– Когда началась война на земле, вода стала как премия.

Ее веселье исчезло.

– Что, было так плохо?

– Довольно плохо. – Финн опять взял ее руку, теперь уже нежно, обходительно, даже изящно. Именно это и нужно было ему сейчас – чувствовать ее тепло, знать, что она рядом. Может быть, через день-другой то, что он видел и слышал, начнет постепенно стираться из его памяти.

– Ты хочешь мне рассказать?

– Нет.

– У тебя усталый вид. – Только теперь она поняла, насколько он изможден, хоть это и не бросалось в глаза благодаря загару. – Когда ты вернулся?

– Час назад. Я приехал прямо сюда.

Ее сердце опять забилось быстрее, но Дина уже не могла не видеть усталости в его глазах.

– Давай я приготовлю тебе что-нибудь поесть. А ты пока немного отдохнешь.

Он не отпускал ее руку, не зная, как объяснить и ей, и себе, насколько легче ему стало здесь, просто рядом с ней.

– Я не отказался бы от сандвича, особенно вместе с пивом.

– Кажется, это я смогу организовать. – Она встала и потянула его за руку. – Пошли, ляжешь на диване, расслабишься. Пока ты будешь есть, я расскажу тебе все новости и сплетни Си-би-си.

Он встал на ноги, подождал, пока она нажмет на дистанционный пульт.

– Дина, ты разрешишь мне остаться на ночь?

Она повернулась к нему. Ее глаза казались огромными, но взгляд был твердым.

– Да.

Быстро отвернувшись, она ушла на кухню. «У меня дрожат руки», – вдруг поняла Дина. И это было замечательно. Все ее тело трепетало в ответ на его последний долгий взгляд перед тем, как она убежала. Дина не знала, как все это будет, но знала, что ничего другого ей не надо. Месяцы разлуки не ослабили тех чувств, которые росли у нее в душе.

А тот первый жадный поцелуй, когда они безрассудно упали на пол, был еще более ошеломляющим, более эротическим, чем любая из фантазий, сочиненных Диной с тех пор, как она ждала его возвращения.

Сегодня ночью она сделает этот шаг. Она изменится. Потому что сама этого хотела, думала Дина. Потому что сделала свой выбор.

Положив на деревянную тарелку сандвич с ветчиной и сыром, она добавила к нему банку пива. Поднимая поднос, Дина улыбнулась своим мыслям. Страсть – такое же основное человеческое желание, как и голод. Как только они разберутся со вторым, она пустит его в свою постель и в свое тело.

– Я могу приготовить и что-нибудь горячее, – сказала она, внося поднос в гостиную. – У меня есть банка консервированного супа и… – Увидев его, Дина внезапно замолчала.

Карнак Великолепный придуривался на экране, и Эд улюлюкал ему в ответ. А Финн Райли, Герой Пустыни, спал как ребенок.

Он стащил с ног свои стоптанные башмаки, но даже не снял куртки. Беспощадная работа, перелет и опоздание самолета в конце концов дали о себе знать. Финн лежал на животе, уткнув лицо в одну из атласных подушечек Дины, одна рука вяло свисала с дивана.

– Финн! – Дина поставила поднос рядом и прикоснулась к его плечу. Она легонько встряхнула его, но он даже не пошевелился – измученный спящий мужчина в сто шестьдесят фунтов весом.

Уступив, Дина пошла за одеялом и завернула в него Финна. Потом заперла входную дверь, повесила цепочку. Выключив верхний свет, села на пол перед диваном.

– Вот оно, наше время, – тихонько сказала она, целуя его в щеку. – Его все так же не хватает. – Вздохнув, Дина взяла сандвич и попыталась заполнить пустоту сексуального разочарования едой и телевидением.

Финн вырвался из сна, обливаясь холодным потом. Меркнувшее перед его глазами видение было ужасно – изрешеченное пулями тело у его ног, пятна свежей и запекшейся крови на розовом шелке и блестках изорванного вечернего платья. Вокруг тихий утренний свет. Он рывком сел, растирая лицо руками.

Не узнавая места, Финн попытался сообразить, что с ним стряслось. Номер в гостинице? В каком городе? В какой стране? Самолет? Такси?

Дина. Вспомнив вчерашний вечер, Финн упал обратно на подушки и застонал. Вначале он столкнул ее на пол, потом отключился. Бурная часть увлекательного дневника их романа.

Финн удивлялся, что она еще не выволокла его за ноги из квартиры и не оставила храпеть на лестничной площадке. Сбросив одеяло, он встал, шатаясь. Мгновение покачивался, чувствуя усталость во всем теле. Сейчас ради чашки кофе он был готов на убийство. Наверное, поэтому ему показалось, что откуда-то доносился запах свежесваренного напитка. После стольких месяцев в пустыне Финн хорошо знал, что миражи – это результат не только жары, но и отчаянных человеческих желаний.

Он пошевелил затекшими плечами и выругался. Боже, сейчас ему нельзя было думать о желаниях.

Но может быть, еще не поздно? Быстрая инъекция растворимого кофе, и они могли бы завалиться в постель вместе с Диной, чтобы наверстать упущенное вчера.

С затуманенными глазами, спотыкаясь, он бросился на кухню.

Она не была миражом. Стоя в лучах солнца, свежая и прекрасная в брюках и свитере, Дина наливала фантастически пахнувший кофе в красную керамическую чашку.

– Дина.

– Ой! – Она вздрогнула, чуть не пролив кофе. – Ты меня испугал. Я задумалась о вопросах для сегодняшнего шоу. – Поставив кофейник, Дина вытерла внезапно вспотевшие ладони о бедра. – Как ты спал?

– Как мертвый. Не знаю, что лучше: смущаться или извиняться, но, если ты поделишься со мной кофе, я сделаю все, что прикажешь.

– Тебе не надо ни смущаться, ни извиняться. – Она не осмелилась встретиться с ним глазами, доставая еще одну чашку. – Ты так устал.

Он легонько погладил ее по волосам.

– Ты сильно сердишься?

– Я не сержусь, – ответила Дина, хотя продолжала отводить глаза, передавая ему чашку. – С молоком? С сахаром?

– Нет, не надо. Если не сердишься, то что тогда?

– Трудно объяснить. – Как тесно на кухне, вдруг поняла Дина. Но Финн стоял в дверях, закрывая ей выход. – Мне в самом деле уже пора идти, Финн. Через несколько минут приедет мой шофер.

Он не шелохнулся.

– Постарайся объяснить.

– Это не так просто, – огрызнулась Дина, совершенно лишившись самообладания, и отвернулась. – У меня нет опыта в утренних объяснениях.

– Но ничего же не было.

– Дело не в этом, не совсем в этом. Вчера вечером я ни о чем не думала. Не могла. Когда я увидела тебя, то была просто потрясена тем, что происходило, тем, что я чувствовала. Никто и никогда не хотел меня так, как ты вчера вечером.

– И я все испортил. – Уже забыв о кофе, он осторожно поставил чашку на стол. – Извини меня. Может быть, не надо было прекращать тот первый сумасшедший натиск, но я боялся сделать тебе больно.

Дина медленно повернулась, в ее глазах ясно читалось смущение.

– Ты не сделал бы мне больно.

– Сделал бы. Господи, Дина, я мог бы сожрать тебя живьем. А наброситься на тебя на полу, это было… – он с горечью подумал об Анджеле, – это было слишком легкомысленно.

– Дело во мне, Финн. Не в тебе, а во мне. Вчера я была легкомысленной, а это так не похоже на меня. – Она совершенно не знала, что делать со своими руками. Наконец подняла их вверх, потом безвольно опустила. Финн стоял на прежнем месте и внимательно смотрел на нее. – Ты возбудил во мне чувства, о которых я раньше и не подозревала. Но то, что было потом… – она дернула себя за мочку уха, – дало мне время подумать.

– Замечательно. – Он опять схватил чашку и сделал большой глоток. – Потрясающе!

– Я не передумала, – проговорила Дина, видя, как потемнели его глаза. – Но вначале нам надо поговорить. Когда я все объясню, а ты все поймешь, тогда, надеюсь, все пойдет своим чередом.

Она смотрела на него умоляющими глазами. Видимо, и в самом деле это было важно для нее. Чтобы ответить, Финну не обязательно было знать, о чем шла речь. Подойдя к Дине, он взял ее за подбородок и нежно поцеловал.

– Хорошо. Мы поговорим. Сегодня вечером?

Ее нервное напряжение исчезло.

– Да, сегодня вечером. Кажется, сама судьба заботится о нас. Это мой первый выходной за последние два месяца.