубую силу. Бежать нет никакого смысла -- хоть существо казалось грузным и малоподвижным, оно эти болота знало получше моего и могло легко загнать меня, куда следует. Да и нестись без разбора по топям -- затея довольно сомнительная. Всюду коряги, овраги, трясины. Иными словами, такая погоня не могла нести для меня ничего, кроме погибели. Так что придется принять бой, хоть Васак и говорил о, считай, полнейшей тщетности противоборства этой твари.
Тварь нутряно заклокотала, принявшись взрыхлять передней лапой землю. Чуть отстранилась назад и, вырывая клочки грязи, ринулась на меня. Несколько стремительных шагов, высокий прыжок -- прокрутившись на месте, я в последний миг ушел вбок, рубанув мечом наотмашь. Клинок, высекая бледные искры, лишь скользнул по панцирю, отдавая в руку болезненной дрожью.
Только мы встретились с приземлившейся неподалеку тварью взглядами, как она решилась на новый скачок. В этот раз, не успев толком увернуться, мне удалось лишь неловко вскинуть фальчион, наотмашь саданув подлетевшее существо плашмя по черепушке. Зверь упал, меня же самого от такого удара сильно пошатнуло, заставив, сбиваясь с шага, попятиться.
Как ни удивительно, после такого удара тварь быстро поднялась, встав уже, подобно медведю, на задние лапы и практически сравнявшись со мной в росте. На укрытой плоским желтоватым панцирем груди я заметил большой вырезанный символ. Круг, в который была заточена шестилучевая тупоконечная звезда, разнообразные линии: прямые, волнистые и ломанные, письмена. Знак смотрелся довольно старым, успел покрыться тиной и щербинами, однако ни один изгиб рисунка до сих пор не стерся и не зарос. Интересно, какой нож смог прорезать столь плотную, почти каменную пластину?
Существо атаковало, в ход пошли длинные зеленые лапищи. Продолжая отступать, я блокировал два мощных размашистых удара, подсел, пропуская над собой третий, и что есть мочи пнул черепахоподобного в хитиновую грудь. От пинка, как показалось, больше натерпелся я, нежели тварь. В суставах возникла свербящая, малоприятная вибрация, от которой ногу чуть ли не сводило. Стараясь поймать равновесие, я неуклюже ступил назад. Сапог, мерзко хлюпнув, по самую щиколотку погрузился во что-то холодное и липкое. Я постарался выдернуть ногу из мшистого болотного капкана, но тщетно. Поднял голову. Слегка пошатнувшееся от удара существо вскорости пришло в себя. Из черепашьей глотки вырвался режущий ухо визг. Приметив увязшую жертву, тварь тут же косолапой походкой подступила ко мне. Я подсел, широкий мах пупырчатой лапищи прогудел чуть выше -- в ответ мой локоть отвесил существу глухой удар в бок. Руку вмиг охватил ураган давящей на мышцы и суставы боли, но и черепахоподобному пришлось несладко. Остро взвизгнув и согнувшись, зажимая лапой место удара, он неловко отступил в сторону. Возникшей форы мне вполне хватило, чтобы в пару махов клинком освободить стопу из заарканившего ее мха.
Хотя бы мимолетной передышки не последовало. Тварь развернулась и снова со всего плеча принялась поочередно отправлять по мою душу свои рвущие воздух лапы-молоты. С трудом отразив несколько могучих ударов, еле удерживаясь на ногах, мне все же удалось укорить монстра. Клинок самым своим кончиком полоснул существо по лодыжке, высекая из раны темную вязкую жидкость. Противный визг раскатился по прогалине. Я невольно сгорбился, попытался закрыть уши руками, зажмурился на миг, и в итоге не уследил за чудищем. Огромный кулак ядром влетел мне в грудь, продавливая ее, сотрясая внутренние органы и отбрасывая мою тушу далеко назад.
Тяжело хватая ртом воздух, я из последних сил поднялся, вырывая тело из клейкой ледяной грязи, чуть вновь не падая навзничь. В глазах заплясали разноцветные круги, голова и конечности потяжелели, точно их залили железом, а внутренности, вопя от муки, чуть не разрывались. Более-менее крепко встав на ноги, я поднял свинцовый взор -- и тут же, благодаря опередившей мысль реакции, дернул торс вправо, едва успев увернуться от нового удара зеленого кулака. Однако от следующего маневра твари не спасли даже натренированные рефлексы. Длинные когти полоснули по предплечью, разрывая обитый мехом рукав и плоть. Боль вспыхнула громовым раскатом. Разум поплыл, и я едва не рухнул на землю, еле устояв на подкашивающихся ногах. Впрочем, ненадолго.
Существо влетело мне черепушкой в грудь, мигом заваливая покорное, словно тряпичное, тело на лопатки. Сильно померкшим после удара взглядом я увидел разверзшийся, с мелкими зубами клюв, готовившуюся уже в следующую секунду покончить с моим мирским существованием.
Но неожиданно тварь остановилась. Пасть, с мерзко протягивавшимися между челюстями ниточками слюны, захлопнулась, узкие ноздри, часто вдыхая, засопели. Зверь, быстро перебирая лапами и обнюхивая поваленную дичь, пополз по моему телу вниз, от головы до груди, затем клюв коснулся живота. Вдруг я почувствовал, как холодная морда достигла горевшего от боли, расцарапанного предплечья. Глубоко вдохнув, существо, скуля, будто псина, которой наступили на хвост, внезапно резко соскочило с моей поваленной туши. Быстро пятясь назад и как-то виновато понурив голову, черепахоподобный отступил к той самой большой и смердящей луже, из которой не так давно вылез, и, булькая, в мгновение ока погрузился под воду, оставив после себя лишь немногочисленные, вздымающиеся на глади грязные пузыри.
Не сразу поняв, что тварь исчезла, я, перебарывая боль и истому, сел, покрепче сжав так и норовивший выпасть из ослабелых пальцев фальчион. Не приметив существа, еще долго оглядывался, прислушивался и принюхивался, однако ничего, окромя мертвой болотной растительности не различил. И тогда уже позволил себе, опустив плечи и практически заваливаясь обратно на вязкую почву, перевести дух. Сердце, больно ударяя о грудную клетку, рвалось наружу, в глотке словно выросли колючие осколки, и от глубоких вдохов я то и дело морщился, испытывая неприятную резь. Что сейчас произошло? Куда делась эта тварь и почему отступила? К чему пасовать, таиться, когда беспомощно поваленную жертву и твои зубы разделяют считанные дюймы? Ведь ничто не мешало существу прикончить меня. По какой причине оно вдруг решило уйти?..
