– Блажен, кто верует.

– Я знаю! – подчеркнул Гловитц ещё более холодным тоном. – Не забывайте, у нас его женщина, а русские очень привязаны к своим самкам, он пойдёт за ней куда угодно!

– Прекрасно, – хмыкнул Глюкк-Лейборист, – мне бы вашу уверенность. Хотя с другой стороны, как говорят сами русские: коготок увяз – всей птичке пропасть. Держите меня в курсе и ни в коем случае не допускайте соединения русского экзора с его… гм, гм, самкой. В этом случае справиться с ними будет очень нелегко. Если понадобится, перебросьте женщину на Титан.

– Не понадобится.

– Рискуете вы, а не я. Да, – спохватился Генеральный Поводырь, – где мой порученец?

– Мессир не выполнил задание в полной мере…

– Он мне нужен, пошлите его ко мне.

Изображение Лейбориста растаяло.

Гловитц выключил канал – разговаривал он не по обычному мобильному телефону, а по лонг-рации, передачу которой невозможно было засечь земными средствами, – и вызвал начальника охраны. В настоящий момент он находился в своём загородном доме в пяти километрах от аэропорта Завентем, где и содержалась в особом подземном бункере жена русского экзора.

– Я в контору, – сказал он возникшему на пороге кабинета массивному рефаиму по имени Франц. – Следи за пленницей в тридцать три глаза!

– У меня только два, – не понял босса начальник охраны.

– Докладывай обо всём, что покажется подозрительным. С транспортного терминала не спускать глаз!

Гловитц пожевал губами как настоящий человек, с неудовольствием подумав, что повторяется. Удивился: неужто он и в самом деле боится русского?

Прими дополнительные меры, ворчливо посоветовала ему интуиция, почти никогда не ошибавшаяся.

У меня есть унц, ответил он ей.

Русский непредсказуем, добавила интуиция.

Гловитц помедлил, глядя на квадратное лицо Франца, лишённое каких бы то ни было эмоций.

– Будь готов переправить пленницу на вторую базу на Титане.

Франц молча поклонился. Говорил он мало, но своё дело знал туго.

– Проводи меня в бункер, – добавил Гловитц.

Начальник охраны послушно вышел из кабинета.

Бункер для тайных свиданий, планирования, связи и временного пережидания террористических актов был создан позже самого здания, поэтому о его существовании знали только те строители, кто встраивал убежище в существующие фундаменты. А поскольку память их после строительства стёрли, Гловитц мог не беспокоиться о сохранении тайны дома, которую оберегали компьютеры и рефаимы, не способные на самостоятельные действия.

Спустились на два этажа под землю.

Сканер опознал хозяина, мигнув зелёной нитью лазера.

Тяжёлая металлическая дверь толщиной в двадцать пять сантиметров медленно отошла в сторону.

Взгляду открылась небольшая комнатка для отсутствующей в настоящее время охраны, за которой располагались трёхкомнатные апартаменты, почти в деталях воссоздающие интерьеры и пейзажи материнской планеты Свисс-иллеша.

Франц остановился перед выпуклым зеркалом, скрывающим дверь в изоляционный модуль, окутанный высокочастотным электромагнитным полем.

Зеркало задрожало мыльным пузырём, бесшумно лопнуло, оставляя вместо себя сеточку из лиловых лазерных лучей.

Гловитц шагнул сквозь сеточку в небольшое кубическое помещение, окутанное зеленоватым сумраком.

На лежаке у стены помещения лежала пленница, бессильно запрокинув голову. Бледное лицо её хранило обиженное выражение, под глазами лежали тени.

– Разбудить? – спросил Франц равнодушно.

– Красивая, – задумчиво проговорил Гловитц, глазами раздевая женщину. – Хотя и не в моём вкусе. Как на твой взгляд?

– Не понял.

Гловитц усмехнулся. Рефаимы были бесполыми существами и на мир смотрели без «мужского» интереса.

– Покормите.

– Она очнётся.

– Это уже не имеет значения.

– Слушаюсь, владыка.

– Хотя Генеральный прав: им нельзя соединяться.

– Простите?

Гловитц снова не ответил. Он оценил опасения Лейбориста, предупредившего, что русскому экзору нельзя дать возможность соединиться с женщиной, существом противоположного пола, что резко усиливало его энергетику. Однако начальнику охраны знать это было ни к чему.

– Разбуди и накорми.

– Будет исполнено.

На ухе завибрировала мембрана мобильного телефона.

Скремблер аппарата проверил абонента, доложил тихим женским голоском:

– Алессандро Мюрат, вторая камарилья.

«Какого чёрта ему надо?» – подумал Гловитц, включая телефон.

– Слушаю, комиссар. Что-то случилось?

– Нет, месье Гловитц, – раздался в наушнике голос Мюрата. – Я звоню по поводу… – Голос пропал.

– Да слушаю вас. Или у вас гости?!

– Нет, но… – Голос Мюрата изменился. – Важное сообщение… конфиденциально…

Раздался негромкий стук, и связь прервалась окончательно.

– Комиссар! – на всякий случай позвал Гловитц, подождал немного, набрал новый номер. – Сигурд, нештатка, группу проверки в ноль вторую! В случае обнаружения гостей огонь на поражение!

После этого Гловитц поднялся к себе, переоделся, выслушал доклад начальника спецгруппы об отсутствии гостей в кабинете Мюрата и направился к замаскированной под персональный душ кабине В-портала.

Беспрепятственное шатание по коридорам бельгийского бюро Интерпола не могло длиться долго. В какой-то момент Роман понял, что обстановка изменилась, охрана здания перешла в состояние тревожного бдения, и держать под контролем всех, кто попадался на пути, и одновременно дежурную комнату с мониторами стало труднее.

До кабинета Гловитца на седьмом этаже они добрались нормально, встретив на пути всего четырёх сотрудников бюро, в форме и без неё. Гостей сотрудники не заметили, занятые своими делами.

Практику «отвода глаз» Роман освоил прекрасно.

Однако войти в кабинет не удалось, автоматика и замки помещения под номером 007 не реагировали на ментальные приказы. Стало ясно, что без нового «внепространственного» прыжка не обойтись.

Роман отошёл от двери к прозрачной стене коридора, увлекая за собой Ылтыына, настроил канал неяслуха:

«Придётся прыгать».

«Придётся так придётся, – отозвался эскимос. – Эка невидаль. Как настроение?»

«Тоска!» – признался Роман.

«А вот это неправильно, дружище. Не программируй себя на тоску, программируй на радость встречи. Я почему-то убеждён, что мы вызволим девочку из лап рептилоидов».

«Твоими б устами да мёд пить», – невольно улыбнулся Роман.

«Лучше мёд, чем всякую гадость вроде кока-колы. Заметил? Здесь нет обыкновенной воды, в коридорах стоят только автоматы с колой. Я думал, Европа отказалась от этого напитка, являющегося звеном в цепочке травли потребителей».

«Согласен. Не будем терять время, Гловитц вот-вот появится на рабочем месте. Представляй внутренности кабинета и цепляйся за меня».

«Уже вцепился».

На голову Романа осело облачко призрачных мыслеощущений Ылтыына.

Тогда и он начал процедуру перехода в состояние, которое нельзя было передать словами, но которое давало ему возможность становиться временным властелином пространства и времени.

Воздух вокруг, стены здания, все его комнаты, люди, сидящие внутри и снующие по коридорам, исчезли.

Он погрузился в созерцание безграничной сознательной пустоты, отразившейся волной удивительного музыкального аккорда в нервах всего тела.

Ощущение это распространилось от макушки до кончиков пальцев рук и ног, и одно мгновение казалось, что он сейчас воспарит над Землёй! Грудь даже шевельнул приступ беспричинного смеха.

Волна внутренней радости прошлась по позвоночнику, отразилась резонансом внутренних органов и вернулась к голове.

Фантазия развернула смутные очертания кабинета Гловитца в рельный объём, и с этой мыслью – я вижу! – Роман включил В-портал.

Короткая темнота погасила сознание.

Затем в глаза хлынул слабый свет.

И ещё не придя в себя окончательно, Роман понял, что они оказались там, где надо.