— Расскажи подробнее.

— Было два неприятных звонка. Сначала какой-то тип, который говорил, уж извините, на «шведская языка». Он просто звонил и орал в трубку что-то вроде: «Мы трахнем твоя мамаша, мы трахнем твоя мамаша!» Я спросил, в чем проблема, тогда он еще больше разошелся: «Шведский ублюдок, сикушный засранец» и так далее. Дальше я не стал слушать, честно говоря, я решил, что он ошибся номером. Но через пару дней мне позвонили снова, это было в конце января, и тогда уже получилось что-то вроде разговора. Не знаю, тот же это был человек или нет, но говорил он тоже так себе. Мне сказали, что я и мой мерзкий приятель умрем, что нас разрежут на куски. Что мы в их списке. И где-то неделю назад случилась уже совсем отвратительная вещь. Кто-то бросил пакет с дерьмом в мой почтовый ящик. И теперь я уверен, что все эти звонки связаны с тем, что случилось с Филом.

— А с Филипом вы об этом говорили?

— Немного, в основном просто посмеялись. Но о том, что мне подбросили дерьмо, он не знает, я не успел рассказать. И я уже подумываю заявить в полицию.

И тут в разговор вклинился Магнус. Он принялся расспрашивать: когда Яну звонили, насколько долгими были звонки, остались ли у него номера, но Ян ответил, что оба раза номер был скрыт. Магнус хотел знать, может, Ян сохранил письмо с пакетом, но тот сказал, что все выбросил. Магнус спросил, были ли у Яна подозрения насчет того, кто мог это сделать. Ян только покачал головой, и Эмили подумала, что сейчас она впервые увидела страх в его глазах, они вдруг широко раскрылись. Как будто он пытался сдержать дрожь или плач.

— Я понятия не имею. Но знаете, я много общаюсь с людьми на работе или в клубах. Я всегда вежлив и открыт, но откуда мне знать, кто-то, может быть, думает, что я слишком самоуверенный или высокомерный. Бывает, я могу немного перебрать в баре. Но я ничего точно не знаю, это просто предположения.

Они задали ему еще несколько вопросов. Рассказывал ли он об угрозах кому-то еще, не получал ли странных сообщений в Facebook или по электронной почте, не показалось ли ему, что кто-то разозлился на него по другому поводу в течение последних месяцев. Ян ответил отрицательно на все вопросы.

— А что вам вообще известно о Филипе? Это все меня очень пугает. Я не знаю, что мне делать, нанять охрану или уехать из страны?

Магнус попробовал его успокоить:

— Мы ничего точно не знаем. Просто будьте осторожны, я бы порекомендовал обратиться в «Редвуд Секьюрити», если вам потребуется помощь. Но ради всего святого, не надо идти в полицию.

Он встал, давая понять, что встречу пора заканчивать. Ян тоже поднялся, но не стал надевать пальто. Просто молча стоял, глядя себе под ноги, и на какую-то секунду Эмили показалось, что он пошатнулся, едва не упав.

Тедди тоже встал и подошел к Яну.

— Постой, есть еще один вопросик.

В чем дело, подумала Эмили, все ведь так хорошо шло.

— Почему Аксель соврал про тот вечер, когда Филипа избили?

Ян поднял глаза.

— Могу придумать только одну причину.

— Какую?

— Я думаю, что он не врал.

— Но он не хотел говорить, чем вы там занимались.

— Аксель не только напился. Он накачался коксом по самые уши и, наверное, принял еще кучу всякой дряни. Я думаю, он вообще не помнит, что и Филип там был. И ему проще темнить, чем сказать, что у него проблемы.

Свежий снег плотно улегся на тротуар, но там, где из домов дышало теплом, а с карнизов капала вода, он превратился в лед — смертельно опасную корку для пенсионеров, невнимательных пешеходов и пижонов, которые погоде вопреки выходят из дому в модельных туфлях с тонкой подошвой. Таких типов здесь, у адвокатской конторы, было пруд пруди, хотя часы показывали девять вечера. Тедди пошел к метро. Сегодня был насыщенный день, но в его жизни произошла только одна важная вещь: разговор с Сарой. А теперь его ждал диван в квартире у Деяна.

Или нет?

Он вышел на станции «Сольны» и направился к дальнему выходу. Ступил на бегущие ступеньки и позволил эскалатору везти его из этой глубины, из мира темных туннелей, ни о чем не думая. «Синяя» линия — самая глубокая в стокгольмском метро, путь наверх здесь всегда долгий.

Реклама на стенах сообщала о новых телефонных тарифах. Бесплатные эсэмэски, бесплатные звонки, бесплатный интернет, короче говоря — полная свобода общения, если подпишете контракт на три года.

У вестибюля выстроились красные автобусы, водители мерзли в ожидании своей очереди, чтобы закрыть, согласно расписанию, двери и выехать на улицы Сольны. Тедди понял, что вышел не с той стороны, он не узнавал окрестности. И на секунду он пожалел об этой затее, нужно было сразу поехать к Деяну.

Когда приятели Филипа ушли, он провел еще полчаса с Эмили и Магнусом, подводя итоги.

Вообще-то, Тедди хотел обсудить поведение Эмили, когда она помешала ему обработать Акселя, но сумел сдержаться. Эта дамочка ему не помешает, хоть она и порядочная сучка и, судя по всему, новичок в таких делах.

Нужно копать эту историю с нападением и льдом, но об этом он и раньше догадывался, что-то там было не так. Зачем нужно избивать и почти топить парня, чтобы потом похитить его четыре недели спустя? Почему нельзя было забрать его сразу? Кроме того, рискованно было выгонять кого-то на лед залива в самом центре Стокгольма, пусть и ночью. Профи так не работают. Нужно узнать, только ли в деньгах тут дело. И было еще кое-что. Эти так называемые друзья. Они не верили друг другу. Не верили ему. Не верили даже Магнусу.

Тедди сверился с картой, которую держал в руке, ее рецепционист в конторе для него распечатал. Это где-то здесь. Если верить Google, Сара жила в собственном доме. На нее не похоже, насколько Тедди помнил, она обожала городскую жизнь, она говорила, что умерла бы без капучино на вынос.

Здесь, на Тоттвэген, снег был чище, но его сгребли к краю дороги, так что у тротуара как будто появился еще один бордюр.

Номер семь. Тедди остановился.

Он стоял и смотрел на двухэтажный дом на другой стороне улицы, окруженный белым забором. Фасад покрыт красной штукатуркой. В окнах первого этажа горел свет, и он рассмотрел цветы в горшках и занавески.

Дул легкий ветерок. Тедди натянул капюшон куртки. Он мерз, все тело била дрожь. Хотя он не был уверен, что дело только в погоде.

И он увидел ее. Сару.

Она отрезала свои длинные волосы, но в остальном выглядела так же, как и прежде. Четкий профиль, полные губы, высокий лоб.

Она ходила туда-сюда и что-то носила в руках. Сначала Тедди не мог разглядеть, что это. Потом он понял, что у нее на руках ребенок, совсем малыш. Он попытался определить его возраст: должно быть, полгода, не больше.

Ребенок цеплялся за нее, и она тихонько его покачивала. Ее губы двигались, как будто она напевала.

Она повернула голову и посмотрела прямо на Тедди.

Со своего места на улице он улыбнулся ей. Она не выглядела испуганной, просто продолжала смотреть на него.

Но взгляд ее был отсутствующим, как будто она смотрела на что-то за ним. Он понял, что Сара его не заметила, может быть, она увидела свое собственное отражение в оконном стекле или только тьму за окном.

Потом Тедди заметил в глубине дома мужчину.

Кажется, он заговорил с Сарой, потому что она отвернулась от окна.

Он положил руку ей на плечо и забрал у нее ребенка.

Оба они скрылись в доме.

Осталась только темнота.

Пора идти.

Вставив ключ в замок, она поняла, что дверь не заперта.

Это она сама забыла закрыть квартиру?

Она поставила сумку на пол и осторожно толкнула дверь. В прихожей горел свет, лампу совершенно точно она выключала, когда уходила утром.

Феликс сидел на диване перед раскрытым ноутбуком. Он сходил с ума по «Игре престолов» и именно просмотром сериала сейчас и занимался. Флешку со всеми сериями ему дал приятель, скачавший их из Интернета. Когда пару недель назад Феликс рассказывал ей об этом сериале, он употребил слово «любовь», чтобы описать свои чувства.