Что-то скрежетало, вскрикивали чайки. Дорога к моему самому любимому городу на земле бильярдным закрученным шаром укатывалась и плавно срезалась опорной стеной. А я брел назад.

Отнял полотенце от лица – в зеркале подпрыгивали и улетали виды. Этот резиновый разжиженный туалетный запах, вода, пахнущая железными внутренностями поезда… Хлопнула дверь тамбура. Прокричал локомотив; поднятый мною стакан схватил и отшвырнул этот стремительный невесомый комок.

Много выпил, и когда закурил в тамбуре, то показалось, что поезд идет наискосок.

Это были дни свободы и грусти. Я заново открывал для себя светлые мелодии, написанные словно бы специально для меня, одухотворившие мою грусть. Рядом появились прекрасные люди, чтобы сочувствовать и весело и беззаботно спасать меня на том горестном чудаческом пути, что уготовила судьба. Все напитки были вкусны и жгучи, даже самые дешевые и поддельные. Но той осенью я остался в Ялте один, а горы и море обостряют и усиливают все чувства.

Каждый день я спешил к морю. В косых рамках, составленных выжженным небом, чинарами, горами, каменными улочками и переулками, синими и купоросно-голубыми полотнами вставало и волновалось море. Улочки такие узкие, что парень с девушкой могли бы поцеловаться, высунувшись из окон противоположных домов. Самодельные антенны и провода увиты сухим поблекшим виноградом… Наверное, хорошо, что сохранились эти записи на счетах дешевых ресторанов, обрывках пачек из-под сигарет, и я вспоминаю.

Ялта. Октябрь, 1997 год.

Выхожу на набережную, и мне кажется, что я заблудился, потому что впереди – девятиэтажный дом. Тут никогда не было высоток, а потом понял: это круизный лайнер. «Принцесса Исландии». Она едва покачивалась, но оттого, что корабль такой огромный, казалось, он стоит спокойно, а качаешься ты, качается набережная, деревья и дома, кружится голова. Я сел. С заснеженных гор спустилось одиночество и положило мне на плечи бивни мамонта. Надо выпить. Выпить и пойти в «Диану».

Сижу в дискоклубе «Диана». Взял пива, потому что от вина уже болят почки или печень, но что-то там болит. Руки холодные, как лед. Дрожу, даже кружку боюсь взять. Так вздрагивает рука, что даже смеюсь. Увидел молоденькую девушку, одиноко сидящую в углу. Такой нежный белый свитер и черная юбка. «Девушка, можно вас угостить?.. Девушка, вы одна? Девушка, вы не одна? Какая улыбка красивая». И так далее, и так далее… Девушка, девушка. Подойди да спроси, что ты сам с собой общаешься?! Потом пришло много людей. Пьяные турки компанией, иностранные моряки, наверное, с американского военного корабля, все остальные – местные. Я курил и улыбался своему состоянию. Под этим сиреневым светом моя зеленая зажигалка вдруг стала голубой, а ее красная кнопка – ярко-оранжевой, и белые одежды исходят, дымят иссиня-фиолетовым светом, будто люди растворяются. Страшным упругим боем бьют динамики. Вздрагивает ложечка в чашке, и брючина шевелится на ноге. Если не двигаться, то сердце начинает сбиваться со своего ритма. Вдруг мне стало хорошо и радостно, и люди показались не такими плохими и даже дружными, и так уютно вокруг. Зачем-то подмигнул кому-то. Выпил еще две кружки холодного местного пива «Оболонь». Губы приятно онемели, и затяжелели скулы, будто на них железные пластины. Захотел, чтобы продавщица цветов вернулась. Она вернулась. Я купил розу за десять гривен и попросил передать ее той девчонке в углу, нежной и хрупкой. «От кого?!» «А хрен уже знает от кого, от Степного барона скажите!» Девчонка издали пожала плечами. Потом подойду к ней. «Ты показалась мне такой нежной и хрупкой, что я решил передать тебе хрупкий подарок природы»… и так далее, короче, пью. Уши горят и вот-вот отделятся от головы, а может уже, да и по фигу.

И вот я уже хорош. Вхожу в эту музыку, закрываю глаза и танцую так, будто утром умру.

Моя нежная девчонка, которой я подарил цветы, куда-то исчезла, пока я танцевал. Ее уже нет, и официантка спокойно убирает стол… САМБА! Ди Жанейро… Па-па-па-па-пау-пау. От грома тошнит, и немеют руки.

Мелькнула лестница, как быстрый эскалатор. В туалете… в зеркале издалека, как из тумана, проявилось мое отражение… я даже провел по зеркалу рукой, чтобы проверить реальность лица… женская прокладка валяется внизу. Чувствую, уносит и тянет назад; хватаюсь за кран, и кран вместе с холодной струей, вместе со стеной, вместе с зеркалом и моим изображением в нем скользит вверх и наваливается на меня. Потом вдруг… Не помню перехода. Снова в «Диане». Мелькнула девушка с большой грудью и длинной улыбкой. Свет падает, как снег, будто сижу под зеркальным новогодним шариком. Вдруг в глазах – рекламный щит: ЗАВЖДЫ КОКА-КОЛА. Вспомнил, что я в Крыму и что Ялта – это Украина! Пробежали охранники в казино. Кто-то присел напротив. Толстые пальцы с печаткой. Сигарета. «Парламент». Что они так серьезно сидят, как будто только что договорились банк грабить? Вот еще пальцы с наколкой. Пью. Пальцы ушли, на столе уже тонкие нервные руки. И вдруг уже пью бутылку вина вместе с Верой. Как-то быстро. Да, Вера, Рак по гороскопу. Я узнал ее и очень обрадовался, что она одна.

– Ты вчера такая грустная была с этим бандитом, это же убийца какой-то, честно говоря, он так мучил тебя в танце, я видел. Мне так жалко было тебя, честно говоря.

– Что?! А он и есть убийца, он из Новороссийска.

– А ты чего с ним тут делаешь?

– ……………..

– Чего? А‑а‑а, ясно.

Она сегодня, наверное, очень долго была на солнце: ее зеленые глаза так горели, что казались пустыми. Все в них видно, даже бархатную шероховатость самого дна. И все равно даже из-под донышка идет свет, будто ее голова наполнена солнцем, его сиянием. Она моргнула, и я увидел в глазах тень от ресниц.

– Что? Я? Я Степной барон.

– …………….! – засмеялась она.

И я смеялся вместе с нею. Я казался трезвым сам себе. Надо же. Потом мы танцевали. Она была удивительно стройная и худенькая под своей большой джинсовой курткой. Маленькие твердые груди – как удивительное и приятное продолжение тела, а не что-то отдельное, двигающееся само по себе. И красивая, крепкая попка, как у многих курортных девушек, потому что часто плавают в сильной воде моря.

– А я думала, что ты голубой.

– Я?! Ты что? Почему?

– Игорь Петрович сказал, что ты п…

– Надо же… А знаешь, Вер, говорят, что п… всегда чувствуют других п…

– Да? А‑а. Хорошо, что он тебя не слышит.

– Вер, а что у тебя на майке написано?

– ……………..

– СЕНЕГАЛ. Удивительно: целая страна Сенегал на твоей груди умещается, и даже буква Е посередине растянулась… Вер, ты знаешь, они здесь все так ходят, будто у них два пистолета под мышкой… Ты, братан, походку сделай попроще!

Она закрыла мой рот ладошкой. Такая маленькая и крепкая. Удивительные у нее глаза: казалось, что они в темноте будут светить на ее лоб и щеки. Они были старше ее самой на сто лет, такая трогательная в них женская доброта и мудрость. Мы спешили говорить с ней, пока не было музыки, потому что потом ничего не слышно.

– Вер, у тебя глаза в темноте светятся?

– Нет.

– Вер, а ты знаешь, в Ялте даже у кошек теплые глаза.

– Здесь у всех солнечные глаза.

– Кроме вашего Игоря Петровича.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.