На коридоре было тихо и спокойно, как всегда в это время. Идут занятия и согласно внутреннему распорядку все просто обязаны быть на своих рабочих местах с 7.00 до 17.00. Ученикам в это время, без особого на то разрешения, строжайше воспрещалось находиться вне учебных кабинетов. Так что, ничто не отвлекало и не мешало Бесогонову, насвистывавшего про себя марш инквизиторов-идеологов, думать над своими дальнейшими шагами. Вряд ли с сектантом и последующим его сожжением возникнут сложности, но лучше подключить к этому делу школьную администрацию, чтобы можно было переложить на кого-нибудь часть, а лучше всю ответственность, оставив для себя только похвалы и награды.

"Итак, перво-наперво", - размышлял Бесогонов, - "надо сообщить о поступившем анонимном сигнале, сообщившем мне о посягательстве на Его здоровье, посредством преступной попытки наведения порчи на Его лик. Предоставить доказательства этого ужасного преступления", - доносы заботливо сложенные уже лежали в его внутреннем кармане, - "вызвать родителей N66 в школу и еще недурно было бы под каким-нибудь благовидным предлогом увидеться с Анастасией Филипповной. А заодно ее подопечные покажут все на что способны".

С этими мыслями Бесогонов незаметно для самого себя дошел до кабинета директора, постучался и не дожидаясь приглашения вошел. Все-таки он не просто кто-то там, а сам государственный инквизитор, пусть и младший. Имеет полное право приходить куда ему вздумается и когда вздумается.

Директор, в прошлом начальник колонии для несовершеннолетних тунеядцев, расположенной где-то на севере страны, был у себя, как и положено. Сидел и усиленно листал какие-то бумаги. Слишком даже усердно. - "Передо мной красуется", - усмехнулся про себя Бесогонов.

Впрочем, в это непростое для страны время никогда не знаешь, когда и от кого нагрянет проверка, но всегда из соответствующих и компетентных органов, а там, если что-то не так, никто не будет спрашивать у тебя почему, то или это не так выполнено. Не исполнение своих прямых служебных обязанностей на рабочем месте приравнивалось в Синеокой к саботажу и диверсии и влекло за собой, в лучшем случае, 10 лет трудовых лагерей. А там срок могли и продлить за примерное поведение. Так что понятно, что Арсений Назарович, директор средней школы N1 г.п. "Нижние Загогулины" не хотел рисковать своим будущим и предпочитал, как и все, перебдеть, чем недобдеть.

- Не заняты, Арсений Назарович? - Бесогонов спросил больше из вежливости, чем по необходимости. Его должность не подразумевала такого ответа, как: "нет", ни при каких обстоятельствах. Но младший инквизитор предпочитал не показывать кто здесь главный без особой на то необходимости. Тем более, кто знает, может директор и сам имел инквизиторские погоны, да еще и был выше рангом, но не считал нужным об этом говорить, кто знает. А может и нет. Но береженого, как говорится, Он бережет. В общем, мы улыбаемся и нам улыбаются, а орудие пролетариата за пазухой всегда наготове и в любой момент успеет настигнуть врага, диверсанта и саботажника.

- Конечно, да! Но для Вас, Иван Викторович, - директор обратился к Бесогонову по имени отчеству показывая свое дружеское к нему расположение, - у меня всегда найдется минутка. В чем дело?

Бесогонов не стал вдаваться в долгие и подробные объяснения, а сразу взял быка за рога, достав пачку анонимок положил их на стол директора. И постучав по ним пальцем добавил, - Смотрите Арсений Назарович, от небезразличных к будущему нашей синеокой Родины бдительных учащихся поступила анонимная наводка, что ученик старших классов за номером 66 на уроке божественной астрономии пытался посредством наведения порчи на Его лик совершить тем самым покушение на здоровье и жизнь нашего бессменного и бессмертного руководителя и вождя.

Директор нацепил очки и с важным видом принялся читать анонимки при этом отчетливо шевеля губами, чтобы Бесогонов ясно видел и подтвердил впоследствии, что он, как директор, вовремя и в полной мере отреагировал на тревожный сигнал и с должным усердием и вниманием ознакомился с поступившей к нему важной информацией. Правда, самому Бесогонову не было никакого дела на это представление устроенное Арсением Назаровичем, его снова посетила Анастасией Филипповной и с грустным видом спросила: "ну, когда уже мы с тобой увидимся?". Так что младший инквизитор был больше занят своим внутренним миром и его красотами, чем желанием Арсения Назаровича выгородить себя.

- Как видите, Арсений Назарович, предоставленных мною доказательств, более чем достаточно, но мне кажется, что N66 может быть не один и состоять в секты альтруистов-гуманистов. А Вы сами прекрасно знаете, что в нашей стране эта секта, как впрочем, и все остальное, что противоречит нашей, самой лучшей в мире социально-ориентированной идеологии, находится под строжайшим запретом и все ростки так называемого гуманизма и альтруизма должны выжигаться на корню в целях государственной и общественной безопасности согласно декрету N13. 666.

- И, если мы с Вами, Арсений Назарович, не отреагируем должным образом вовремя и со всей строгостью, то нас могут потом за соучастие и того, - Бесогонов многозначительно замолчал, давая возможность директору самому выбрать для себя самый неприятный сценарий возможных последствий. А как только он его проиграет про себя, то его последующими мыслями и действиями будет уже намного проще манипулировать и что немаловажно, в нужном для себя русле.

Директору не понадобилось много времени и вообще, долго размышлять над тем, что и как может быть не так. Его реакция была почти мгновенной и столь же предсказуемой.

- Где N66? Надежно ли он изолирован Вами от всех остальных учащихся, Иван Викторович?

Директор вопросительно посмотрел на младшего инквизитора, ожидая услышать ответ, и с надеждой, что он, Бесогонов, допустив какую-нибудь путь и самую незначительную оплошность или ошибку, по глупости, сейчас о ней расскажет. Что, в случае чего, даст ему, директору, на будущем процессе, проводимом над вредителями и саботажниками, окопавшимися в стенах школы N1 возможность быть свидетелем, а не обвиняемым. Но не тут-то было. Свои должностные инструкции младший инквизитор знал на зубок, не зря на экзаменах в Академии он был одним из лучших.

- Обижаете, Арсений Назарович, перво-наперво, как только получил наводку я изолировал преступный элемент согласно внутреннему циркуляру Министерства Образования N37.2 приписка 6/1. Он сейчас у меня в кабинете сидит, пишет признание. И, да, заперт надежно. В любом случае, Вам нечего беспокоится, пока он у меня в кабинете, он под моей личной ответственностью и отвечаю за него я, а не Вы или школа.

- Как же, как же,- немного успокоившись и с нотками грусти по так и не случившемуся проколу Бесогонова ответил директор. - Все мы прекрасно знаем, что проверять будут всех одинаково строго, как того требует наша справедливая государственная машина. Так что Ваша персональная ответственность, Иван Викторович, это точно такая же и моя ответственность. Сами ведь прекрасно об этом знаете. Отвечать с Вами будем одинаково и нести ответственность в равной степени. Но, если Вы говорите, Иван Викторович, что волноваться не о чем, пока, - директор сделал ударение на последнем слове, давая понять, что будет внимательно наблюдать за Бесогоновым и замечать любую его ошибку, - значит, не о чем.

Пока директор делал паузу и думал, что добавить еще, Бесогонов, решил перехватить инициативу на себя.

- Да, Арсений Назарович, надо выяснить, кто родители N66, где и кем работают и вызвать в школу. Как того требует "Декрет о необязательном народном просвещении" от Министерства Образования. Но так, чтобы не вызвать у них подозрений. Вдруг, они тоже сектанты-альтруисты и узнав про арест своего сообщника сына, сразу же пустятся в бега. Будет нехорошо. Оконфузимся же Арсений Назарович.