Приграничные бароны то и дело вторгались на земли соседнего королевства, что дело вообще-то обычное. Так же делают и внутри королевства, это же так естественно – напасть на соседа и показать свою удаль, угнав у него скот, и сжечь пару деревень. Но еще больше чести пограбить подданных не просто другого лорда, но другого короля.

К счастью, нашествие Мунтвига прекратило эти мужские забавы: кто-то оказал сопротивление нашествию и расстался с головой, кто-то присоединился к Мунтвигу, кто-то ушел и затаился, но все равно здесь бурно кипит котел страстей, взаимных обид и постоянной вражды.

– Хотя, – добавил он с улыбкой, – слон может не обращать внимания на муравьев.

– Да, – согласился я, но все же спросил: – Но разве Царство Небесное можно построить на силе?

Он развел руками и смолчал.

Слуги отвели меня в покои, где я заснул моментально, едва опустился на ложе, даже не успел положить голову на подушку. И то ли устал нечеловечески, то ли дал себе твердую установку насчет никаких прыжков в сторону, но очнулся утром на том же боку и в той же позе, понимая, что ничего не снилось и даже никаких санегерий, что вообще-то немножко разочаровывает, ибо как бы обидно.

В коридоре помимо Зигфрида ждет слуга. Я пошел было мимо, он поклонился и сказал бесстрастно:

– Ваше высочество, мне велено проводить вас к завтраку.

– Что, – спросил я, – снова в другом зале?

Он взглянул удивленно.

– Но кто же завтракает там, где и ужинал?

– Гм, – ответил я, – вообще-то меня всегда несет туда, где в прошлый раз хорошо поел. Такая вот у меня странная память.

Едва мы показались на лестнице, внизу прозвучали фанфары, наверное, для аппетита. Я сошел с царственной улыбкой, управитель перехватил меня на нижней ступеньке и, придерживая под локоть, провел в комнату для завтраков.

Здесь чуточку скромнее, чем в том, где обедали вчера, даже сами сэр Джордан и леди Мелисса в более домашних одеждах, хотя все еще богатых и по моде пестрых.

– Как спалось, ваше высочество?

– Спасибо, – ответил я и зевнул, – еще бы дрых, у вас так уютно, если бы не эти обязанности человека…

– Ваш лагерь великолепен, – сказал сэр Джордан, – все настолько четко организовано, я впечатлен! Скажу честно, без лести, армия Мунтвига хоть и многочисленнее, однако в ней больше стихийной мощи, но меньше дисциплины.

– Отрадно слышать.

– Кстати, – сказал он скромно, но чуточку раздуваясь от гордости, – один из моих родственников горит желанием поквитаться с Мунтвигом…

– Личная обида?

– Армия Мунтвига, – сообщил он, – начисто снесла его поместье, оказавшееся на пути. Без злобы, просто двигались прямо… и вбили в землю все, что там высовывалось. Теперь даже не вспашешь, земля тверже камня!

– Личные мотивы? – спросил я. – Да, чувство мести – это не всего лишь любовь к отечеству! На чувство мести положиться можно, это надежно. Пусть идет, если не передумает, в моем войске с десяток отрядов лордов Бриттии.

Макс носится по своей части обширного лагеря на легком коне быстрее конников Норберта, встрепанный и запыхавшийся.

Я вскинул руку, останавливая, он торопливо натянул повод, конь недовольно поднялся на дыбы, даже не приседая на круп, и помолотил копытами по воздуху, показывая, как он лично к этому относится.

Макс соскочил на землю, лицо встревоженное.

– Ваше высочество?

Ему не вдолбить, что я для него Ричард или сэр Ричард, потому я просто спросил:

– Ты что творишь?.. Если военачальник носится с таким видом, это может вызвать панику!

Он широко раскрыл невинные синие глаза, даже сейчас по-детски голубые, щеки мгновенно воспламенились совсем не мужским румянцем.

– Ваше высочество!.. Почему?

– Максимилиан фон Брандесгерт, – сказал я строго, – ты же граф и командуешь самой ударной силой во всем известном нам мире!.. Ты должен быть толстым и важным. Ну хотя бы просто важным. Это внушает!

Он сказал почти жалобно:

– Ваше высочество… Ну не получается у меня быть важным. Это на официальных приемах надо, а я не…

– Придется тебя поводить на эти приемы, – сказал я.

– Ой, – сказал он в испуге, – а может… как-то можно без?

– Если не будешь стараться все делать сам, – сказал я. – Вот такое условие. У тебя же сколько опытных сотников!

– Буду стараться, – пообещал он. – Вообще-то я уже стараюсь!

– Война с Мунтвигом когда-то кончится, – пообещал я, – но военная реформа будет продолжаться. И хотел бы я посмотреть, как ты будешь носиться из королевства в королевство, чтобы везде успевать вот так самому, как сейчас!.. Все, иди, пока не побил.

Его заостренные уши, еще чуть – и почти эльфячьи, дрогнули и, на мой взгляд, печально приопустились, но тут же он воспрянул и посмотрел на меня счастливыми глазами.

– Так будет везде?.. Во всех королевствах? Ну, которые…

– Да, – подтвердил я. – Ну, которые. Ты понял правильно.

Он прошептал благоговейно:

– В самом деле мы изменим мир…

– Изменим к лучшему, – согласился я. – Так что начинай с себя немедленно. Не жди, когда пойдет дождь.

Он быстро зыркнул на небо, там погромыхивает, а внутри наползающих тяжелых рваных туч, темных и грозных, поблескивает что-то багровое, однако ветер иногда отгоняет, иногда раздергивает в клочья, небесная жаровня гаснет, но ненадолго.

– Буду стараться, – заверил он.

– Что? – спросил я строго.

Он промямлил:

– Ну… быть толстым и важным.

– Старайся, – сказал я милостиво, – а то побью.

В лагере старательно натягивают веревки потуже, забивают дополнительные колышки, я проехал в центр, передал Зайчика подбежавшим воинам.

Бобик понесся к кострам, держа нос по ветру. Навстречу мне неспешно двигается огромный Сулливан, из доспехов на нем только стальные поножи, остальное явно сдал бронникам на выравнивание вмятин.

Без доспехов он выглядит почему-то еще огромнее, словно панцирь служит корсетом, а руки держит слегка в сторону, как привык в доспехах, но без них это выглядит угрожающе.

Остановившись, пытливо всмотрелся в меня.

– Ваше высочество, – сказал гудящим, словно ветер в трубе голосом, – там все в порядке?

– Да, – заверил я, – все неплохо устроились. Как вы тут?

– Тоже в порядке, – ответил он. – Кстати, к нам прибыла парочка гостей. Не пугайтесь, пара очень пожилых супругов… эх, имя тут же забыл, дырявая память, вроде бы и мяса ем много, и пью, как лошадь, даже как две… а иногда и три…

Я поморщился.

– С какой целью? Почему прямо в лагерь?

– Говорят, личное дело.

Я буркнул:

– А к кому?

– Говорят, хотели бы переговорить с вами.

Я поморщился.

– Человек я общественный, никакой личной жизни. Даже женился по государственной необходимости.

Он уточнил:

– Это когда вы изволили полужениться?.. Да и что за необходимость была, уже догадываюсь, зная ваши… гм… достоинства. Так что, гнать их в шею?

– Еще скажите, пинками, – подсказал я. – Пожилых, даже престарелых людей!

– Да они не слишком престарелые, но да, весьма пожилые.

– Где они сейчас?

– Я разрешил им пока отдохнуть в моем шатре.

Я покачал головой.

– В следующий раз пусть ждут у костра, на виду.

– Ваше высочество! Думаете, сопрут что-то? Такие с виду солидные, умудренные, мудрые…

– Жуликам, – заверил я, – как никому необходим достойный облик. Ладно, посмотрим, что за гости.

– Велите позвать?

– Сам загляну, – ответил я и пояснил: – Уважим старых людей.

Я откинул полог и сразу ударился, как в стену, о взгляды этих супругов, совсем еще не престарелых, хотя да, основательно пожилых. Оба сидят рядышком на широкой лавке, положив руки на колени, плечи соприкасаются, чувствуется, что давно уже одно целое, а еще мне показалось смутно, что сидят, не шевелясь, с того момента, как их привели сюда и предложили подождать.

Сулливан прорычал учтиво:

– Ваше высочество, вот эти двое, без всякого сомнения, благородных господ…