Бомж подошел еще ближе и вдруг остановился как громом пораженный и повел носом, принюхиваясь.

– Ох, мать грузопассажирская! – проговорил он то ли в крайнем удивлении, то ли в немом восхищении. – Московская – Каширская!

Это не от вас ли, круто извиняюсь, таким ядреным запашком шибает?

– А что, коллега, – осведомился Маркиз, – у вас к такому изысканному аромату идиосинкразия?

– Чегой-то? – бомж невольно попятился. Иностранцы, что ли? Вот бог ночку послал!

– Почему иностранцы? – обиделся Леня. Мы свои, родные.

– А тогда, ядрена картона, что ж ты выражаешься как неродной? По-русски не умеешь?

– Умею, дядя, умею! – успокоил его Маркиз. – Я тебе говорю – ты че, блин, никогда такого шмона не нюхал?

– Во, тепереча вижу, что свои! – бомж довольно расплылся. – Почему не нюхал? Еще как нюхал! Еще и не такое! Когда Васька-Полстакан на прошлую Пасху сапоги снял, еще, мать квадратно-гнездовая, не так шмонало!

Собаки, и те на хрен разбежались! Птицы, которые поближе подлетели, прям попадали!

– А ты, дядя, как же – выдюжил?

– А мне, мать двойная-осевая, все до соседнего забора! Мне, круто извиняюсь, не привыкать! Я тех птичек, что попадали, подобрал да в котелок! Хорошего супчика мы тогда с Полстаканом похлебали!

– А чего ж ты, дядя, от нас тогда так шарахнулся?

– А это я, круто извиняюсь, больше от удивления! Поглядел – с виду вроде лохи как лохи, а запашок – как будто только что прямиком из вокзального гальюна вынырнули!

– А вот тут вы, коллега, недалеки от истины! – грустно проговорил Маркиз.

– Ну что ты, мать твою садово-огородную, опять за старое? – пригорюнился бомж. – Опять разучился по-русски лопотать?

– Пардон! – Маркиз приложил руку к сердцу. – Я, блин, говорю – ты, дядя, в самую точку попал! Мы сюда, можно сказать, прямо из самого.., этого самого и прибыли! Так что, дядя, если у тебя есть где обсушиться – наша благодарность не будет иметь ни границ, ни берегов!

– Обсушиться – это можно, – солидно кивнул бомж. – Обсушиться – это запросто. Тут у нас с Полстаканом близехонько как раз эта... президенция имеется! – И он двинулся вверх по склону, поманив новых знакомых вслед за собой.

– А что, дядя, – осведомился Маркиз, догоняя своего провожатого, – как тебя звать-то?

– Звать-то меня просто, – ответил бомж. Хоть свистни, хоть пальцем помани. Мы люди не гордые. А кличут меня просто – Карбюратором.

– Ничего себе! – удивился Маркиз. – За что же это тебя так окрестили?

– А вот это, мил человек, до тебя не касаемо! – бомж неожиданно обиделся. – Я ведь, мать твоя монетизация, тебе всяких разных вопросов не задаю? Вижу, люди в дерьмеце чуть не утопли – ну так до меня это не касается! Мало ли чего им там понадобилось? Может, дело какое, или просто так – гуляли...

– Ну, извини, дядя, я тебя обидеть не хотел! – примирительным тоном проговорил Леня.

Впереди из темноты показалось что-то вроде индейского вигвама. При ближайшем рассмотрении жилище оказалось всего лишь грудой пустых картонных коробок и пластиковых ящиков. В самой середине этой груды имелся лаз, завешенный мешковиной. Позади этого удивительного строения потрескивал небольшой костерок, возле которого суетилась темная сутулая фигура.

– Когой-то там черти несут? – осведомился человек у костра, подслеповато вглядываясь в темноту. – Ты, что ли. Карбюратор?

– Я, Полстакаша, я самый! И со мной гости! Принимай!

– Вот те нате, хрен в томате! – оживился Полстакан. – Явились, не запылились! И никак одна баба? Это ж надо – и выразиться при ней нельзя, как душа требует!

Возле костра валялось что-то лохматое, что Леня сначала принял за старый полушубок.

Однако «полушубок» пошевелился, поднял голову и оказался довольно большой, сильно потрепанной собакой совершенно неопределенной породы. Собака пригляделась к новым гостям, повела носом и чихнула.

– До чего я дожила. – вполголоса проговорила Лола. – Даже бродячие собаки приходят в ужас от моего запаха и внешнего вида!

Жизнь кончена! Я уже никогда не стану такой, как прежде! Мне хочется саму себя спустить в унитаз, и только две вещи останавливают меня...

– Какие же? – поинтересовался Маркиз.

– Забота о Пу И, – горячо и взволнованно ответила Лола. – Что с ним станет без меня?

Кто о нем позаботится? Он окажется на улице и вот так же, как эта собака, прибьется к каким-нибудь бомжам...

– Хватит мелодрамы! – остановил ее Леня. Я уже все понял. Но это – только первое, что тебя останавливает. А ты говорила о двух причинах. Какая же вторая?

– Отсутствие унитаза, – честно призналась Лола:

– Ну, гости дорогие, – Карбюратор придвинул к костру два ящика и указал на них, – присаживайтесь, я круто извиняюсь! У Полстакана как раз супчик сварился, так что угощайтесь!

Лола осторожно пристроилась на ящике, протянула озябшие руки к огню и с испугом взглянула на подозрительное варево, булькавшее в котелке над костром. Принюхавшись к исходящему от котелка запаху, она вежливо отказалась.

– Как же нам до дому-то добраться? – спросила она у Маркиза, поворачиваясь к огню то одним, то другим боком. – В таком виде нас ни один водитель не посадит! Разве что ассенизатор., а пешком идти – нет никаких сил... да и потом, если встретим милиционера... Он нас тут же заберет.., до выяснения.

– Это вряд ли, – задумчиво проговорил Маркиз. – Ближе чем на десять метров к нам ни один мент не приблизится!

Он немного помолчал и добавил:

– А жаль, что мы не в деревне!

– Это еще почему? – подозрительно осведомилась Лола.

– Тракторист бы нас подвез, – совершенно серьезно ответил Маркиз. – В прицепе с навозом.

– Ужасный человек! – закричала Лола. – Вместо того чтобы думать, как нам отсюда выбраться...

– Вот почему я и не женился, – проговорил Карбюратор, снимая с огня котелок и сочувственно поглядев на Маркиза. – Бабы, они кого хошь достанут! У них язык исключительно для этой цели приделан!

– Мужики, – обратился к бомжам Маркиз, немного согревшись. – А телефона у вас тут поблизости нету?

– Может, тебе еще и ванну? – оскорбился Полстакан. – Ну, люди, хрен на блюде! Все им мало, все им чего-то еще надо! Телефон! Мы, может, потому с Карбюратором и бомжуем, чтобы никаких тебе телефонов! Чтобы полный покой! Верно, Карбюратор?

– А тож! – подтвердил второй бомж. Собака почесала задней лапой за ухом, явно выражая согласие с мнением хозяина.

– Телефон? – вдруг задумчиво проговорила Лола. – Кажется, у меня был телефон.., там, в сумке, под Пу И...

– Так чего же ты молчишь? – заволновался Леня. – Доставай свой телефон.., правда, я не думаю, что он работает после всего, что нам пришлось преодолеть, но проверить нужно.

Лола полезла в сумку. Оттуда донесся недовольный визг Пу И, который после всех перенесенных треволнений тихонько заснул. Услышав его голос, собака снова подняла голову и с интересом уставилась на сумку.

– Эй, ты чего так смотришь? – испуганно прикрикнула на нее Лола. – Нечего так смотреть! Пуишечка, детка, не бойся! Я не дам тебя в обиду!

Пу И, кажется, нисколько не боялся. Он высунул морду из сумки и принялся переглядываться с собакой. Лола пошарила под ним и вытащила мобильный телефон.

– Вот, – она протянула аппарат Лене. – Попробуй., я, конечно, ни за что не ручаюсь...

Леня с удивлением уставился на аппарат, нажал пальцем на кнопку и восхищенно проговорил:

– Работает! Вот ведь делают вещи! Надо будет связаться с фирмой и сообщить, что эта модель выдержала купание, причем не только в воде, но и в дерьме! Думаю, на такое они сами не рассчитывали!

Он набрал номер своего старого знакомого по кличке Ухо. Ухо как никто другой разбирался в машинах и мог в самые сжатые сроки достать любое транспортное средство, от инвалидной коляски до лунного трактора и от бронетранспортера до гигантского карьерного грузовика.

– Ухо, срочно нужна твоя помощь! – проговорил Маркиз, едва услышал сонный голос приятеля. – Приезжай... – и он назвал ближайшие к стойбищу бомжей ориентиры.