Кому могла прийти в голову подобная затея? И что может скрывать ларец, на поиски которого поднялся сам капитан городской стражи? Он всерьез думал, что я соглашусь на безбедную зиму в каком-то грошовом трактире, когда на кону стоит нечто столь солидное? Вероимный остолоп! Можете считать меня скупцом, -- впрочем, доля истины в таком утверждении имелась, -- но это был бы явно не равноценный обмен.

Право, чувство самосохранения призывало меня остановиться, так как, вероятно, я мог влипнуть в очень опасную авантюру, особенно учитывая то, что фургон шел прямиком к герцогу, но природное любопытство оказалось сильнее. Я попросту не мог бросить дело на полпути, когда головоломка уже целиком сложилась и ткнула меня носом к разгадке.

Наконец, палец нащупал отточенную железную поверхность, подцепил ногтями за завитки на бородке, и, вместе с каменной крошкой, изъял на волю припрятанный в кирпиче ключ.

***

Аккуратно приоткрыв калитку, я заглянул во двор. Ни души. Замечательно.

Плавно, ступая на носках, протиснулся в раскрывшийся зазор -- не стоило выдавать Ивиану моего присутствия, дабы избежать череды излишних вопросов. Точно сайгак, я тихонько пропрыгал к по-прежнему сиротливо стоявшей на пустыре повозке, заскочил внутрь и принялся мягко обстукивать кулаком сбитое досками днище. Больше всего моя ползающая фигура сейчас походила на попавшую в освещенную комнату сколопендру, что от безысходности ворочалась туда-сюда, тщась высмотреть в этом океане света хотя бы дюйм спасительного мрака. Впрочем, в этом сравнении была доля истины. Я точно также, выискивая буквально одну-единственную интересующую меня точку, бегло, но негромко колотил по дну. Все глухо.

Тогда мое внимание перекинулось на отделявшую кузов от возничьей лавки невысокую пухлую перегородку. И -- о чудо! -- в ответ на один из моих многочисленных стуков, изнутри послышался звонкий отклик. Я, подобрав один из валявшихся под ногами бастардов, осторожно просунул лезвие в тонкую щель между досками, поддел, слегка придавил. Не выдержав напора, доска чуть выдвинулась вперед, удерживаясь навесу лишь кончиками гвоздей. Отложив в сторону обнаженный клинок, я легко, с едва различимым хрупом, выдернул ее. В открывшемся узком проеме сразу показалась стенка металлического куба, подобранного точно по размеру потайного хранилища. Я отколол еще несколько заслонявших обзор тесин, и взору предстал большой, локоть по диагонали, полированный ларь с видневшейся на квадратной дверце маленькой замочной скважиной.

Вот оно! Наконец-то!

Я запустил руку в карман, да настолько резко из-за нахлынувших вмиг эмоций, что едва его не разорвал. Мысли о хранящихся в ларце сокровищах моментально захлестнули голову. Золото? Украшения? Старинные реликвии? Нет, едва ли. Подобные дары не будут провозить столь тайно. Здесь обязано храниться нечто... уникальное. Настолько уникальное, что даже моя искушенная воровская фантазия не могла бы выдать ни единого хоть сколь соотнесенного с подобной ценностью предположения.

Дрожащая в предвкушении рука уже поднесла к скважине ключ, как вдруг он, то ли зацепившись за край замка, то ли не удержавшись в моей вспотевшей ладони, предательски выскользнул. Мое сознание оказалось настолько затуманено фанатичным желанием поскорее отпереть таинственный ларец, что я и не сразу заметил случившийся казус, буквально уперевшись стискивавшими невидимую отмычку пальцами в стальную дверцу. А когда-таки уразумел исчезновение ключа и опустил глаза, то узрел его даже не на тележном днище, а точно под ним. Крохотный крючок легко проскользнул в одну из небольших, исколовших доски гнилых дыр. В такую не то что кисть, палец мой пролезть не способен.

Поэтому мне пришлось отлучиться от манившего меня своей загадочностью, словно сирена заблудший не в те дали корабль, ларца, и как можно скорее, не щадя чистоты собственной одежды, влезть под фургон. Хищно схватив ключ, я уже готовился выползать наружу, как вдруг где-то внутри мастерской Ивиана раздался неразборчивый, поначалу, гомон.

-- Я знаю, она у тебя! -- донесся до моих ушей грубый мужской голос. -- Советую поменьше вилять хвостом, а то рискуешь и вовсе без него остаться!

Дверь на улицу яростно распахнулась. На пороге, горделиво уперев руки в бока, возник сам Его Светлость герцог ССевера Дориан Лас -- мужчина средних лет, с мощным торсом и недлинной золотистой шевелюрой, впалыми карими глазами и выделявшейся горбинкой на носу. Он был одет так, словно готовился выступить в военный поход, для полного комплекта не хватало лишь шлема да наручей. Рукавов у кожаной, с вкраплениями стальных пластин стеганки не имелось, и свету являлись нагие, массивные руки, у плеч толщиной своей могущие поравняться с откормленным поросем.

Весьма смелая одежда для установившейся погоды. Хотя вряд ли утренний холод сильно донимал столь могучее, казавшееся сваянным из камня туловище. А коль на здоровье Его Светлости осмелится позариться нечто более осязаемое, чем морозный ветер, то Лас мог встретить такого миронарушителя длинным, нынче спавшим в притороченных к поясу дорогих ножнах, броардом с набалдашником в виде оскалившегося пышногривого льва.

Сразу за герцогом, в сопровождении двух разодетых в бронзового цвета латы и вооруженных арбалетами гвардейцев, выступил сутулистый человек в длинном белом платье-кюлоте и обшитом голубой тесьмой чепце. Его осунувшееся, с большими серыми мешками под блеклыми, янтарными глазами лицо выдавало в нем уже не молодого мужа, хотя обилие морщин или трясущиеся руки, несмотря на лета, успешно обошли мужчину стороной.

Фарес эль'Массарон, первый приближенный герцога, собственной персоной! Зуб даю, столь титулованную делегацию Ивиан отродясь в своем доме не принимал.

Я же, сжавшись в позе эмбриона, наблюдал за творившейся у мастерской картиной сквозь колесные спицы да узкие щели, образовавшиеся меж свисавших с бочины фургона вещмешков. Эти пустовавшие ныне дорожные сумы опускались практически до самой земли, прекрасно укрывая меня от лишних глаз.

-- А говорил, что не знаешь... -- произнес герцог Лас, окидывая взором примостившуюся у высокого забора крытую повозку, запряженную в смирно простаивавшую подковы кобылу.

-- Почем вы решили, что это ваша повозка, милорд? -- Скупщик, по-прежнему одетый в неприметный халат и меховые тапки, с бокалом красного, как кровь, вина выступил за порог.

-- Это точно она, мой господин! -- протиснувшись в дверной проем, заголосил уже порядком мне осточертевший купец.

Видно, подписанная капитаном стражи грамота все же помогла ему попасть во дворец и, более того, заиметь аудиенцию с самим герцогом. И теперь этот по-снобистски одетый боров, чей вид мог внушить лишь бесконтрольный глум, но никак не почет, стоял по левую руку от самого владыки севера. А я, тем временем, словно окруженная змеями мышь, забился в норку и молился Пятерым, в которых я хоть и не так истово верую, о спасении от взгляда его узеньких зенков... Еще вчерашней ночью мне бы и в самом страшном и нелепом сне не явился подобный поворот событий.

Дориан Лас быстрым кивком головы указал Фаресу на повозку, и старец, коротко поклонившись, мелкими шажками засеменил к цели. Меня обдало холодным потом. Если герцогский приближенный неожиданно решит заглянуть под кузов, то мне точно несдобровать. Мою персону даже к суду по обвинению в грабеже не пригласят, сразу на казнь отправят. Впрочем, учитывая, что сия повозка, по всей видимости, была очень дорога Дориану Ласу, раз он решился самолично прийти на задворье какого-то нечистого на руку скупщика, тогда вполне можно ожидать и чего пострашнее банального эшафота... Думается мне, у герцога припасена целая камера пыток для подобных случаев, чтобы посмевший перейти дорогу владыке севера проходимец помучился вдоволь, не имея радости отчалить от берегов жизни слишком быстро.