С улицы в доме располагалась редакция журнала "Рыбачьте с нами", магазин индийских пряностей, и, уникальная чебуречная "Дружба", оставшаяся таковой, почти без перемен, с 1960 года. Там продавали спиртное, но не в этом суть...
-- Ольга, что это за цирк, -- злым голосом спросил Андрей.
-- Я просто разминалась, дорогой.
Андрей раздражённо сплюнул на потёртые плиты площадки.
Они стояли в подъезде дома номер два, на втором этаже, и Ольга открывала длинным металлическим ключом, высокую деревянную дверь, выдержавшую не мало слоёв краски.
На двери висела зеркальная табличка с гравировкой: "Лечебный Медицинский Центр "Форм Конд". Главный Врач Калеб О. Ю.".
Катерина понуро молчала.
За первой дверью, оказалась вторая, сейфовая, с кодовым замком. Пальцы с длинными ногтями, покрытыми чёрным лаком, словно крылья бабочки, вспорхнули по клавишам, и дверь, тихо пискнув, отъехала вбок.
Силуэт высокой брюнетки в чёрном плаще, с распущенными волосами, вошёл в дверной проём, который озарился бледно-голубоватым светом.
-- Я не ждала вас так рано, -- низким бархатным голосом проговорила, она, -- особенно после всего этого. Заходите, что на лестнице стоять.
Андрей с Катериной вошли в широкую прихожую, обставленную в стиле hi-tech. По стенам висели никелированные трубы, заменяющие вешалки, образующие обрамление к зеркалам, вокруг которых нежно-голубым светом сияли неоновые трубки. В воздухе пахло дезинфектором, и другими казёнными запахами медицины.
-- Раздевайтесь, -- брюнетка кивнула в сторону металлических стоек.
Воздух был тёплым, но тело тут зябло.
-- Спасибо, мы ненадолго, -- ответил за двоих Андрей.
-- Андрей, -- девушка повернулась лицом, с тёмно-вишнёвыми губами, бледной кожей и большими прищуренными тёмными глазами, с длинными загнутыми ресницами, -- здесь всё же медицинское помещение: я слежу за чистотой. Это моя просьба.
Андрей хмыкнул, и сковырнул носком левого ботинка правый.
Катерина сняла куртку.
-- Я поставлю чайник, -- брюнетка исчезла в темноте высокого коридора.
-- Оль, скажи только, -- громко произнесла Катерина, взволнованным голосом, -- с ним нормально всё?
В глубине коридора зажёгся свет, и что-то звякнуло.
-- Не беспокойся, Катенька, -- глухо донеслось из недр квартиры, -- Саша будет жить... и, скорее всего с тобой...
-- Я серьёзно, -- Катерина сжала губы.
Ольга появилась в проёме коридора, в чёрном облегающем платье, с амулетом "Анх" из серебра, свисающим с длинной шеи. В руках она держала китайский фарфоровый чайник.
-- Так и я серьёзно, Катя, -- метнув взгляд исподлобья, произнесла она, затем развернулась, и снова ушла на кухню. Шаги её гулко отзывались в высоких старинных стенах.
-- Тапочки там одноразовые под зеркалом возьмите, -- кинула она на ходу.
Лицо Ольги Калеб напоминало маску из белого воска: бледная, почти белая кожа контрастировала с иссиня чёрными длинными прямыми волосами, и огромными чёрными глазами. Губы она тоже красила тёмной помадой. Носила почти всегда только чёрное.
Кухня была светлая, и очень просторная, с высоченными потолками. Её можно было бы назвать "уютной". Но... своеобразный уют освещался мертвенно белым неоном. При таком же минималистичном стиле, как и в прихожей, всё тут было или белое, или никелированное. Всё напоминало, то ли химическую, то ли медицинскую лабораторию: возможно, такова была задумка дизайнера, а возможно это диктовалось спецификой помещения. Скорее всего, Ольга решила совместить одно с другим: соль, перец, сахар и прочие специи хранились в прозрачных стеклянных пробирках, на алюминиевой подставке над столом. Кухонные шкафчики с посудой, так же были белыми, с матовым стеклом, за которым угадывались очертания колб, реторт. В них могла лежать крупа, мука, соя, бобы, а главное: множество видов индийских пряностей, которые так любила хозяйка необычной квартиры...
Посуда была толстого белого фарфора, и очень напоминала лабораторную. Трудно было сказать: автоклав серебрится своими стенками, или эта такая модель микроволновки? Стальные ножи походили на скальпели, и прочие столовые приборы, напоминали медицинские инструменты, хотя все имели бытовую принадлежность.
В металлической сетке тонкими дымными нитями тлели сандаловые благовония, перебивающие больничный запах помещения, а над шкафом висело чучело неясытя, пугающее своей натуралистичностью: казалось, что сова живая, и просто задремала.
На столе стояло три фарфоровых блюда с орешками, проросшим овсом, мюслями, и спаржей. Ещё были бобы, маринованные маслята, и, выложенные с маниакальной скрупулезностью дольки лимона. По центру стояла колба с притёртой пробкой, внутри которой была налита прозрачная жидкость.
Ольга поставила всем мерные стаканчики, ловко выдернула пробку из колбы, и налила жидкость.
-- Ну, что, бойцы? По пятьдесят? -- спросила она, вздохнув.
-- Я не буду, -- Катерина стиснула зубы.
-- А ты неплохо выглядишь, Катюша, -- хозяйка вновь ухмыльнулась левым кончиком губ.
-- Что с ним? -- ещё раз спросила Катерина напряжённым тоном, в котором была даже некая угроза.
-- Кать, хватит, -- Ольга поморщилась, -- я же не виновата, что его принесли ко мне? Ты думаешь, я умоляла начальство, при этом, заранее зная, чем кончится ваша операция? Ты бредишь?...
-- Ты же у нас провидица, -- хмыкнула Катерина, слегка успокоившись.
-- Не до такой степени, Кать, поверь мне...
-- А что это сейчас такое было в подвале? -- скептически хмыкнул Андрей.
-- Андрюш, я вообще-то практикуюсь часто. Ты не знал об этом? -- Ольга вскинула тонкие нити бровей.
-- Ага, -- мрачно кивнул тот, -- вот поэтому в сержантах и ходишь до сих пор.
Глаза Ольги расширились, словно она глубоко задумалась, глядя прямо перед собой. Внезапно стеклянная мензурка с прозрачной жидкостью, стоящая перед ней, чуть сдвинулась по поверхности стола, а затем, приподнялась в воздухе, слегка расплескав содержимое на стол. Ольга медленно подняла руку, и взяла висящий в воздухе стакан.
-- Да, Андрюша, -- усмехнулась она, -- тяжелее стакана ничего поднять не могу... вообще, ты, вроде в курсе, что на карьеру мне плевать: я -- специалист, а ты -- супермен. Вот и вся разница.
Андрей молча поднял мензурку, и опрокинул её в рот. Поморщился, закусил с хрустом спаржей.
-- Ты сумасшедшая, в первую очередь, -- сквозь спаржу ответил Андрей.
-- Да, я сумасшедшая, и что? -- Ольга устало улыбнулась, -- не стоит вымещать свою личную обиду на человеке, который тебе её не причинял.
-- Так, хватит, -- Андрей поднял вверх ладонь, -- сейчас ещё начнём... Что с Сашкой?
Ольга посерьезнела.
-- Более-менее, -- ответила она, -- сперва я думала, что всё хреново: несколько мозговых центров повреждены. Но... сейчас состояние стабильное, выкарабкается, точно...
-- Так, -- Андрей кивнул, и откупорил колбу сам, разлив по мензуркам.
-- Андрюш, Кать! -- Ольга снова прищурилась, -- давайте-ка вы расслабитесь уже. Я прекрасно понимаю, что сейчас твориться, и не время сейчас... не время... Что там Медведь?
-- Да что ему будит? -- Андрей вздохнул и залпом выпил, -- он не понимает, что ритуал провалил в основном он. Да и положение его и...
-- Ну, понятно, -- кивнула Ольга, -- а как наш держится?
-- Анатолич на кипише, конечно, -- Андрей помрачнел, -- но... сказал, что ребята молодцы, и он попробует их к награде представить, Сашку особенно... он же экранировал...
-- Понятно, -- кивнула Ольга, -- а что про Доценко?
-- А что Доценко? -- Андрей вскинул брови, -- его позвали: он пришёл. Вот и всё кино... Починяется-то он Медведю. Коряво, конечно всё вышло... ой, как коряво, блин... Ну, в оправдание можно одно сказать: никто, даже из кураторов, такого не ожидал... и провафлили они сами всё, ещё на высоком уровне... так что... лишь бы из нас виноватых не сделали... Видишь, как Зарифа-то не оценили вовремя... там, конечно щас головы-то полетят...
