Какой же он все-таки… неуклюжий, однако.
– Значит, ты живешь здесь в изоляции от всех и общаешься с богами? – поморщившись от боли, я все-таки села, прислонившись спиной к стене, возле которой стояла кровать. Ик-су неловко поднялся на ноги, отряхивая и без того перепачканную одежду, и виновато улыбнулся. Не думаю, что мои догадки верны, если вспомнить, как живут люди его положения в моих краях, что порой их можно спутать с правителем, но все же свой вопрос я задам. – Ты жрец, не так ли?
– Ты что-то знаешь о жрецах?
– А почему бы и нет? – удивленно пожала плечами. – У нас во дворце тоже был жрец и его последователи, но жили они, эм, несколько более подобающе своему статусу, нежели ты. Но если уж говорить откровенно, по мне, они все лжецы, набивающие собственные карманы золотом и услаждающие тщеславие своих душ. Они ничего не делали, а только сутками лежали на перинах или же возносили мнимым богам молитвы. Порой, правда, король обращался к ним за советами, и вот тут, стоит признать, они всегда чувствовали, что он хочет слышать. И говорили ему именно эти слова. А ты почему живешь здесь?
– Просто так получилось, – бесхитростно улыбнулся Ик-су, что-то мешая в глубокой чаше. – Я последовал течению своей жизни, и оно принесло меня сюда. Я одно время путешествовал, потом жил во дворце этого королевства, пока меня оттуда не изгнали. Ой, прости, и зачем я только все это говорю!
– Почему тебя изгнали?
– За, – юноша бросил на меня быстрый взгляд, – неподобающие утверждения.
– У тебя уютный дом, – я расслаблено прикрыла глаза, – Жрец.
Незачем развивать неприятную для парня тему. Меня бы, в конце концов, тоже не обрадовали расспросы о моей жизни, тем более от первого встречного, которого ты к тому же еще и спас. Я вновь приоткрыла глаза, из-под полуопущенных ресниц наблюдая за суетящимся юношей. Неужели, он способен говорить с богами? Я давно не верю ни в предзнаменования, ни в судьбу, ни в богов. И от этого было довольно неловко и смешно видеть могучих правителей, склоняющих голову перед людьми, гордо величающими себя «посланниками Богов» или же «Их голосом».
Но кто знает, ведь верю я или нет, никакого значения это не играет. И если кому-то убеждение, что существует высшее и мудрое создание, которое позаботится о нем, придает уверенности и дарит надежду, что тьма настоящего будет развеяна в будущем, то почему бы и не позволить ему так считать?
Вера людей порой творит истинные чудеса.
Ик-су, мурлыча что-то себе под нос, бросил грязный нож в таз и, поставив чашу на стол, подошел к кровати, невесомо коснувшись ладонью моего лба. По телу прошла дрожь, а юноша удрученно покачал головой, пробормотав, что я слишком горячая. Стянув со спинки стула прямоугольный клочок ткани, являющийся, возможно, обычным полотенцем, Жрец смочил его водой из кувшина и, вернувшись к кровати, попытался положить мне свернутую, мокрую тряпку на голову.
– Ты чего? – оторопело выдохнула я, отодвигаясь.
– У тебя лоб горячий и ты красная вся, – невинно заметил Ик-су, и я снова вспыхнула, коснувшись раскаленных щек кончиками пальцев; юноша опустился на край кровати рядом со мной. – У тебя, наверное, жар. А холодная повязка на лоб поможет охладиться. Когда я болел, Юн постоянно делал мне такую, и со временем температура спадала. Позволишь?
– Юн? – уточнила я, отведя взгляд.
– Мой друг, – юноша осторожно положил мне на голову полотенце и довольно улыбнулся. – Мы познакомились несколько лет назад, когда я путешествовал, а вскоре обосновались в этом месте. Юн помогает мне и лечит, я ведь постоянно, – смущенно улыбнулся Ик-су, – падаю и спотыкаюсь. Но не так давно я отправил его повидать мир и найти те книги, которые он так хотел прочитать. А ты, Риса. Ты сказала, что у вас во дворце был жрец. О ком ты говорила, ведь в столице…
– Это было в другой стране, – отмахнулась, – далеко отсюда за горным хребтом.
– Ты принадлежишь королевской семье?
– Нет, – я подложила подушку под спину и облокотилась на нее, пытаясь расслабиться. Мне нравилось находиться рядом с этим человеком и просто разговаривать, не задумываясь, что говорить о себе стоит, а что лучше скрыть, а так же, не опасаясь, что он причинит мне боль. Нечасто рядом с кем-то можно почувствовать себя в безопасности, а я, как ни прислушивалась к своим чувствам, не ощущала тревоги или страха в отношении Ик-су. – Я дочь королевского советника.
– Но как ты оказалась здесь, в такой дали от дома?
– Последовала течению своей жизни, – передразнила я Жреца, – и оно принесло меня в эти края. Я живу тут неподалеку, в нескольких часах езды, у своей родственницы, а сегодня направлялась в столицу, продать травы в лавки лекарей. Кстати, а где они? Со мной не было никакого тряпичного мешка? Там очень ценные растения, которые я бы не хотела потерять, иначе достать их вновь будет сложно.
– Прости, – огорченно покачал головой юноша, – я ничего не видел.
Как же нехорошо получилось. Неужели, я выронила сумку, и она осталась где-то на дороге среди скал? Травы, которые я собиралась продать в столице королевства, редкие и стоят довольно дорого, их тяжело собирать, и они нуждаются в особой сушке, длительной и с множеством требований. Это серьезная потеря, нужно самой вернуться на место, где меня нашел Ик-су и поискать мешок; будет жаль, если такое ценное лекарство будет утеряно по моей собственной невнимательности и глупости.
– Ик-су, а где ты?..
– Я схожу, – прервал меня юноша, – посмотрю на том месте, где тебя встретил.
Вот как. Я оторопело глядела вслед удаляющемуся Жрецу, пока он не скрылся среди пышной листвы, окружающих дом кустов. Непривычно, что кто-то сам проявляет желание помочь мне. Обычно приходилось делать все самой или же отдавать целый перечень указаний, да и то не всегда прислуга выполняла все верно. Мне, стоит признать, приятно. Забавный он человек, этот Жрец.
Я поправила платье, все еще удивляясь, как мне удалось почти не пострадать при таком падении. Вероятно, деревья и вода смягчили мое падение, но ушибленный бок и раненная рука все еще сильно болят; ощущения, словно кто-то забрался мне под кожу и теперь вытягивает все мышцы и нервы. К собственной радости, возле кровати я обнаружила свою вторую сумку, где хранила деньги и разные мелочи. Она была надета через шею и, видимо, не слетела во время падения. Ну и замечательно. Развязав шелковые тесемки, я вытащила деревянный гребень и с наслаждением провела им по волосам, ощущая, как острые зубья касаются кожи головы.
Когда волосы вновь мягкими волнами легли на плечи, я бросила гребень обратно в сумку и решила дождаться Жреца на улице: в доме мне уже стало тяжело дышать, и так хочется ощутить на лице прохладные касания ветра. Я шагнула за порог широкого прохода и на мгновение зажмурилась от яркого солнца, но тут же пораженно выдохнула, увидев сквозь просветы между величественными деревьями могучие скалы, устремляющиеся к небесам. Подчиняясь непривычному внутреннему зову, я осторожно, стараясь ненароком не задеть больной рукой ветки кустов и молодых, невысоких деревьев, двинулась по едва заметной тропинке, ведущей в чащу леса. Вскоре я почувствовала, что бок заболел сильнее, и остановилась, устроившись на траве под низкими кронами раскидистого дерева, усыпанного мелкими вытянутыми цветами, песочно-желтого цвета.
Мне всегда хотелось жить в подобном месте, где не будут шуметь люди, нет захламленных улиц и нагроможденных зданий. В городе никогда не слышно пения птиц, уже с рассвета улицы наполняются гамом разговоров и другими звуками. Но здесь, стоит только прикрыть глаза, и водоворот мыслей постепенно стихает, а окружающая вселенная оживает новыми звуками, живыми и теплыми. Но больше всего я люблю шелест листьев, кажущийся магическим шепотом древних духов, обретших покой в могучих стволах растущих кругом деревьев. Особенно чудесно в лесу перед грозой, когда все прочие звуки растворяются в безмолвии, и ты остаешься наедине лишь с шелестом листьев, трепетом проникающим в саму твою суть.
