– Быть может, Вереск неуклюжий, но он добрый и надежный друг.
– В этом я не сомневаюсь, – пожал плечами Дзин. – Он просил позвать тебя.
– Ох, тогда пойдем?
Молодой человек кивнул и взял из ее рук плед, на удивленную заминку девушки только кратко улыбнувшись и пояснив, что сам нашел его, когда Вереск поинтересовался, что можно дать ей с собой на озеро, дабы не пришлось сидеть на голых камнях или траве. Перебросив сверток через плечо, Дзин первым направился обратно, негромко насвистывая себе под нос незнакомую Даше мелодию. Вскоре лес обступил их, смыкаясь возле линии невысокой травы, узкой тропинкой уходящей вперед. Даша подняла голову, вглядываясь в трепещущие кроны высоких деревьев, точно еще одно небо, простирающиеся над ними.
Удивительный покой охватывает душу, когда находишься в этом отделенном от остального мира лесом и скалами крае, что порой начинает казаться, будто и не существует вовсе ничего, кроме этого места. Особенно Дашу пленяли растущие подле дома раскидистые кусты сирени, пышными гроздьями магических аметистово-синих цветов склоняясь к земле. Их нежный, сладкий запах вкрадчиво проникает в комнату через приоткрытое на ночь окно, околдовывая и даря нежные сны. Сам лес, словно шепотом своих листьев наводил на этот край волшебные чары.
– Мне тоже нравится жить здесь, – вдруг сказал Дзин, точно прочитав ее мысли.
– Вы давно поселились в этом доме?
– Года четыре, – поразмыслив, ответил юноша. – Или около того.
– И ты никогда не жалел, что оставил родной говор? Не тосковал по дому?
– Мой дом там, где я, Даша. Хотя правильнее, думаю, будет сказать там, где мы вместе с Дарой. Пока она со мной даже самые глубины царства мрака будут для меня лучшим краем, я не променяю возможность быть рядом с ней ни на один самый уютный и красивый дом и готов последовать за ней куда угодно, – Дзин остановился, подняв голову к трепещущим высоко над головой кронам деревьев, словно не существовало на его глазах непроницаемой маски. – Мой мир стал темным не только из-за слепоты, но и от отсутствия восприимчивости, готовности позволить этому миру проникнуть в мое сердце. Моя душа окрасилась в черно-белые тона…
– Мне, – проговорила девушка, когда лекарь замолчал, – знакомо это чувство.
– Да, словно бы и вовсе нет вокруг красок, все серое, точно на дворе вечно стоит пасмурная погода. Я не скажу, что мне сразу стало легче, когда я познакомился со своей будущей супругой. Напротив, мне очень не нравилось ее присутствие, хоть и злился-то я больше на себя и свою беспомощность, а не на ее добрый нрав. Однако постепенно я начал замечать, что иначе начинаю чувствовать мир. Словно мне вновь удалось увидеть свет, теплый и яркий. Мне спокойно рядом с Дарой, уютно, и надеюсь, она чувствует так же и себя рядом со мной.
– Я уверена, что она очень тебя любит, Дзин.
– Ты прости, что я тебе все это рассказываю, – неловко засмеялся юноша, поворачиваясь к ней. – Но я люблю Дару, и мне нравится говорить о ней. А ты, Даша? Что тебя так тревожит с первого дня нашей встречи? Давай сделаем небольшой круг, пока возвращаемся, и ты мне расскажешь. Не стоит держать в себе тоску и боль. Это я тебе как целитель говорю.
– Мои мысли могут отравить меня?
– Твои мысли могут тебя убить, – хмыкнул юноша. – Так что же тебя тревожит?
Даша последовала за лекарем, не спеша отвечать: ее душу терзали противоречия. Она не привыкла делиться своими переживаниями с кем либо, за исключением, пожалуй, одной лишь двоюродной сестры, но которую ей, к собственному сожалению, доводилось видеть не так уж и часто. Она выросла замкнутой и тихой, держа все чувства запертыми внутри своей души из страха, что может причинить боль бабушке или расстроить ее. Близких же друзей, которым можно было бы доверить не только свою улыбку, но и слезы, у девушки никогда не было, и все ее детство прошло лишь под теплым и все понимающим взглядом голубых глаз куклы Аша. Он был единственным, с кем Даша чувствовала себя настоящей, с кем чувствовала себя живой.
Бросив взгляд на идущего рядом Дзина, примеряющего свой шаг под ее, девушка взволнованно выдохнула и, пытаясь прислушаться к собственным чувствам, намотала на палец песочно-рыжую прядь волос, негромко начав говорить:
– Я никогда не ощущала себя частью этого мира. Я уже говорила тебе, что чувствую себя бесполезной, но быть может, это как раз таки потому, что я не знаю, чего хочу и что мне действительно необходимо? После нашего разговора я много думала об этом и поняла, что никогда не строила надежд и не мечтала об ожидающем меня будущем. Никогда не представляла, как сложится моя судьба. Я боялась этого.
– Почему же? – участливо спросил Дзин.
– Не знаю, – покачала головой девушка, – или же просто не помню. Но с детства я старалась быть тихой и правильной, во всем следовать указаниям бабушки и не беспокоить ее своими тревогами или страхами. Возможно, я считала себя виноватой за то, что мои родители так рано погибли, и бабушке приходится заботиться обо мне в одиночку. Мне казалось важным не приносить проблем и волнений окружающим людям, я никогда не отстаивала свои убеждения или взгляды, которых, вероятно, у меня и не было. Но сейчас, встретив таких людей, как Лорэнтиу, Вереск или принцесса Триана, я понимаю, насколько сама пуста…
– Что именно ты подразумеваешь под пустотой, Даша?
– Я настолько привыкла прислушиваться к бабушке и окружающим меня людям, – судорожно выдохнула девушка, пригнувшись, проскользнув под низко свисающей веткой, – что сейчас мне тяжело позволить своим чувствам и эмоциям проявлять себя. Стоит им лишь немного коснуться моей души, страх полностью поглощает их. Я боюсь поступить ошибочно или же быть неверно понятой. За свою жизнь я так и не научилась выражать то, что чувствую, а без этого так сложно сближаться с другими людьми. Ведь как бы важен ни был для тебя другой человек, если ты не можешь выразить ему свои чувства, то они становятся бессмыслены.
– Да, ты права.
– Но что же мне делать? – с отчаянием прошептала Даша.
– Чувствовать, я так думаю, – тепло ответил молодой человек. – Постарайся каждое мгновение прислушиваться к внутреннему голосу своей души и не только прислушиваться, но и следовать ему. Не бойся показывать свои чувства, даже если ты будешь неправильно понята, ведь всегда можно что-то объяснить человеку, если он желает слушать. У тебя впереди долгая жизнь, Даша, поэтому, я думаю, имеет значение постараться уже сейчас отыскать истинную себя. В твоем прошлом уже не осталось тебя и сейчас ты начинаешь новую эру своей жизни.
– Ты имеешь в виду… – нахмурилась Даша.
– Лорэнтиу все мне рассказал. О постигшей вас беде, если это можно так назвать. Поэтому не волнуйся, что я пустил вас в дом, ни о чем не зная. Так вот, Даша, разве не самое подходящее сейчас время начать учиться и потихоньку становиться собой? Весь привычный тебе мир остался позади. И если ты не побоишься сделать шаг навстречу себе, то можешь увидеть новые краски.
– Я постараюсь, – искренне пообещала девушка.
– К тому же, ты всегда можешь попросить помощи у своих друзей.
– Благодарю тебя, Дзин, – счастливо улыбаясь, взяла его ладони в свои Даша. – Я очень признательна тебе за этот разговор и твою поддержку. Мне так легко было только с сестрой, когда нам изредка удавалось встретиться и поговорить.
– Я рад, если смог помочь тебе, – склонил голову на бок Дзин. – Люди считают, что основной задачей целителя является врачевание, однако чаще единственно слова могут принести утешение. Они проникают туда, где не достанут лекарства. А теперь нам стоит поторопиться, иначе твой друг может не правильно понять нас.
Даша кивнула, и они уже молча направились в сторону дома юноши, который вскоре показался через просвет между могучих стволов деревьев. Дзин стряхнул грязь с сандалий, оставил испачканную обувь на крыльце и зашел в дом. Последовав его примеру, Даша вошла следом, тут же наткнувшись взглядом на заговорщицки улыбающегося Вереска. Кухня уже немного была приведена в порядок, юноша и себя пытался отмыть от муки и застрявших в волосах сгустков теста, но либо не успел довести дело до конца, либо бросил эту нелегкую задачу.
