-- Зараза! -- проворчал он, оторвав окровавленную ладонь от торса и взглянув на протянувшуюся от ключицы до самого живота глубокую рванную рану.
Только гном хотел, сжав кулаки, броситься на уязвившую его тварь, как, подняв глаза на козла, неожиданно для самого себя остановился, утопив собственное исступление в возникшей внутри пучине страха. Уже не издававшее никаких звуков парнокопытное практически покойно возлегало на полу, иногда лишь судорожно придергивая ногами и головой. Зато бесновалось вырвавшееся из его бока гладкое вострое щупальце, изгибаясь и мотыляясь из стороны в сторону, разбрызгивая сгустки крови вкупе с полупрозрачной слизью. С каждым ударом сердца новая конечность вылезала наружу все больше, хрустя козлиными ребрами, мышцами, сухожилиями, гнусно треща и чавкая.
-- Васа-а-а-к!!! -- пронзительно завопил Курло, схватив меня за руку и пятясь.
Но седобородый гном появился в комнате еще за секунду до этого призыва.
-- Drui mig lyng! -- живо вскрикнул он -- вероятно, ругнулся, -- вздрогнув, отшатнувшись и ухнув спиной в стену, да так, что едва не выронил из рук кухонную воронку и банку с какой-то мутной жидкостью.
Впрочем, ошеломление быстро оставило Васака, и он в пару прыжков подскочил к твари. Правда, совсем близко к себе она его не пустила -- щупальце извернулось, попытавшись резким выпадом уколоть гнома, но тот успел вовремя замедлиться и увернуться. Вытянувшись подобно потревоженной змее, омерзительная конечность словно следила за Васаком, поворачиваясь соответственно его передвижениям. Гном в свою очередь пытался обойти козла с головы, но и там щупальце не позволило ему подойти слишком близко.
-- Чтоб меня! -- спасовал седой, встав рядом со мной. -- Я должен залить эту дрянь ему в глотку. -- Он кивнул на сжимаемую в руке банку. -- И желательно как можно скорее. Иначе, кто знает, что и с какой стороны у него еще вылезет.
-- Я могу поп... -- вдруг скривился Курло, прерывая себя на полуслове и крепче сжимая грудь. -- Могу попробовать его обездвижить.
-- Еще чего не хватало, -- наблюдая за пляской скверной бескостной конечности, отвечал Васак, до сих пор не уличив ранение брата. -- А мне прикажешь потом на похоронах рассказывать, как тебя насмерть пронзило козлиное щупальце? Так себе идейка.
-- Я скручу его, -- вступил я. -- Мне для того к этой твари подходить не нужно. А ты делай, что необходимо.
Старый алхимик глянул на меня снизу вверх, недолго помолчал, словно просчитывая в голове план действий, и согласно кивнул:
-- Будь по-твоему. Надеюсь, сдюжишь с его брыканиями. А ты. -- Васак повернул голову в сторону брата и, заметив-таки огромное кровавое пятно и рану на груди последнего, тут же переменился в лице. -- Преславный Берим, это еще что такое?!
-- Ничего особенного, -- махнул головой Курло.
-- Да я вижу, так, царапка мелкая. Смотри мне тут кровью не истеки...
-- Я на ногах, Васак, -- перебил брата буробородый. -- Все нормально. О лечении подумаем позже.
-- Хорошо, -- с трудом оторвав взгляд от Курло, решительно глянул вперед старший алхимик. -- Тогда не будем больше откладывать.
Я счел эту фразу за отмашку. Рука взметнулась вперед, бросая в козла простейшим сковывающим заклинанием, кулак стиснулся, фиксируя попадание в цель. Неподвижно лежавшее животное чуть вздрогнуло, а щупальце прижало к телу невидимым прессом, бороться с которым конечности было, как видно, абсолютно не под силу. Поначалу я думал и вовсе отрубить лишний член, однако было неизвестно, как бы это отразилось на мутации. Возможно, все бы прекратилось, а возможно, козел бы тут же обзавелся новыми щупальцами, крыльями, клешнями, жвалами. К сожалению, о факторах мутагенеза мне не приходилось слышать и краем уха, оттого и последствий я предугадать не мог.
Увидев окончательно парализованное парнокопытное, гномы бросились к туше. Присели, Курло запрокинул голову козла, открыл пасть, вставил воронку. Васак же, со скрипом открутив крышку, чуть наклонил банку, заставив мутноватую бледно-желтую жидкость излиться в глотку животного.
-- Без толку, -- вскоре обнаружив, как весь раствор вытекает из пасти кашляющего животного, прервался старший брат, ставя сосуд на пол.
-- И что прикажешь делать? -- Курло выудил воронку.
-- Ну, -- с наигранной задумчивостью почесал затылок седобородый, -- есть еще один способ...
-- Во имя Берима, говори уже прямо, Васак!
-- Как правило, существует два варианта напрямую попасть в желудок живого существа...
-- Клистир я этому козлу в жопу совать не буду!
-- А тебя и не спрашивают, -- отрезал Васак. -- Где лежит -- знаешь. Неси давай.
Курло попытался возразить, но суровый взгляд брата не позволил ни одному протестному слову слететь с его губ. Буробородый прорычал, ругнулся сквозь зубы, всплеснул руками да поднялся, широким шагом уйдя из комнаты. Вернулся он довольно скоро, не прошло и десятка секунд. Я тем временем, не разжимая кулака и не сводя взгляда с животного, присел на маленькую тахту, давая отдых ногам. Мое же колдовское естество до сих пор, как не странно, не выдало ни малейшего признака усталости.
Коснувшись двумя пальцами лба и прошептав что-то с закрытыми глазами, точно помолившись и вызвав тем самым ухмылку на лице Васака, Курло с размаха, словно кол в сердце вампира, вонзил медицинскую трубку в задний проход козла. Животное от такой процедуры даже не ойкнуло, а вот буробородый наскоро отскочил, став брезгливо отряхивать и обтирать руки.
-- Ох, деятель, -- покачал головой Васак и начал медленно и аккуратно вводить раствор.
Всего мероприятие по "излечению" парнокопытного заняло чуть более нескольких минут, после которых Курло пришлось выволочь окончательно присмиревшее животное наружу. Васак же, пригласив меня обратно на бержер, вновь уселся напротив, прежде ополоснув руки в тазике.
-- Чего только в этих стенах не приключается, Феллайя, -- улыбнулся он, подобрав уроненный в суете фальчион. -- Прости, что он оказался на полу.
-- Ничего. -- Я спрятал протянутый меч обратно в ножны.
-- Странное дело, -- гном откинулся на спинку стула, мечтательно-отрешенным взглядом уставившись в потолок. -- Я всегда осуждал тех, чьи чертоги ты решил посетить. А сейчас... сейчас меня самого словно посетил трелонский дух. Все этот треклятый козел. Знаешь, поговаривают, хотя правды никто и не знает, что некроманты проводили в своей башни самые разнообразные опыты. В том числе и над животными. Кормили их смесями разных токсичных трав, кореньев, плодов и смотрели, что приключится. Зачем оно им было нужно -- загадка, которую ты, возможно, скоро разгадаешь. А, возможно, и нет, -- совсем буднично пожал плечами Васак, опуская на меня глаза. -- Вот и я теперь. Ох, знал бы ты, как хотелось мне оставить все как есть, посмотреть, что случиться с этим козликом дальше, все исследовать. Но... Я все сделал правильно. Нельзя насиловать природу, какой бы силой ты не обладал. Она все одно сильнее, и месть ее может быть во стократ страшнее любых войн... Не знаю, зачем я вообще тебе все это рассказываю. Итак, на чем мы остановились?
-- Вы, кажется, потчевали меня напутствиями и предупреждали о возможной угрозе...
-- Ах, да-да, верно. В общем, будь на чеку, мой юный друг. Меч у тебя знатный, но сам по себе он -- лишь кусок обычного, пускай искусно вылитого, филигранно выкованного и вообще шедеврального металла, какой еще поди поищи, -- седой гном не упустил возможности еще раз похвалить самого себя за созданный когда-то давно клинок, расплывшись в игривой лыбе. -- Здесь нужна твердая рука и острый глаз. Впрочем, важнее всего быстрые ноги и отсутствующее чувство собственного достоинства. Они лучше остального способны вытянуть тебя из любой передряги.
-- Обязательно учту, -- ухмыльнулся я, вставая на ноги. -- Что же, я благодарен вашим советам и радушью, милорд Васак. Но мне пора в путь, мы и без того с вами засиделись.
-- Зато будет что вспомнить... Постой. -- Он поднялся и быстро засеменил к устроившемуся подле камина буфету, извлек округлый, овитый толстой сетью бутыль. -- Быть может, на дорожку?
