6 ноября 1991 года президент России Ельцин запретил Коммунистическую партию Советского Союза и Коммунистическую партию РСФСР, осуществив мечту Гитлера. В обстановке нагнетания антисоветского психоза американский журнал «Форбс» сообщил, будто Советское правительство решило продать с аукциона саркофаг с телом Ленина; начальная ставка — 15 миллионов долларов. Эту утку тут же подхватили многие мировые агентства, включая ТАСС, газеты, радио, телекомпании. После опровержения, прозвучавшего из Москвы, журнал «Форбс» признался в намеренном розыгрыше читателей.

В отличие от журнала «Форбс» мэр Ленинграда юрист Собчак продолжал нагло и безостановочно лгать, проповедуя уже разоблаченную фальшивку Карякина о «завещании» Ленина похоронить его на Волклвлм кладбище рядом с матерью. Ослепленный политической ненавистью, Собчак откровенно игнорировал то, что Ленин покоится рядом с женой и сестрой. В газетах мелькали почти ежедневные интервью Собчака. Он раздавал их направо и налево в каком-то радостном возбуждении. Газеты сообщали: «Собчак вновь призвал руководство страны выполнить желание Ленина», «Собчак считает, что вопрос о перезахоронении Ленина должен быть одним из первых на ближайшей сессии Верховного Совета страны», «Собчак заявил в Париже, что Ленин будет вынесен из Мавзолея до конца 1991 года». В интервью «Независимой газете» он гарантировал «публичность церемонии и соблюдение русского православного обряда». Собчак не останавливался перед самой наглой ложью. «Историки мне говорили, — храбро врал он в „Вечерней Москве“, — что есть воспоминания Стасовой, Фотиевой: Ленин хотел быть похороненным рядом со своей матерью». Ни фамилий историков, ни мемуаров покойных Стасовой и Фотиевой Собчак не назвал. Да и не мог — таких историков и таких высказываний революционерок нет.

Порой казалось, что Собчак не мэр крупнейшего города, население которого остро нуждается в решении неотложных жизненных вопросов, а заведующий погребальной конторой «Милости просим» из книги «Двенадцать стульев» И. Ильфа и Е. Петрова. Правда, контора в уездном городе N лопнула. Но, судя по энергичной деятельности Собчака, она возродилась в городе на Неве.

Юрист Собчак должен был знать, что в цивилизованном обществе место последнего покоя усопшего выбирают не мэры, а родственники. Это понимал даже конкурент погребальной конторы «Милости просим» вечно пьяный гробовщик Безенчук, который всегда интересовался мнением родственников и корректно спрашивал их: «Как сделать, туды ее в качель? Первый сорт, прима? Или как?»

«Если уж Собчака так тянет к погребальным делам, — писала газета „Ветеран“, — то он может совершить действительно благородное дело. Ведь в Ленинградской и Новгородской областях пятьдесят лет лежат останки десятков тысяч незахороненных солдат — защитников города-героя Ленинграда. Это наш позор, эта наша боль. Возьмите в руки лопату, Анатолий Александрович, крикните клич всем патриотам, возглавьте святое дело. Вот кого надо захоронить со всеми подобающими почестями».

Но опьяненный успехом позорной замены русского названия второй столицы Ленинград немецким Санкт-Петербург (даже отверг повеление Николая II — Петроград) Собчак, закусив удила, продолжал поход против Мавзолея Ленина.

А ведь совсем недавно, в 1988 году, профессор Ленинградского университета Собчак писал в заявлении: «Прошу принять меня в члены КПСС, потому что в это решающее для партии и страны время хочу находиться в передовых рядах борцов за дело социализма и коммунизма».

Призывы Собчака выполнить «завещание» Ленина были для питерского мэра средством саморекламы. Наблюдалась определенная закономерность. Как только имя с Собчака исчезало со страниц газет, а его лик — с экрана телевизоров, Анатолий Александрович требовал похоронить «Ульянова (Ленина)».

И снова СМИ всего мира захлебывались: «Собчак сказал…», «Собчак предложил…», «Собчак обещал…» и т. д. Эту черту Собчака подтвердил его бывший заместитель, ныне президент России В. В. Путин: Собчак «всегда любил быть в центре внимания, чтобы о нем говорили. При этом ему, как мне казалось, было отчасти все равно, ругают его или хвалят» («От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным». М., 2000. С. 110).

В 1993 г. Собчак активно включился в избирательную кампанию по выборам в первую Государственную думу. Возглавив созданное им Российское движение демократических реформ, он не сомневался в успехе. И, видимо, уже готовился завести на первом же заседании парламента свою любимую старую пластинку о необходимости выполнить «завещание» Ленина. Но случился конфуз — на выборах 12 декабря гробокопатель провалился и в Государственную думу не попал.

В связи с этим Независимый благотворительный фонд «Мавзолей В. И. Ленина» выступил с заявлением «Не рой другому яму».

«Российское движение демократических реформ (РДДР), — говорилось в заявлении, — не смогло преодолеть 5-процентный барьер на выборах в Государственную думу по партийным спискам. В этом, без сомнения, сыграла роль откровенно нетерпимая, задевающая чувства миллионов соотечественников позиция лидера партийного списка РДДР мэра Санкт-Петербурга (Ленинграда) А. Собчака по вопросу о судьбе Мавзолея В. И. Ленина. Как видно, в охваченной глубоким экономическим и социальным кризисом стране, где с каждым днем положение все больше ухудшается, А. Собчак не видит для себя дел более важных, чем постоянное провоцирование общественного мнения слухами о „предстоящем перезахоронении“ останков великого человека.

12 декабря наши соотечественники отвергли партию, чей лидер навязывает обществу „гробокопательные“ настроения…»

Но урок не пошел впрок. Почти через два месяца, 2 февраля 1994 года, оказавшись на обочине, общероссийской политической жизни Собчак решил напомнить о себе: направил письма сразу в пять адресов — президенту Б. Ельцину, председателям палат парламента, лидеру коммунистов Г. Зюганову и патриарху Алексию II. Письма начинались (после слова «уважаемый») одинаково: «Обращаюсь к Вам с вопросом, который, с нашей точки зрения, имеет общегосударственное и мировое значение. Речь идет о захоронении тела Владимира Ильича Ульянова (Ленина)». И предлагал дату — 21 января 1995 г. Поистине, Господь обделил Собчака такими бесценными человеческими качествами, как стыд и совесть.

Не будем утомлять читателя пересказом очередной лжи и подставок «знаменосца демократии», как его называли соратники. Скажем только, что это была его лебединая кладбищенская песня.

12 сентября 1998 г. Генеральная прокуратура Российской Федерации возбудила уголовное дело против бывшего мэра Санкт-Петербурга А. Собчака. Ему вменялось в вину получение взятки и злоупотребление служебным положением. «Отец русской демократии» резво драпанул в Париж. «Собчак не должен бегать, как заяц, от прокурорских работников, — сказал генеральный прокурор Ю. Скуратов. — Если он чувствует себя невиновным, то должен сам бежать в прокуратуру».

Но в Париже Собчак просидел недолго. Как только директором ФОБ, а затем секретарем Совета безопасности стал один из его бывших заместителей в правительстве Ленинграда, Собчак примчался обратно, надеясь, что тот не оставит его своими милостынями. Уголовное дело на Собчака было закрыто.

19 февраля 2000 г. Собчак умер в Светлогорске Калининградской области, как сообщалось, от сердечного приступа.

Вот что писала об обстоятельствах его смерти местная газета «Новые колеса»: «Губернатор Калининградской области Леонид Петрович Горбенко пригласил А. Собчака в Калининград с единственной целью — заручиться поддержкой Путина перед будущими губернаторскими выборами. Губернатор Горбенко, как радушный хозяин, организовал прием знатного гостя по высшему классу. После обильного застолья политики отправились в сауну, где за ними ухаживали юные русалки.

Когда водные процедуры закончились, веселая компания поднялась в номер Собчака. Вскоре Леонид Петрович покинул гостиницу „Русь“, оставив профессора наедине с одной из особ.

А спустя полчаса девушка как ошпаренная выскочила из „люкса“ Анатолия Александровича, молнией пронеслась мимо администратора гостиницы и исчезла в ночи.