Она не могла вспомнить, почему она кричала как ненормальная, почему она не действовала спокойнее и хладнокровнее. Нужно было сначала связаться с Магнусом или Тедди. Плотно закрыть дверь на площадку и все обдумать.

Но она сразу стала выть.

Возможно, ее вырвало, Возможно, она села на пол и кричала на мертвое тело, надеясь, что это просто была мерзкая дурацкая шутка, что безжизненная женщина на полу вытрет кровь со лба и встанет.

Полиция приехала быстро. Женщина в униформе отвела ее в сторону, но Эмили не могла вспомнить, говорили ли они в квартире, на улице или в машине.

Через какое-то время ее отвезли в участок и допросили.

Она помнила много вопросов. Но мало ответов.

Вы знали Ханну Анину Бьерклунд?

Вы общались с ней раньше?

Что вы делали в ее квартире?

Все предупреждающие звоночки звенели. Она не хотела рассказывать про Филипа. Но как ей объяснить, что она делала ночью у Анины дома?

Она сказала правду, хоть и не всю.

— Я была у нее, потому что она мне позвонила. Я встретила ее за пару часов до этого, чтобы поговорить о деле, которым я занимаюсь для юридической фирмы. Вы можете проверить звонки в моем телефоне.

Допрос вел мужчина-инспектор, но она не могла вспомнить его имя. У него была щетина и очки. Он выглядел, как любой ассистент юриста в свободное время.

— И что это за дело?

По ней, наверное, было видно, что она не хотела отвечать.

— Оно касается пропавшего человека, но я не могу рассказать подробно, я связана договором о неразглашении.

Инспектор приподнял очки.

— Этот договор сейчас, наверное, не имеет силы?

Она, честно говоря, не знала, что в таких случая предписывали правила.

— Разве у меня нет права на адвоката?

Инспектор покачал головой:

— Сейчас мы просто опрашиваем вас — для общей информации.

— Можно мне позвонить? — спросила она.

Но в полиции считали, что со звонками можно подождать. Однако Эмили нужно было срочно поговорить с Магнусом.

— Лучше вам рассказать об этом деле. Мы должны знать, зачем вы туда пришли. Это важно и для нас, и для вас. Вы это и сами понимаете, правда?

Эмили понятия не имела, что отвечать. Работай она в фирме другого типа, она бы сразу сориентировалась в своих правах и обязанностях в полиции.

В чем-то это было странно. Когда она решила учиться на юриста, все, что она знала о работе адвоката, было почерпнуто из медиа. Она обожала книги типа «Линкольн для адвоката», фильмы вроде «Несколько хороших парней» и сериалы вроде «Акулы» и «Юристов Бостона». Работа ей казалась увлекательной и интеллектуально стимулирующей, дающей шанс постоять за свои принципы и убеждения, за которые стоит бороться. В общем, помогать другим людям.

Это была одна из причин, почему она подала документы на юридический в Стокгольмском университете — она хотела стать адвокатом, защищающим людей.

Но за четыре с половиной года обучения что-то произошло.

Кажется, то же случилось и со всеми ее однокурсниками. Потому что фирмы, занимающиеся защитой населения, не показывались на карьерных ярмарках, или в возможностях заработать в деловой юриспруденции. А может просто при обучении на это мало внимания уделялось и особенно практической стороне вопроса. Или студенты со временем понимали, как сложно получить работу в такой правозащитной конторе. Как бы то ни было, для Эмили и большинства ее однокурсников стало очевидно, что нужно отправляться либо в суд, либо в большую контору, как только они сдадут экзамены. Только ее подружка Юханна Нэсстрем продолжала ныть, что она хочет представлять в суде людей, защищать закон. Работать с плотью и кровью.

За девять семестров мнение Эмили изменилось. Былое романтическое представление о работе адвоката пропало. Теперь она считала, что с людьми работать трудно и неприятно.

Теперь она стремилась в большой бизнес.

И вот она сидит здесь, в ситуации, как будто взятой из сериала, и понятия не имеет, что ей отвечать.

Полицейский не давил на нее, просто все время задавал те же самые вопросы, спокойно и систематически:

И почему вы были в той квартире? Что именно вы хотели от Анины?

Что самое первое вы увидели в квартире?

Вы что-то трогали в квартире?

Вы что-нибудь слышали, когда поднимались наверх?

Что за дело, которым вы занимаетесь?

Эмили старалась как могла:

— Вам нужно поговорить с моим шефом, Магнусом Хасселом, об этом деле. Я не собиралась к ней ехать, но она казалась обеспокоенной. Вы можете посмотреть звонок в ее телефоне. Сначала я ничего не увидела, потому что было темно. Я пошла в кухню. К сожалению, я не помню, что трогала. Но точно дверную ручку и еще что-то. Я ничего не слышала…

Она задумалась.

— Но я видела, как кто-то выскочил из подъезда, определенно возбужденный, и кинулся в машину.

Они расспрашивали о человеке, выбежавшем из дома. Сейчас Эмили не могла вспомнить, что она отвечала, не больше, что она сказала, что на этом человеке был пуховик. Ей хотелось бы, чтобы она лучше разбиралась в марках машин, все, что она знала, — это что машина была красная.

Они задали кучу других вопросов, но сейчас она не могла их вспомнить.

В конце концов они ее отпустили. В полседьмого она вышла из участка на Кунгсхольмен. Они ее, должно быть, допрашивали минимум пять часов.

Они взяли у нее образцы ДНК, отпечатки пальцев и забрали блузку и пальто. Это она позвонила в полицию. Все, что она сказала, она могла подтвердить фактами, и все совпадет. На ней не было пятен крови. Может, они нашли в квартире еще чьи-то следы? И в порядке вещей, что ее не подозревают.

— Одной из главных предпосылок для этого расследования было то, что нельзя вмешивать полицию. Это слишком большой риск, — сказал Ян и исподлобья посмотрел на Эмили.

Магнус выпрямился в кресле.

— Да, я поставил это условие. И сейчас оно изменилось. Теперь дело касается не только похищения. Один человек мертв. Эмили действовала полностью в соответствии со здравым смыслом и адвокатской этикой. Кроме того, она ничего не рассказала о Филипе.

— Мне нужно поговорить с руководством.

— Это ты руководство, дорогой Ян. Давайте работать дальше, принимая во внимание сложившуюся ситуацию.

— Я хочу дождаться Карла-Юхана, прежде чем мы о чем-то будем разговаривать.

Магнус немного повысил голос. Но он не стал громче. Эмили уже однажды это слышала на переговорах между двумя банками в споре. Что-то происходило с самим тоном голоса. Как он ставил ударения, эта неторопливость, акцент. Авторитет.

— У нас нет времени ждать Карла-Юхана.

Эмили пришлось взять маркер, подойти к доске и делать заметки.

В левом углу она написала заголовок: «Люди под расследованием».

Под ним вписала имена: Ярл Польонен, Кевин, Ян, Хамон Ханна и т. д., Анина Бьерклунд, Кролик-альбинос. Другое.

Начал Ян. Он рассказал, что они не нашли никаких следов Ярла. Он просто был прописан в этой квартире. Затем Ян доложил, что Кевин ездил в краткосрочные поездки в Москву. Эмили сделала пару заметок на доске под именем Кевина.

— Кроме того, мы выяснили, что Кевин взял оружие из Стрелкового клуба Фридхемплана, СКФ, девятого февраля этого года, то есть незадолго до того, как, как мы думаем, был похищен Филип, — продолжил Ян.

Эмили заметила, как у Магнуса напряглось лицо.

— Расскажи подробнее.

— У нас есть пара контактов с некоторыми стрелковыми клубами в нашем регионе, мы обратились туда с запросом о новых членах за последний год и о тех, кто покупает оружие. Кевин вступил в клуб семь месяцев назад.

— И кто угодно из членов может купить оружие?

— В большинстве клубов разрешают покупать оружие для соревнований после полугода членства. Тогда нужно показать справку об отсутствии своего имени в регистре преступников и еще пару бумажек.

— То есть любой может стать членом клуба, если не имеет судимостей, а потом купить оружие?