Тварина…

Чего не хватало? Может, врут, не она была. А зачем врать? Она, не она. Не дочка чья-то, чтобы врать. И чего она?

Базарили по тихой, что она после того, как… увидела тогда, в общем, у черной масти по рукам пошла. Да только такое про любого сказать могут, если каждому верить. Ну, может, легла под кого-то черного – чтобы его забыть.

Не, ну гадина! Так подставить человека! Лучше бы она его клофелином опоила и всю квартиру вынесла. Лучше бы она его на пленку записала, что он по пьянке трепался, и потом все это в Интернет сбросила. Господи, да лучше бы он ее своими руками задушил, и то лучше было бы. Черт его знает… подумают, что он убил Папу… за такое на краю света достанут.

Объявили посадку. Москва – Париж. Он понял это по тому, что люди вокруг стали подниматься. Поспешил следом, потной рукой нащупывая в кармане дипломатический паспорт – ему через «зеленый коридор».

Народу в «зеленом» было совсем немного. Он пристроился к коротенькой очереди, нервно нащупывая потной рукой паспорт – как вдруг почувствовал, что кто-то встал сзади, кто-то большой и сильный. Прежде чем он успел понять, что это значит, рука легла ему на плечо.

– Гражданин Екимов?

Рванулся изо всех сил, но стоявший впереди молодой человек повернулся и дважды, как кувалдой, ударил его, в пах и в живот. Чиновник упал на колени, давясь спазмами, кто-то профессионально схватил его за обе руки и вздернул вверх. С двух сторон разом – цепкие руки прошерстили карманы, похлопали по поясу – на случай пояса шахида.

– Чисто.

– Чисто.

– Сворачиваемся. В машину его. Дим, сумка…

Двое – нагнув раком, вывели его в зал ожидания и то ли повели, то ли потащили к машине…

– Я сотрудник Администрации Президента! – вскричал Володя, немного продышавшись от боли. – Член партии «Единая Россия»! Это какая-то ошибка!

Сильная рука рванула его руку вверх, вызвав очередную вспышку мучительной боли.

– Шагай, пидорюга! – Голос спецназовца из группы захвата был полон ненависти. – Член партии, на… Щас мы тебя по ошибке вместо Лефортово в бутырский петушатник определим, в общую камеру, там тебя быстро к делу пристроят. Шагай, мразь!

На зрелище – двое ведут какого-то жирняка, еще двое сопровождают – собрался народ. Люди останавливались, смотрели. Со смертной тоской Вова видел, что среди них нет ни одного сочувствующего лица, ни мужского, ни женского, ни старческого. Лица (какие лица? морды!) злобные.

Торжествующие – мол, попался, гад, не успел уйти. Холодно-непроницаемые – мол, придет наше время, ты еще не так ответишь, будешь сапоги лизать, умоляя не расстреливать.

Зверье. Мрази. Твари. Как же я вас ненавижу! Будьте вы все прокляты! И ваша страна поганая – будь она навеки проклята…

Его быстро вывели под бетонный козырек. Распугивая резкими звуками крякалки таксистов, к стоянке подкатил «Мерседес Спринтер» – маршрутное такси, дверь открылась – и сильные руки приняли его, втащили в салон и плюхнули на то место, где ему и следовало быть. Лязгнули наручники.

– Чисто, товарищ майор.

В лицо ему посветили мощным фонарем.

– Он, гад.

– Все, двинулись. – Резкий командный голос. – Не … тут маячить. Айрат, давай, давай. Живенько…

Машина тронулась с места.

– Один был?

– Так точно. Сумка еще была.

– Где?

– Да вот она…

– Хоть бы открыли, остолопы, – укоризненно сказал старший группы захвата, – может, он самолет взорвать решил? Ща рванет – мама дома услышит…

– Виноват. А…

– Да уж открывай. Было бы чо, он бы обосрался.

– Щас… – Звук молнии. – Ого! Решил на крыло встать, скотина. Вон – цацки, мыльно-рыльные. Сорваться решил, гад.

– Удивительного мало. Значит – виноват.

– Не виноват я! – затравленно крикнул Володя. – Это она, проститутка! Я не знал ничего!

– Знал, не знал, следствие разберется. Лично я бы всех вас… на удобрения пустил. Вон, мамон нажрал – не согнуться. А толку от вас с гулькин хрен. Как творить, так горазды, как отвечать, так ссыте…

– Товарищ майор, он, кажется, и в самом деле… того.

– Вот козел. Дим, открой форточку. Да до конца, до конца…

Его привезли не в Лефортово и не в Бутырку – а на какой-то секретный объект в тихом районе Москвы. Высокий забор, старинный особняк болезненно-желтого цвета. Все стекла до одного – серебристые, тонированные.

Отстегнули, выгрузили. В небольшом дворике помимо их «Мерседеса» были еще две машины, «Шевроле Тахо» и минивэн, тоже «Шевроле». Очень дорогие машины – это либо СБП, безопасность президента, либо ФСБ, самая верхушка. Его тормознули… он так и стоял в мокрых, обоссанных штанах. На его глазах из особняка под руки – спецназовцы в камуфляже «серый волк» и в масках – вывели чиновника. Того самого, который поднял его и который был его однополым партнером два с лишним года. Тот посмотрел на него так, что если бы Володя мог, то обоссался бы еще раз, но долго смотреть не дали. Втолкнули в машину и увезли.

– Шагай…

Его провели по коридорам. Втолкнули в какую-то комнату и усадили на стул, пристегнув наручниками. Коридоры в здании были узкими, ковры – красными, точнее, не ковры, а ковровые дорожки – и если не считать явно бронированных стекол, тут, наверное, ничего не изменилось со времен Советского Союза.

Стол. Старый, массивный, явно не современный. Сделанный тогда, когда не думали о рентабельности. Лампа с абажуром. Портрет – не поверите, Феликса Дзержинского. Господи, да тут, наверное, еще НКВД работало!

Так он и сидел, в обоссанных, воняющих штанах, ляжки жгло. Потом начал дергаться, ободрал кожу на запястьях – но вырваться так и не смог.

И так он сидел час. Потом еще час. Потом еще…

Потом открылась дверь, вошел человек. Худенький, пожилой, с красной папкой и очками на носу в советского образца оправе. Больше он похож был на горластого старичка-общественника с садоогорода.

– Я старший следователь по особо важным делам Генпрокуратуры России Пивоваров Константин Александрович, буду вести ваше дело.

– Какое дело?! Какое дело, позвоните Сивцову! Будет вам дело… вам такое дело будет! Вы на кого руку…

Старичок неторопливо сел, открыл папку. Шапку протокола допроса с ходу заполнять не стал, раскрутил колпачок на старомодной ручке.

– Не кричите так. Вопросы здесь задаю я. Вопрос первый – когда, где, при каких обстоятельствах вы стали агентом организации Имарат Кавказ, связанной с организацией Аль-Каида?

– Да как вы не понимаете! Это все она, стерва! Убью гадину! Я ее… как сидорову козу драл… а она…

– Она – это Шаламова Алена Владиславовна?

– Да! Я же говорю, я не знал ничего! Просто жил с ней… даже не жил, просто навещал, когда приспичит…

– Когда последний раз… приспичило?

– Да недавно! Еще сказал, что, может быть, меня полпредом на Кавказ назначат… думал, обрадуется… а она, мразь…

Следователь достал пачку сигарет, протянул одну задержанному:

– Будете?

– Не… Так вот, я говорю, я ей просто сказал… а она, гадина… Я честно не знал, товарищ следователь! Я не против России! На хрен мне все это, ну сами подумайте…

– Интересно… А вы еще что-то говорили Шаламовой… когда навещали ее?

– Ну да, говорил… – Володя начал вслух вспоминать и остановился только тогда, когда сказал уже слишком много.

– Что замолчали?

…Следователь открыл папку, достал пару фотографий.

– Смотрите! Вот это – Шаламова! А вот это – Абу аль-Салейхи, установленный агент кувейтской разведки! Ясно?! И вы – с ней говорили! А она – все рассказывала ему! Это ясно?

– Я…

– Мразь ты! И предатель! Хочешь жить – подписываешь! Нет – в расход. Думаешь, у нас мораторий соблюдается?[1] Хрен! Есть секретное распоряжение: всех, кто проходит с окраской «центральный террор»[2], – в расход. Цацкаться еще с вами… Вопрос второй. Кто еще кроме вас участвовал в организации покушения на президента Российской Федерации?