Внезапно я ощутил, что в комнате уже не один. Резко повернулся, хватаясь за рукоять меча. Через плотно запертую дверь вошел и остановился, вопросительно глядя на меня, мужчина среднего роста, подчеркнуто скромно и неприметно одет, с острым, как топор, лицом и очень живыми черными глазами.

Он сдержанно улыбался, глядя на меня, как на старого друга. Я расслабил мышцы, рука сделала широкий жест, указывая в сторону стола.

– Прошу вас, сэр Люцифер.

Он поморщился.

– Я давно отказался от этого имени.

Я удивился:

– А почему? Все-таки напоминание, что вы были первым после Творца. И даже Михаил, ныне всесильный, был ниже. А то уже многие забыли.

Он опустился в кресло по ту сторону стола, лицо потемнело.

– Мне не нужны воспоминания о прошлом блеске. Я предпочитаю работать над будущими победами.

Я указал взглядом на его серый костюм.

– Вы всегда так скромно одеты. Это позиция?

Он поморщился, мне показалось, что вопрос ему неприятен, но ответ прозвучал спокойный и достойный:

– Я не сторонник роскоши и блеска. Все это суета. Детство. Надо блистать тем, что из себя представляешь, а не…

Понятно, подумал я. Ангелы и архангелы все так же блистают в золотом огне, как некогда блистал ты, потому сейчас, чтобы не проигрывать так уж явно, нарочито выглядишь вот так. Мол, это позиция, а не какое-то нищенство. Все правильно, я бы поступил точно так же.

– Вина? – спросил я. – Гулящих девок?

Он сдержанно улыбнулся, показывая, что оценил мой юмор.

– Это удовольствия, – согласился он, – довольно значимые, но… для низшего уровня.

– Все там бываем, – напомнил я.

– Все, – подтвердил он. – Нельзя все время жить высокими радостями государей. Поесть всласть, выпить хорошего вина, потешить плоть – это свойственно и властелинам мира. Но, кроме того, есть и другие радости, не так ли?

– Пока не вижу, – пробормотал я. – Чаю, кофе?.. Извините, марципанами угостить пока не могу…

Я сосредоточился, сотворил две простые глиняные чашки, другие не умею, наполнил их ароматным горячим кофе. Сатана с удовольствием поймал ноздрями и втянул пахучую струю.

– Великолепно… И вы хотите из такого мира вернуться в свой? Там такое вам будет недоступно, не так ли?

Он осторожно отхлебывал кофе, его черные и блестящие, как антрацит, глаза весело поблескивали. Я пожал плечами.

– А зачем мне такие сложности?.. Любой кофе у нас в изобилии. И любые продукты. И вообще всего в изобилии. Напротив, приходится отбиваться! А то со всех сторон стараются что-то впарить.

Он смотрел с интересом, затем улыбка стала шире.

– Тогда, мне кажется, – произнес он с расстановкой, словно предваряя выход на сцену клоуна с коронным номером, – я смогу вас обрадовать.

Я посмотрел с подозрением.

– В самом деле?

Он улыбнулся шире.

– Не смотрите на меня, как на врага. Это выдает в вас человека… низшей формации. Вернее, можно такое предположить, хотя я прекрасно понимаю, что это далеко не так. Однако только дикари видят в каждом встречном врага, а вот культурные люди зрят прежде всего возможного собеседника.

– Да возлюби врага своего, – пробормотал я, – как самого себя… Это не вы сказали, так ведь? Или в бою надо пользоваться любым оружием? Честно говоря, не представляю, что можете такое уж радостное предложить. Разве что кресло гроссграфа?

Он хитро прищурился:

– А оно для вас радостное?

Я помотал головой.

– Догадаться нетрудно.

– Я тоже так подумал, – ответил он уже серьезнее. – Это только со стороны одни преимущества, а когда оказываешься во власти, тут и зришь, что от малых неприятностей пришел к большим. Даже к бедам.

– Согласен, – ответил я чуточку нервно. – К тому же, я не люблю быть… отвечающим. Можно и не отвечать, я могу быть и хамлом, но так еще хуже. Когда-то был лидером клана в одном королевстве, сперва гордился, дурак, из реала деньги вбрасывал, чтобы у всех доспехи, абилки и оружие, но никто и спасибо не сказал, а только дай, дай, дай! И еще подозрение, что я из кланового сундука что-то приворовываю. И постоянные склоки, споры… Но все равно угораздило обзавестись замками, титулами, землями, людьми, о которых теперь обязан заботиться…

Он кивал, слушал, снова кивал, наконец, обворожительная улыбка проступила на его интеллигентном лице.

– Вот и хорошо, – сказал он с облегчением. – Вам в это трудно поверить, но я в самом деле люблю помогать. При более высоких формациях общества, как я уже говорил, больше взаимопомощи, чем в дикарских, где в каждом встречном видят врага.

Я спросил:

– И в чем эта ваша помощь?

Он посмотрел на меня удивленно, засмеялся весело и заразительно:

– Почему с таким недоверием? Мне удалось договориться с… Той Стороной, чтобы выполнить ваше самое сильное желание. Ну, вы понимаете, о чем я.

Сердце мое внезапно резко застучало. К лицу прихлынула горячая кровь, я спросил, чуточку задыхаясь:

– Речь о том, как я попал сюда?

Он кивнул, глаза стали серьезными, он внимательно наблюдал за мной.

– Да.

– И о том…

Горло мое сдавило, я поперхнулся.

Он сказал благожелательно:

– И о том, чтобы вернуть вас в ваш мир.

Я замер, потом спросил медленно, стараясь держать себя в руках:

– Как? Когда?

Он ответил, продолжая наблюдать за мной:

– С Той Стороной, как я уже говорил, достигнута договоренность. Вопреки общему мнению, с ними вообще легко договариваться. Обычно они никогда не возражают, хотя в данном случае были некоторые сложности!.. А перенести вас обратно можно в любой момент. Хоть сейчас.

Сердце мое остановилось, я едва не вскрикнул, что да, переноси поскорее в тот уютный теплый мир, где я ни за что не отвечаю, где так защищено, где все дураки, а я один умный, и даже знаю, как опустить доллар и поднять ВВП…

Он спросил, видя, как я окаменел:

– Так что же?

Я пробормотал:

– Слишком неожиданно…

Он удивился:

– Это понятно, но все-таки?

– Да согласен я, согласен, – вырвалось у меня. – Просто как-то врасплох…

– Раньше вы были готовы без колебаний, – напомнил он, – едва удалось бы.

– И сейчас готов, – признался я, – и тоже без колебаний! Но если исчезну вот так, сразу, в замке начнется… ну, не знаю, паника не паника, но замешательство будет нехилое. А враг силен, может опрокинуть все мое нестройное войско! Я их сюда привел, а тут вдруг брошу? Нет, надо бы сперва подготовить, защитить… Эх, сам не знаю, что бормочу!

Он смотрел с неодобрением.

– То есть вы хотите сперва выиграть какое-то сражение?

Я поднялся, не в силах сидеть и ничего не делать, быстро ходил взад-вперед по комнате, отшвырнул угодливо забежавшее вперед и растопырившееся кресло. Сатана с интересом следил за мной глубоко запавшими умными глазами.

– Да, – ответил я резко, – да! Только еще не знаю, как это сделать! Если вот сейчас исчезну, то получится, что привел их на бойню. Не хвастаясь скажу, что от меня тоже кое-что зависит.

Он поморщился.

– Раньше вам было бы наплевать, что случится с этим… этими. Они же вам не ровня, кого вам здесь жалеть? Даже ровню не очень-то жалеют… Впрочем, дело ваше, хотя такое поведение выглядит странным. Недостаточно, как мне, уж простите, показалось, просчитанным.

Он умолк, взглядом показывая, что смягчил свои слова из деликатности. На самом деле мое решение не просто недостаточно просчитанное, а вообще непросчитанное. Немотивированное. И даже дурацкое. Просчитанность идет от ума, а во мне заговорила вообще какая-то динозавровость.

– Чуть позже, – ответил я просительно. – Хорошо? Чуть-чуть! Я сам не рад, что взял на свои плечи эту обузу, но раз уж взял… или не смог увильнуть, неважно, надо либо дотащить до места, либо переложить на чьи-то плечи, но не сбрасывать кому-то на ноги.

Он поднялся, в глазах чернота, а лицо – сплошная холодная любезность.