Закончив обедать, мы выходим из ресторана. Зак с Джаредом уходят вперед, а Мэтт пристраивается со мной рядом.

– Ты в порядке? – спрашивает он.

– Просто уму непостижимо, – говорю я. – Приехать аж в Вегас и наткнуться на его бывшего. Что за совпадение, а?

Он качает головой.

– На твоем месте я бы не стал больше заглядывать в казино. Потому что в данный момент ты самый неудачливый сукин сын во всем этом чертовом городе.

Будто я сам не знаю.

***

К тому времени, как несколько часов спустя мы одеваемся, узел страха у меня в животе превращается в гору. Я опять ощущаю трепет в груди – свою чертову птицу. В последнее время я редко имел с ней дело, но она снова там, напоминает мне, что жива и здорова.

После идиотского обсуждения все сходятся на том, что мне-таки можно остаться в джинсах – если я их немного «почищу». Да похер. Я надеваю Джаредову рубашку. Она великовата, но могло быть и хуже. У Зака примерно тот же размер, и я знаю, он тоже взял с собой хорошие вещи. Но почему-то я надеваю рубашку Джареда. И это реально странно.

Затем Зак достает галстук. Потому что он, естественно, привез с собой не один, а два галстука. В Вегас.

Иногда я удивляюсь: как нам вообще удается жить вместе?

– Ты серьезно? – спрашиваю я.

Он улыбается.

– Это всего лишь ужин.

Я беру в руки галстук. Но не надеваю, а просто стою и смотрю на него. Я даже не знаю, как с какой стороны подступиться к этой дурацкой штуке. И пусть это глупо, но признаваться в этом Заку я не хочу. Он наблюдает за мной секунду, а потом понимает. Подходит, забирает его и набрасывает мне на шею.

– Нужно, чтобы ты приподнял подбородок, – просит он мягко.

Блин, я даже взглянуть на него не в силах. Не спрашивайте, почему. Я не знаю. Пока он возится с галстуком, я смотрю в сторону. Наконец он разворачивает меня к зеркалу, а сам, придерживая меня за плечи, становится сзади.

– Ты замечательно выглядишь, – произносит он. Шутит, наверное, но когда я ловлю в зеркале его взгляд, то удивляюсь тому, что вижу. Я был уверен, что он надо мной смеется, но ничего подобного. Я видел этот взгляд у него и раньше. Много раз, и в этом взгляде нет смеха. Невольно я улыбаюсь. Потом оглядываю себя.

– Иисусе. Осталось подвести глаза и налачить волосы, и я буду вылитый Адам Ламберт (американский певец, финалист реалити-шоу Americal Idol – прим. пер.).

– Кто?

– Неважно. – Но я успеваю заметить в его глазах искорку интереса. – А что? Это твоя тема?

Он обнимает меня со спины, зарывается лицом в мои волосы.

– Если мы говорим о ком-то, похожем на Зигги Стардаста (один из образов Дэвида Боуи начала 1970-х – прим. пер.), – шепчет он сексуально и мягко, вжимаясь в меня, – то тогда да, это моя тема.

Я улыбаюсь его отражению в зеркале.

– Всяким там блесткам – нет, но нанести для тебя чуть-чуть макияжа, Зак – да в любое время. – Не то чтобы я никогда раньше не пользовался подводкой. Это было давно, но было.

Он покрывает поцелуями мою шею, и я ощущаю его эрекцию.

– Только если ты хочешь сам, ангел. Прямо сейчас я думаю только о том, как здорово будет снять с тебя этот галстук, когда все закончится.

– Чем скорей это случится, тем лучше, – говорю я, и он смеется. Но я не шучу.

Когда мы приходим в ресторан, оказывается, что Джонатан уже ждет нас. Зак обнимает меня за плечо, и от моего внимания не ускользает то, как Джонатан оглядывает меня, пока пожимает мне руку. Он оценивает меня и остается обо мне самого невысокого мнения. И не только потому, что я на четыре с половиной дюйма ниже его.

Утром я не приглядывался у нему, но теперь восполняю упущенное. Он чуть-чуть выше Зака и точно так же сложен. Как бегун. Я вспоминаю то немногое, что говорил о нем Зак. Они познакомились в колледже, на пробежке. После чего Джонатан перекроил свое расписание так, чтобы по утрам бегать с Заком. Аж зубы сводит, до чего мило, да? Волосы у него светлей, чем у Зака, глаза карие, и пусть я ни черта не секу в моде, но его костюм точно стоит больше, чем я получаю в месяц.

– Я заказал нам кальмаров и бутылку вина, – говорит Джонатан, глядя прямо на Зака. – Надеюсь, ты все еще любишь испанское красное. – Зак улыбается – ему, судя по всему, немного приятно, что Джонатан помнит его привычки.

А я в тот же миг понимаю, что ненавижу этого сукиного сына. Нас уводят к одной из больших круглых кабинок. Мэтт в итоге оказывается напротив меня. Он улыбается этой своей широченной улыбкой и выгибает бровь.

– Хорошо выглядишь, – говорит он и даже не вздрагивает, получив от меня пинок в голень.

Я открываю меню и при виде цен едва успеваю подхватить свою отвалившуюся челюсть. Этот ужин будет стоить как вся наша еда в Вегасе, вместе взятая, если не больше. Мало того, чтобы сделать заказ, мне по ходу нужен гребаный переводчик. Половина названий тут на французском, и, чтобы понять, что это, блин, за блюда, приходится вчитываться в описания. Которые не очень-то помогают.

– Что такое бальзамический соус? – спрашиваю я, ни к кому конкретно не обращаясь.

Ожидаю, что умничать кинется Джонатан, но выходит так, что отвечает мне Джаред.

– Для этого нужно выпарить из уксуса жидкость. Таким образом он приобретает насыщенный вкус и консистенцию, как у глазури. – На меня он не смотрит – все изучает меню – и потому не видит, как меня шокировали его познания. – Где ты его увидел?

– Откуда ты знаешь, что это? – спрашиваю я.

Джеред пожимает плечом, но мне отвечает Мэтт.

– Да он круглые сутки смотрит кулинарный канал.

– Правда, что ли? – не верю я.

– Если нигде не идет футбол, – прибавляет Мэтт и по тому, как он смотрит на Джареда, любой поймет, насколько он от Джареда без ума. – Самое смешное, что готовить он так ни черта и не научился.

– Я умею готовить, – заявляет Джаред, хоть мне и видно, что он просто выпендривается.

– Крекеры не считаются.

– Я же буквально на днях сделал для тебя завтрак.

– Когда это? – искренне недоумевает Мэтт.

– В четверг.

Я вижу, как Мэтт мысленно отматывает время до прошлого четверга. А потом произносит:

– Мы ели тосты!

– Я посыпáл их корицей.

– И кто тебя научил таким хитростям? – игриво интересуется Мэтт. – Пола Дин или Рэйчел Рэй?

Джаред с совершенно невозмутимой физиономией утыкается обратно в свое меню.

– Думаю, это был Эмерил. (все трое известные повара, ведущие кулинарных шоу – прим. пер.)

Приносят вино, и Джаред, Джонатан и Зак наливают себе по бокалу. Мэтт заказывает пиво, так что я решаю, что и мне можно. Вот интересно, сколько Джонатан выложил за эту бутылку? Потому что Зак, кажется, впечатлен. Он пододвигает бокал ко мне и приподнимает брови. Я отпиваю и чуть не закашливаюсь. На вкус вино совсем земля, которую я пробовал в детстве. По моему лицу, похоже, видно, что мне не понравилось, потому что Зак смеется и произносит: «Мне больше достанется». Он наклоняется ко мне совсем близко, когда говорит это, его голос тихий и мягкий, так что слышу его только я. Он словно говорит мне секрет. Я замечаю, что на нас смотрит Джонатан, и, не удержавшись, целую Зака. Поступок, может, и детский, но мне приятно видеть, как он краснеет и отворачивается.

Мэтт с Джаредом, конечно, тоже не лучше. Оба возводят глаза к потолку и пялятся на него так, словно там нарисованы выигрышные лотерейные номера. А Зак просто улыбается мне, и я понимаю, что мой поцелуй принес ему радость. И ничего важней этого для меня нет.

Мы заказываем ужин, а потом наступает неловкая пауза. Все сидят и ждут, когда кто-нибудь что-нибудь скажет. В итоге первым заговаривает, конечно же, Джонатан. И, конечно же, он обращается к Заку.

– Ты так и живешь в Денвере?

– Мы недавно переехали в Коду. В том году, в конце лета.

– В Коду? А где это?

– В горах недалеко от Национального парка Роки-Маунтин.