Под уникальной вращающейся сценой снимался один из эпизодов культового советского фильма "Кин-дза-дза". Одна из интереснейших актрис той эпохи, Фаина Раневская, ушла из театра со словами: -- "Я не играю на аэродромах!": настолько сцена и пространство театра поражали своими размерами.
Первые изображения пятиконечной звезды известны ещё с три тысячи пятисотого года до нашей эры, найденные на глиняных табличках, в развалинах древнего шумерского города Урук. Египтяне называли пентаграмму "звездой псоглавого Анубиса", бога врачевания, покровителя усопших и одного из судий Загробного Мира. В Вавилоне (откуда родом Владыка его (Бебила) Нимрот, настолько верили в спасительную и охранную силу пятиконечной звезды, что чертили её на лавках, и складах, чтоб уберечь ценности от грабителей. Так же и вавилонские цари использовали её в своих печатях, как символ одного человека, покорившего четыре координаты -- стороны света (возможно об этом знал и сам Сталин).
Древние греки называли её "пентальфа": "пять букв альфа" -- потому, что в эту фигуру вписывались именно пять первых букв греческого алфавита, а пифогорейцы считали её символом пяти изначальных элементов: воды, огня, воздуха, земли и духа. Пифагор утверждал, что пентаграмма, или, как он её называл, гигиея (в честь греческой богини здоровья Гигиеи), представляет собой математическое совершенство, так как скрывает в себе золотое сечение.
Древние евреи почитали её на ряду со "звездой Давида", и называли обе фигуры "Печать Соломона", так же, считалось, что пятиконечная звезда олицетворяет "Пятикнижие" -- священные тексты Моисея.
У саамов русской Лапландии пятиконечная звезда считалась универсальным оберегом, защищающим оленей, -- основу жизненного уклада большинства северян.
В Эпоху Возрождения, Леонардо да Винчи вписал в пентаграмму силуэт своего знаменитого "витрувианского человека" -- голова, руки и ноги.
Многие тысячелетия, этот символ означал защиту и мудрость, целостность мировосприятия. Но тут в Европе возникла святая инквизиция, которая, борясь с "пережитками язычества", переименовала звезду в "Ногу ведьмы", а её перевёрнутый (двумя лучами вверх) вариант, вписывался с подачи Элифаса Леви, в главный символ сатанизма -- сигил Бафомета: голову Чёрного Козла, олицетворяющего падшего ангела Сатанаила.
Русский царь, Николай I своим указом от 1 января 1827 года ввёл звёзды на эполетах офицеров и генералов, 29 апреля 1854 года звёзды были добавлены на погоны. После февральской революции эти знаки были отменены. В Советской России под ней подразумевалось единство мирового пролетариата всех пяти континентов Земли: пять концов звезды -- пять материков планеты. Красный цвет -- цвет пролетарской революции, он должен был объединить все пять континентов единой целью и единым началом. Большая советская энциклопедия давала такую трактовку этому символу: "...красная пятиконечная звезда... -- символ конечного торжества идей коммунизма на пяти континентах Земного шара...". Таким образом, красная звезда -- знак Коминтерна.
В общем -- становится ясно, что именно этот символ, был избран для Нового Храма Искусств: и позитивная, и негативная его суть устраивала молодое советское государство, точнее, его тайных идеологов. В общем, хаос стал возникать во всём мире, в понимании древних принципов и символов -- вспомним свастику, измаранную нацизмом, символ солнцеворота, и странный поступок товарища Войкова (в честь которого названа станция московского метрополитена), коий, после расстрела царской семьи начертал пентаграмму. Начало двадцатого века было суетливым...
В общем, даже зная подоплёку всей истории Нового Храма, сложно однозначно трактовать его. Только одно можно сказать с большой долей вероятности: не могло сложиться иначе, в данном месте, и в те времена... По тому и сказано было в начале: место это имело странное воздействие. Иногда, человек, попадавший в этот район, словно уходил в себя, и мог запросто, будучи в здравом уме, и трезвой памяти, оказаться возле станции метро "Новослободская", а то и вовсе уйти к Савёловской. Случалось, даже просто попасть в аномальную зону пространства-времени. После этого люди уже не возвращались обратно...
Возможно, я слишком подробно описываю это место, но поверьте, у нас не много специалистов по 20-му веку, и эти данные удалось раздобыть с большим трудом, так что минимальное присутствие самолюбования тут обусловлено. К тому же, как показалось нашим аналитикам из "ЦеРБеРа" -- это даст ключ к пониманию событий, происходивших в дальнейшем.
В прочем, простила нас редакция, и Вы, уважаемый читатель, простите (не верное использование стилей - прим. редакции)!
Это был вторник, 20 марта, 2012 года. Прошло два дня с тех самых загадочных событий, возле поликлиники номер двадцать два.
В тот день, по иронии судьбы, отмечался Всемирный День Астрологии, а с астрономической точки зрения был День Весеннего Равноденствия.
К тому времени, театр уже назывался "Театр Российской Армии". Так вот, прямиком к нему, со стороны Институтского переулка, с ритмическим шумом подволакивая ногу, одетый в грязные лохмотья, и, наверняка пахнущий не приятными запахами, ковылял бездомный. В руках он сжимал потёртый, жёлтого цвета полиэтиленовый пакет, с огромной надписью "Распродажа в Стокман!". Время было раннее, около пяти утра, и, не смотря на загруженность центра города, прохожих и автомобилей, почти не было...
-- Ну, с Катькой-то у меня ничего нету, я тебе отвечаю!
Рядом со входом в Екатерининский парк, прямо напротив Суворовской площади, возле ларька "Крошка-Картошка", сидел на асфальте довольно не трезвый человек, и разговаривал с вороной. Ворона внимательно слушала его, нагнув голову вбок, склевывая длинным, неторопливым клювом, кусочки ржаного хлеба, которыми человек, делился с птицей, сам заедая ими короткие глотки из коричневой пластиковой бутылки, с сорванной этикеткой. Он поморщился после очередного глотка, вытер нос грязным рукавом джинсовой куртки. Ворона же, внезапно повернув голову на семьдесят градусов против часовой стрелки, высунув из раскрытого клюва язык, прошипела:
-- Он приближается, Айзор: я чувствую его.
Пьяница, не меняя сморщенного выражения лица, делал вид, что смотрит в горлышко бесформенной бутылки.
-- Ох, Катька-катька... Каларати, ступай за ним скрытно, на расстоянии, -- прошептал он, почти не шевеля губами, и, на мгновение, его зрачки осветились голубоватым сиянием.
-- Да, брат мой!
-- Не рискуй понапрасну...
-- Да, брат мой...
-- Книга у него, забери или узнай, кто за этим стоит...
Взмахнув крыльями, ворона поднялась над Суворовской площадью, а пьяница, прислонившись к ограде парка, казалось, уснул...
(Продолжение штурма больницы)
Около сорока минут рабочие молчали. Молчали и бессмертные. Дрезина неслась по длинной галерее, потолком которой являлась часть огромной трубы газопровода. Мелькали будки компрессоров, из которых, будто ветви, тянулись жёлтые трубы, с редкими "плодами" красных вентилей.
По всей вероятности, именно эта галерея соединяла центральную часть Нуванэми с внешней границей гигантского рва.
Вот кончились те, немногие тускло-желтоватые фонари, и наступил мрак. Светилась только приборная доска дрезины и нашлемные фонари рабочих. И вдруг, вдалеке показалась полоска яркого света. Дрезина подкатила ближе, и все увидели, что это прорези в стенах галереи, которые давали свет днём, для экономии энергии. Теперь ехать стало интереснее -- правда снаружи были видны в основном отвесные каменные стены гигантского рва, к которым изредка лепились стальные лестницы, заканчивающиеся поржавевшими люками, навесными наблюдательными пунктами, вокруг которых, как и галерее вились трубы, входящие в какие-то агрегаты, подвешенные над пропастью.
