Первым смущенно пробормотал виконт Каспар:

– Я как-то не подумал…

Клемент бухнул, как бросил валун в озеро:

– Сэр Ричард намекнул, что Армландия уже может не бояться Фоссано?

– Уже никого может не бояться, – сказал Бредли, щегольнув быстроумием. – Мы граничим с Мезиной справа и самым краешком – с герцогством Ламбертиния. Мезина нас и раньше не тревожила, а герцогство вообще замкнулось в своем мире…Сэр Ричард давно увидел то, что мы с трудом соображаем только сейчас.

Они улыбались мне, я улыбался им, делая вид, что да, я мудр и давно это знал, хотя эта мысль пришла в голову минуту назад. А ведь в самом деле, с таким перевесом уже хвост может вилять собакой.

– Начинаем вводить некие прогрессивные новшества, – сказал я. – Сейчас вот велю направить нужных людей в города и деревни, пусть присягу мне дает всяк сущий в них язык.

Сэр Вайтхолд переспросил немножко обалдело:

– Это как?

– Все, – пояснил я, – кроме детей и женщин, а люди – все без исключения.

– Знатные и незнатные? – уточнил он.

– А также богатые и бедные, – подтвердил я. – Я демократ или не демократ? Господь сказал: все равны, вот пусть все и приносят!

Рыцари умолкли, а сэр Вайтхолд, выражая общие чувства, скривился, как от горькой редьки.

– Ваша светлость, – спросил он, – а надо ли? Ну какой толк от мелких земляных червей в их глухих деревнях? Пусть приносят присягу своему лорду, вы должны быть выше!.. Вам присягают сами лорды! Разве этого недостаточно?

Я посмотрел на него внимательно:

– Сэр Вайтхолд, ваши советы становятся чересчур настойчивыми! Вам не кажется?

Он заметно смутился, отступил и развел руками.

– Ваша светлость, вы же знаете, как я вам предан!

– Рассчитываю на это, – ответил я дипломатично. – В общем, задача вам ясна?

– Все выполню, – ответил он. – Разрешите выполнять?

Я сделал небрежный жест одними кончиками пальцев.

– Да, все свободны.

Они по-военному быстро поднялись и вышли, сэр Вайтхолд пошел было с ними, я сказал резко:

– Сэр Вайтхолд, а вы куда? Рабочий день еще не кончился!

Он обернулся, губы искривились в усмешке.

– А у вас он когда-то заканчивается?

– У вас тоже безразмерный, – заметил я.

Я навис над картой и всматривался в очертания рек и дорог, он некоторое время молчал, я видел краем глаза недоумение на его лице; наконец он поинтересовался:

– А как начет северных территорий?

– А что с ними? – спросил я.

Он кивнул на карту.

– Вы расчертили земли королевства на четыре части, но только у Найтингейла прямой доступ к его куску пирога. Барбароссе надо ходить через Армландию, а мы весьма настороженно смотрим на короля соседнего королевства… он для нас король-сосед, а не сюзерен!.. а у Варт Генца свои трудности…

– Какие же? – полюбопытствовал я.

– Почти половину тех земель, – объяснил он, – что отошли нашим верным союзникам, занимают владения семьи Лихтенштейнов. Помните, вы видели и даже общались с доверенным лордом герцога Кристофера Ярдшинского, его преданным вассалом Зигмундом Лихтенштейном, что руководил последней атакой на Савуази?

– Помню, – обронил я.

– С ним были его братья, – сказал он, – дяди, а также вассалы. Вы еще сказали, что слоны, а не люди…

Я прервал:

– Короче, барон. В чем там трудности?

Он развел руками.

– Семья Лихтенштейнов не желает попадать под власть Варт Генца! А у них, надо сказать, очень мощные крепости, Гиллеберд сам их проектировал и строил, чтобы там могли разместиться войска и выдерживать долгие осады.

– Это нормально, – прервал я снова, – на границах все строят не просто замки, а крепости. И что за споры? Варт Генц мог бы пообещать какие-то льготы…

Он тяжело вздохнул.

– Варт Генц ослеплен ролью победителя! Потому никаких уступок. Кроме того, все и так обижены, что вам досталось две трети Турнедо, а им – всего клочок. Да и тот, оказывается, отстаивает независимость!

Я сказал сердито:

– Сэр Вайтхолд, разве это наши трудности? Давайте все-таки смотреть, что у нас где горит, а если нет, то где загореться может!.. Или где попытаются поджечь. Вы слыхали про поджигателей войны?

Он начал загибать пальцы.

– Если начинать с любимой вами экономики, то здесь все неплохо, почти все работает. Мы ухитрились захватить страну, почти ничего не нарушив и не поломав…

– Это не наша заслуга, – прервал я, – Гиллеберд выстроил самовосстанавливающуюся систему. И саморегулируемую. Что там дальше?

Тень неудовольствия промелькнула на его лице.

– С политикой, – продолжил он, – еще проще. Врагов фактически нет. По крайней мере очень уж явных.

Я смотрел, как он покрутил оставшиеся три пальца и убрал их в кулак.

– И все?

– Ваша светлость, – возразил он. – Если и есть какие-то мелочи…

– Как обстоят дела с экологией? – прервал я. – С охраной окружающей среды? Меня интересуют природоохранные парки, сколько их в королевстве, насколько опасны, что нужно сделать?

Он просиял.

– О, ваша светлость, не волнуйтесь, их много! Синее Болото, Зыбучие Пески Дарна, Гиблый Лес, Проклятая Долина Скелетов… Это самые обширные, а есть еще всякие зачарованные места, их множество, и почти везде от смельчаков остаются одни кости!.. А кое-где и костей даже не находят. Взять, говорите, под охрану?

Я отмахнулся:

– Их слава сама их защищает. Ничего, дойдут руки и до них. Мой билль о свободном передвижении эльфов распространили?

– Да, ваша светлость! Во всех городах, селах и деревнях герольды прокричали. И что за препятствия, обиды и притеснения эльфам будете спрашивать строго.

– Хорошо, – сказал я. – Проследите, чтобы точно такие же права были и у наших союзников гномов.

– Они обнародованы!

– Значит, – сказал я, – пусть глашатаи прокричат громче. А то в города гномы пока заходить не решаются.

– Осторожничают…

– Может, не зря?

Он сказал с неудовольствием:

– Турнедцы очень дисциплинированны. Если закон обнародован – он выполняется.

– Ну, – сказал я, – гномы могут не знать, чем отличаются турнедцы от вартгенцев. Просто повторите мой приказ по всем городам и деревням.

Я быстро придумывал указы, оформлял во внятные слова, подписывал и передвигал на другой конец стола, а сэр Вайтхолд время от времени появлялся в кабинете, собирал и пропадал совершенно бесшумно.

В какой-то момент он не возник у стола, а смиренно застыл у двери. Я вздернул голову и посмотрел на него довольно бессмысленно – я же сейчас указоиздатель.

– Сэр Вайтхолд?

Он поклонился.

– Ваша светлость, к вам просится аббат какого-то монастыря. Или глава какой-то гильдии… я не расслышал, простите. Но мне показалось или вовсе почудилось, он хочет и готов сказать что-то важное.

Выглядел он смущенным, никогда таким не видел, даже лицо пошло красными пятнами, не может себе простить, что из головы вот так вдруг вылетело имя просителя, и – стыд какой! – даже забыл, представляет тот монастырь или гильдию работников.

Я насторожился – для цепкого сэра Вайтхолда такое нехарактерно, но ответил очень любезно:

– Хорошо, сделаем небольшой перерыв. Впустите его, а сами подождите за дверью.

Он поклонился.

– Ваша светлость…

– Сэр Вайтхолд, – ответил я.

Он вышел, оставив дверь открытой, а через порог скромно переступил мужчина в темной одежде, шляпа в руках, тут же коротко поклонился.

– Ваша светлость, – произнес он с расстановкой, – я аббат монастыря имени блаженного Агнозия.

Дверь за ним закрылась, но мне показалось, что сэр Вайтхолд к ней прикоснуться не успел.

Я молчал, всматриваясь в это лицо умного и проницательного человека: глаза смотрят прямо, в них живой блеск, вертикальные складки над переносицей, чуть сдвинутые брови, взгляд острый, не просто смотрит, но и рассматривает, что в этом кабинете непривычно – рассматривать могу только я.