-- Милые дамы, -- полушёпотом произнёс Нимрот, -- к этому я точно не был готов...
-- Весёлые конкурсы! Забавные трюки и раздача подарков! Смешные клоуны и дрессированные животные! Сотня улыбок и захватывающих каруселей! Вот что ожидает Вас!
Люди из толпы косились на троицу, застывшую возле ворот, а одна маленькая девочка, с шариком виде сердечка, подбежала к Анат, и тоненьким голоском спросила, показывая на кровать:
-- А дядя спит?
-- Да милая, спит, -- ответила за подругу Шапаш, -- беги к своей маме, а то разбудишь дядю.
Лицо Анат казалось каменным.
-- Да разорви меня сверхновая, -- царь так же прибывал в некотором смятении, что для бессмертных крайняя редкость, -- кажется это и есть настоящий дурдом, а то, что было перед этим -- институт благородных девиц!
Видно, поэтому бессмертные и пускались так охотно в различные опасные авантюры: у них появлялась хоть малейшая возможность чему-то удивляться, ощущать это редчайшее смятение, возрастающую работу мозга и всех органов чувств. Правда и цена за это удовольствие могла быть соответственно высокой...
-- Граждане, мы дико извиняемся! -- Голос Нимрода усиливался, почти так же громко, как и того человека, со сцены, -- мы с проверкой из министерства Культуры!
Но его, казалось, никто не слышал... а может все думали, что это очередной весёлый розыгрыш, обещанный зазывалой.
-- Обходим с левого фланга, -- последовал тихий и чёткий приказ Богини Воительницы, -- постарайтесь идти по краю толпы, чтоб нас было не очень заметно, и чтоб не сильно привлекать внимание, всё ясно?
Все кивнули.
-- А ты, подружка, -- продолжала Анат, -- делай вид, что разговариваешь с Конфигом, чтоб меньше любопытных было.
-- А о чём?... -- растерялась Шаба.
-- Да не важно, он же в отключке, Шаба! -- прошипела та.
Мощёная булыжником площадь была трудно проходима -- там, где подальше от сцены толпа редела, там гуляли пары с колясками, гоняли мальчишки на велосипедах, и важно прогуливались тучные голуби, окружающие кучами кормящих их старушек. Приходилось огибать урны, скамейки, а по краю площади плотность человеческих особей снова концентрировалась -- зеваки, и активные покупатели толпились возле различных лотков и лавочек, где продавалось и покупалось всё: от брелока с портретом Мута, с которого он бросал строгий взгляд и грозил пальцем, до индейского головного убора с надписью "Нимроду на долгую память от друзей: помним, скорбим!".
Царь начал было возмущаться, но Анат строго шикнула на него -- останавливаться было нельзя.
И вновь, абсолютно неожиданно, мостовая под ногами задрожала, и через булыжник пошла трещина правильной формы.
Гуляющие, не обращали на это особого внимания, будто происходившее было частым явлением: они аккуратно преступали трещину, и вдруг...
На небе вспыхнули пылающие огнём буквы:
"Загрузка локации... ожидайте".
Земля разъехалась на глазах, в щель посыпались мелкие камни, и, кажется упало несколько старушек. В трещине виднелись гигантские зубцы шестерёнок, которые разделили площадь на несколько частей, и, только что единое пространство праздника стало кружиться в разные стороны, сперва медленно, а затем всё быстрей и быстрей... в толпе слышались крики восторга, и весёлый визг детей, а Анат, пыталась перепрыгнуть через скамейку и урну, чтоб добраться до внезапно разделённых с ней друзей, которые вцепились в кровать со спящим сержантом, и набирая скорость, исчезали во вращающейся толпе...
Скрежет и свист, воздушные вихри и пыль... Медленно, как спицы, мерцающие в колесе, проворачиваются красно-белые смазанные полосы, с ярко-фиолетовыми краями... Кажется, что вокруг царит полный хаос, но нет: если присмотреться к каждой детали отдельно, можно заметить, как это мельтешение становится сложным, но чётким разносторонним движением частиц. Они вращаются вокруг неких точек, которые в свою очередь вращаются в другой плоскости, вокруг других точек... всё это в большом увеличении напоминает мохнатые фракталами кольца... Просто-напросто, одни кружатся быстрее, другие медленнее -- от этого и возникает чувство некоего хаоса, беспорядочности -- но это совсем не так.
Это красиво, как сложный часовой механизм -- и это сравнение уместно только для человека, который гордится собственным изобретением. А эти кружения, они не совсем искусственны: они есть отражение, упрощённая схема движения планет, звёзд и галактик. Маленький театрик Вселенной, музыкальная шкатулка бытия. Вот поэтому тут и находится бесконечно малая капля, которая заполнена огромным количеством типов вращения. Именно поэтому тут, в этой капле, и стоит вечный парк аттракционов, про который давно все забыли, но он пронизывает своими узорами всё пространство и время. Вездесущая пустота. Образец, общая схема, так... на случай аварии...
Можно ли это назвать пространством? Да хрен его знает -- в человеческом понимании это пространство одной точки, в которой сходятся все линии перспективы...
Пожалуй, да: это пространство бесконечно малой линзы, которая преломляется в саму себя... Если бы пространство-время умело сходить с ума, в этом месте, оно обязательно бы начисто лишилось разума. Благо, что пространство-время не исчерпывается таким примитивным свойством, как "разум". Вот живые организмы, носители сознания -- то другое дело: здесь они могут ощутить самое сильное во Вселенной головокружение. Это головокружение может распылить тебя на частицы, которые долгие тысячелетия будут излучаться с огромной скоростью по незримым рельсам, сходящимся в перспективе...
Как писал известный шотландский философ Дэвид Юм: "мир - это, возможно, примитивный эскиз какого-нибудь ребячливого Бога, бросившего работу на полпути, так как он устыдился своего неудачного исполнения...". А русский поэт Хлебников говорил иную фразу: "возможно, что мир - только усмешка, что теплится на устах повешенного...".
Один монах-отшельник, побывавший в этой точке пространства, блуждал тут около полугода, борясь с тошнотой, пока случайно не угодил в линию излучения, и не вернулся домой. Придя в себя после долгой медитации, он произнёс только одну фразу: "все, что мы видим вокруг, всего лишь проекция".
После этой фразы, он замолчал навсегда, так как смысла говорить для него больше не было. Никто из его учеников не осмелился повторить его путешествие: отсюда мало кто возвращается, особенно в том виде, в котором он попал сюда. Таковы законы. Естественные законы.
Кружат в вечно непредсказуемом ритме аттракторы, матрица поворота или ортогональная матрица, здесь, как лёгкий ветерок. Красочные карусели с пёстрыми зверушками, движутся по принципу вращения плоскости поляризации поперечной волны, которая влияет на "резонанс Шумана" в некоторых планетных системах.
Сферическое, поступательное, межосевое... вращение кажется бесконечным...
Даже если отключить рубильник, и заставить линзу погаснуть, через какое-то время вселенская инерция вновь зажжёт этот незримый центр, почти в том же самом месте -- месте которого не существует.
Именно поэтому вам и достался счастливый билет -- Добро пожаловать в Каруселье...
-- Да заткнись ты! -- Анат гневно всхлипнула, прервав призрачный голос, звучащий в сыром осеннем воздухе, чуть подёрнутым мелкой взвесью тумана, и запахом прелой сырости, с острым привкусом озона.
Анат сидела на мокрой лавочке, крашенной зелёной краской, подстелив под себя сложенную в четверо газету. Анат тихо плакала, словно она была не богиней охотницей, не искусным воителем, а обыкновенной уставшей девушкой. На ней был надет чёрный плащ, без капюшона, с отложным воротом, а на голове непромокаемый капроновый платок, в мелкую серую клетку.
На мокрой улице, вымощенной серым мокрым булыжником, горели чугунные фонари, вокруг которых сиял ореол желтоватого света. В нём мелькали мелкие серые капли, на которых на секунду загорались огоньки бликов, размером с булавочную головку.
