Большой пёстрый дятел
И вот повадились на это угощение сороки. Со всей округи слетались. Ровно за минуту до прихода поезда рассаживались на деревьях вдоль пути и нетерпеливо стрекотали. Так они встречали поезд каждый день.
Услышав сорочье чекотанье, пассажиры брали свои чемоданы и выходили на платформу.
Начальник полустанка, не глядя на часы, надевал красную фуражку. Выходил из будки и стрелочник, засунув флажок за голенище.
Поезд приходил – и на снег летели кулёчки с рыбьими головами и потрохами. Начинался сорочий пир! Подобрав всё до косточки, сороки улетали в лес по своим сорочьим делам.
Сороки к поезду никогда не опаздывали. Но вот однажды опоздал поезд. Волновался начальник в красной фуражке. Волновались ожидающие на полустанке пассажиры. Все были очень недовольны.
Но больше всех волновались, больше всех были недовольны сороки. Они вертелись на сучках, перелетали с дерева на дерево, по очереди взлетали на вершину самой высокой сосны и, вытянув шейки, смотрели в ту сторону, откуда должен был показаться поезд. Какой гвалт, какой переполох подняли сороки, когда наконец увидели далёкий дымок!
Ох и досталось же машинисту от начальника станции, от разволновавшихся пассажиров! А больше всего – от сорок: оглушили криком! До сих пор встречают сороки поезд на Рыбном полустанке. До сих пор, заслышав сорочью трескотню, пассажиры берут свои чемоданы, а начальник надевает красную фуражку. Все твёрдо знают: ровно через минуту к полустанку подойдёт поезд. Поезд теперь не опаздывает. Пассажиры вовремя уезжают, а сороки вовремя обедают.
И все довольны.
Как сороки определяли, когда придёт поезд?
Время сороки определяли по своим физиологическим «часам». Астрономическое время мы узнаём, глядя на часы. А физиологическое «время» нам подсказывает наш организм. Например, он настойчиво сообщает, что настало время обеда или ужина. Пора бы и подкрепиться! Так же и у животных физиологические «часы», запущенные однажды, работают чётко и без ошибок, поскольку временна́я продолжительностъ физиологических процессов (например, переваривания пищи) строго определена. Аппетит просыпается в одно и то же время. Как у сорок, дежуривших на станции в ожидании поезда, то есть обеда.
У сороки чёрный хвост переливается всеми цветами радуги
Осенняя ёлочка
Весной ёлочки не было, летом не было, а осенью вдруг появилась. Раздвинула листья, травинки, высунулась из земли и удивлённо осмотрелась.
Деревья роняли листья.
Много-много лет прошло с тех пор, но каждую осень, в день ёлочкиного рождения, деревья вспоминают о ней и дарят ей подарки. Осина дарит красные китайские фонарики, клён роняет оранжевые звёзды, а ива засыпает ёлочку тонкими золотыми рыбками.
И стоит ёлочка растерянная, счастливая; раскинула лапки, а на ладошках подарки. И уж некуда их девать, а ей всё дарят и дарят.
И у всех на глазах становится ёлочка из колючей и хвойной мягкой и лиственной. Вся в золоте, багрянце и бронзе. Вся нарядная и разноцветная. Не то что зимой и летом – одним цветом.
А сколько времени ёлки растут?
Сколько прибавляют в росте за год?
В России распространены два вида елей – обыкновенная и сибирская. Обыкновенная ель вырастает до 60–70 м и живёт до 300–350 лет. Сибирская бывает высотой до 80 м, а ствол в обхвате может достигать 2,5 м. Ежегодный прирост зависит от возраста ели: в первые 10 лет жизни ёлочка прибавляет от 1,5 до 15 см в год, затем прирост увеличивается до 40–60 см. После пятнадцатилетия ели вырастают более 1 м ежегодно. У 50-60-летних елей прирост замедляется и составляет около 40–55 см в год.
Упрямый зяблик
Октябрь так птиц пугнул, что иные до самой Африки без оглядки летели! Да не все такие пугливые. Другие и с места не тронулись. Ворона вон – хоть бы ей что! Каркает. Галки остались. Воробьи. Ну да с этими Октябрь и связываться не хочет. Этим и Январь нипочём! А вот за зябликов взялся. Потому что фамилия у них такая – Зяблик – и должны они Октября бояться. Взялся – и всех разогнал. Один только остался.
Самый упрямый.
– Зяблик ты, так зябни! – рассердился Октябрь. И стряхнул термометр.
Почему у ёлки вместо листьев иголки?
Хвоя (иголочки) – это видоизменённый лист, только позволяющий экономно использовать влагу. Уменьшение площади листовой пластинки позволяет значительно сократить испарение воды.
А зяблик не зябнет!
– Небось озябнешь! – разбушевался Октябрь.
И давай зяблику под перо ветром дуть.
А зяблик не зябнет! У него от озноба верное средство – тугой животок. Прыгает по веткам, как по ступенькам. И склёвывает: то жука, то семечко.
А раз животок тугой, то и температура у него нормальная птичья – плюс сорок четыре градуса! С такой температурой и в октябре май.
– Холодом не пронял – голодом доконаю! – скрипнул Октябрь морозцем. И так ветром дунул, что сдул с деревьев все листья и всех насекомых.
Почему у птиц нормальная температура 44 °C?
По сравнению с человеком птицы имеют более высокий уровень обмена веществ. Все процессы жизнедеятельности, в том числе и пищеварения, у них протекают быстрее. По этой причине выше и температура тела – до 44 °C у мелких птиц. У крупных птиц, таких, как кондоры, беркуты или альбатросы, она не превышает 40–41 °C. Высокий уровень обмена веществ необходим птицам, поскольку полёт требует больших энергетических затрат.
Зяблики
А зяблик – порх! – и на землю. Стал на земле кормиться.
Октябрь на недельку задумался, потом землю дождичком спрыснул и морозцем застудил.
– Ужо тебе!
Раззадорился зяблик – порх! – и наверх.
– Ты землю заморозил, а я рябину мороженую клевать буду. Была не была!
И стал клевать рябину.
Посинел Октябрь от злости. Ветром дует. Дождём полощет. Снежком сечёт. И морозцем прихватывает, прихватывает…
А зяблик не зябнет. Рябина-то от мороза только вкусней становится!
Беркут
Лесные шорохи
Сорока и Енот
– Енот, а Енот, а ты ягоды есть любишь?
– Люблю!
– А птенцов и яйца любишь?
– Люблю!
– А лягушек и ящериц любишь?
– Люблю!
– А жуков и сороконожек любишь?
– Люблю!
– А… а червяков и улиток любишь?
– Тоже люблю!
– А чего же ты тогда не любишь?
– Не люблю, когда меня глупыми вопросами от еды отвлекают!
Медведь и Крот
– Послушай, Крот, ты весь век в земле возишься, вот-то, поди, умываться часто приходится?
– Ой, Медведь, и не говори! Замучили меня умывания. До того часто, до того часто – два раза в год. Раз – весной, в половодье, раз – осенью, в ненастье. Завидую, косолапый, тебе: медведи, говорят, век не моются!
Желна и Сорока
– Ой, Желна, что-то с Филином нашим неладно! Каждую ночь стонет и охает! Уж не заболел ли, не простудился? То хрипит, то бурчит, то ворчит – словно ежом подавился!
