-- Он бессмертный и благостный... -- почти прошептал лейтенант.
-- Ну, и? -- Анат вскинула левую бровь.
-- Мут, так же могуществен и благостен... но... Я пропущу богиню...
-- Тогда твоя просьба исполнена....
С этими словами, Анат отсекла голову несчастному, и она в брызгах крови, покатилась по камням. Шаба вскрикнула.
-- Успокойся, подружка: он возродится вновь, -- Анат плюнула в песок, -- просто станет немного поумнее... В этом и кара, понимаешь?...
-- Ох, -- только и выдохнула Шаба, -- ты не перестаёшь удивлять меня... Ты такая благостная...
-- Шаба! -- резко прервала её Анат, -- сейчас я не хочу близости совокупления, так что: спокойнее...
-- А зачем ты спрашивала его разрешения на вход? -- спросила Шаба, слегка приобняв подругу за гибкую талию, -- он же смертный и от него...
-- Милая, пора тебе понять, -- Анат кивнула, словно самой себе, -- энергетическая благостность, важна даже в мелочах... (она задумчиво огляделась) Где же этот хитрозадый тип?...
Ярко вспыхнула молния, и перед обеими девушками вырос тёмный силуэт.
Он напоминал немного прозрачное, быстро вращающееся веретено, с размытыми контурами. Из недр этого явления раздался почти человеческий голос.
-- Я дико извиняюсь, милые дамы, я уже тут, оденьте это...
Силуэт перестал мерцать и сделался человеком, одетым в силовые доспехи сложной конструкции -- левая и правая сторона груди была украшена чуть вогнутыми зеркалами.
(а это был именно он) протягивал в ладони две пары солнцезащитных очков. Третью он придерживал пальцами на лысеющим лбу.
-- Владыка Бебила! -- воскликнула Шаба, с улыбкой.
Анат странно посмотрела на него, и, не уверено протянула руку.
-- Спасибо, что, хоть, пришел, -- сказала она, надевая очки, -- я уже заскучала тут, думала сложить о тебе эпическую песнь, или засадить площадку цветущими эвкалиптами...
-- Я всё понимаю, моя госпожа! -- слегка поклонился дамам, передавая им очки -- но престол так трудно оставить: в самый последний момент всплыли некие дела, государственной важности, и... (он обвёл площадку взглядом)... но, как я успел заметить, моя госпожа и её благостная компаньонка без особого труда справились с первой преградой. Старый и больной царь, только мешался бы у вас под ногами...
-- Ой, только не начинай свою любимую песню, старый жулик, -- отмахнулась Анат с кокетливой улыбкой, которая ей так шла.
-- Короче, Йамму держит тело в Нуванэми, на острове Уоми -- скакать далеко, но, будим надеяться, что безопасно.
-- Как эта хрень работает? -- поинтересовалась Анат.
-- Там, справа, есть рычажок, -- слегка скартавил царь, и опустил на лоб свои очки.
Раздалось электрическое гудение: вокруг богини возник толерантный кокон... почти что, смазавший её силуэт -- примерно такой же явился вместе с владыкой.
-- Вот так, будет нормально, -- хрипло молвил царь Бебила, -- главное, не делайте резких движений...
-- Ух, ты! -- восторженно произнесла Шаба, -- прям как "зед пространстве"!
Анат, то есть её кокон, качнулась, подошла к каменной нише, которая оканчивалась внутри узором срезанных пород. Рядом был оттиск ладони, словно впечатанный в камень. Туда-то и положила ладонь Анат. Раздался треск. На месте стоящих фигур у срезанной стены, возникла пустота...
-- Смерть... вам она нравится?
Голос шёл, вроде, с неба, нависшего над тремя смазанными фигурами...
-- Слышь, ты! -- Это был голос Анат, -- а ты сам-то жить хочешь, урод? Видать знаешь, про что речь?
Они стояли под ярко-голубым небом, на асфальтовой пустынной трассе, перед контрольно-пропускным пунктом с полосатым шлагбаумом. Вокруг (как говаривали древние), куда бы вы ни кинули взгляд, была рыжая потрескавшаяся равнина глиняной пустоши, словно стягивающая тонкой паутиной горизонт от края до края. Сверху, безмолвным гонгом звенело жарой солнце.
Надпись над дощатом КПП гласила: "Психиатрическая лечебница "Нуванэми" -- частное владение: вход строго по пропускам!".
-- Я только хотел отнести своему племяннику новых рыбок! -- выпучил глаза и вытянул губы трубочкой, от чего стал похож на тапира, -- они серебристые... кажется, их можно передавать...
В большом проёме будки виднелась голова начальника охраны, одетого в униформу Наёмников Ноября, которые служили Муту. Под серой его фуражкой, виднелось лицо такой же серой и складчатой кожи. На лице были вытянутые красноватые глазки, а между ними рос чуть шевелящийся, морщинистый хобот, под которым топорщилась рыжеватая щетина, а уши были кокетливо схвачены золотистой прищепкой: всё в целом делало его похожим на слоника - дегенерата.
Перед выкрашенным жёлто-чёрную полоску шлагбаумом, стояли два легионера - гибридона: сильные и гибкие, по пояс не отличавшиеся от людей, они пружинисто прохаживались на своих неестественно выгнутых птичьих ногах, поскрёбывая когтями по асфальту.
Начальник прищурил красноватые глаза:
-- Снимите очки, -- снова голос шёл от куда-то сверху, -- эти двое, они с вами?
приподнял очки, перестав мерцать, и покосился на Анат и Шабу, которые невинно обнимались. Они продолжали быть в очках, но отключили их.
-- Да, -- они родственники по линии матери троюродного брата, а их бабка, Августина...
-- Проходите...
Один из гибридонов нажал пальцем на кнопку пульта и шлагбаум начал медленно подниматься, а легионеры расступились, подняв к верху стволы своих мощных третьих ДеМатов.
Анат разочарованно хмыкнула, и передёрнула рычаг генератора огромного, сигарообразного излучателя, который поменяла на посох ещё перед этим.
Оружие зловеще загудело центрифугами накопителей.
-- Они тут ручные, с руки едят, это приятно, -- богиня улыбнулась, почти, как недавно, на площадке, нависая над несчастным офицером.
сделал в сторону Анат "страшные глаза", призывая к спокойствию.
Они миновали КПП, и двинулись по пустынной и знойной дороге дальше.
-- Я всецело уважаю Вас, моя повелительница, -- пробубнил, приложившись к глиняной фляге, и булькнув горлом, -- но Ваш гнев продиктован, скорее злобой на Мута, которую рождает его собственная злоба, а вовсе не поступками этих несчастных, которые ему служат...
-- Я знаю, -- кивнула богиня, -- я умею балансировать свои энергии. А ты, старый раздолбай, постарайся, чтоб я это делала сегодня редко -- договорились?... Я тоже, как и ты, умею нервничать...
-- Все мы подобны... -- философски и, немного не в тему изрёк правитель Бебила.
-- Бессмыслица, всё это напоминает мне сон... -- медленно произнесла Шаба, глядя на ярко-голубое небо в котором проплывали два силуэта затонувших бригантин, покачивающих лоскутами своих призрачных парусов.
-- Заткнись, Шаба! -- прикрикнула богиня, поправив ремень своего излучателя. Винтовка была украшена разноцветными кристаллами, и ствол её сиял фракталами видимых полей.
-- Милая, разве тебе так хочется пострелять? А тот лейтенант? Ты оторвала ему голову... -- Шаба поморщилась, -- он был такой красавчик...
-- Завали свой рупор, дорогая, -- Анат сплюнула вновь, поморщившись, -- на тебя дурно действует жара...
-- Я не чувствую жары, ты же знаешь.
Тягостное молчание продолжалось около получаса, пока все трое шли по раскалённой асфальтовой дороге.
Впереди, в жидком мареве разогретой поверхности появилась приближающаяся тёмная полоса, за которой виднелся призрачный силуэт, напоминающий не то скалу, не то высотное здание.
Всё бы это напоминало типичные Аттоланские миражи, если бы не масштаб изображения -- он был огромен.
Через некоторое время, троица остановилась возле крутого обрыва, в который упёрлась дорога. Обрыв был ровно срезан по прямой, словно кусок масла, а перед ними простиралась теряющаяся далеко внизу, во мгле, ровная квадратная пропасть. Даже лучи солнца не проникали на такое большое расстояние. Неестественно ровные и гигантские формы искусственного рва, рождали странные ощущения собственной ничтожности, словно муравей глядел в шахту лифта. В центре этой прорези высилась также идеально выточенная в форме вытянутой призмы, скала, на верху которой из того же каменного массива был вырезан каменный дом, с узкими окнами и галереями, переплетающимися с длинными лестницами по его стенам. Всё это было безлюдно, призрачно и, до ближайшей каменной площадки возле здания, казалось не меньше километра.
