– Как думаешь, – спросил я, – у Гатонеса много демонов?

Плантагенет ответил хмуро:

– Много.

– Сколько?

– Этого никто не знает. Но у Верховного Мага не только демоны, мой повелитель…

– Маги? – спросил я.

– Их много, – ответил он так же сумрачно. – Младшие маги, старшие, главные, а над всеми – Верховный.

– А демоны?

– Демоны подчиняются только ему, Верховному. Вон летят…

По направлению к крепости со стороны стольного града по небу несутся крупные крылатые твари. На известных мне гарпий похожи, как гориллы на мартышек. Летят тяжело, в то же время достаточно быстро и стремительно. За ними тянутся странные полупрозрачные следы. В небе призрачные облака показались мне их порождением.

Две отстали, в полусотне шагов от нас пошли на посадку. Я насторожился, исполинские гарпии на землю опускались тяжело, приседая и почти падая, похожие на некие чудовищные цветы.

– Что им надо? – прошептал я.

Обе принялись быстро-быстро рыть лапами землю, выбрасывая целые пласты. Одна с визгом ухватила нечто в глубине, я видел, как ее почти втянуло в яму, но вторая тоже просунула узкую морду рядом, тело ее дергалось, напрягалось, под кожей вздувались и дрожали от напряжения мышцы.

Раздался отвратительный писк. Гарпии разом выдернули длинное белое тело не то огромного толстого червя, не то странную змею, принялись рвать зубатыми пастями, а потом разом взлетели и понесли ее в сторону крепости.

Плантагенет смотрел вслед, как и я, потом вдруг съежился, у него появились четыре ноги, укоротилась шея, а хвост из костистого и с шипами стал пышным конским.

Я оглянулся, по зеленой долине в нашу сторону несется веселая праздничная кавалькада на разукрашенных, как попугаи, конях. Да и сами люди по яркости одежд перепопугаили бы самых попугаистых попугаев. Впереди кавалер с дамой, за ними на почтительном расстоянии, чтобы не слышать светских разговоров, толпа слуг, лакеев, сокольничий с птицей на руке и трое псарей с собаками на длинных сворках.

Я с удивлением узнал леди Элизабет, рядом с нею мужчина, которого я уже видел, ах да, это же легендарный и неустрашимый граф Бэкдорф, герой многочисленных сражений за женские подолы, умелый соблазнитель, покоритель и разбиватель дамских и даже девичьих сердец, овеянный жуткой славой ловеласа…

Леди Элизабет раскраснелась, глаза блестят, на щеках дивный румянец, губы раздвинулись в ликующую улыбку.

– Маркиз! – воскликнула она в великом изумлении. – Как вы здесь оказались?

– Да вот, ждал, – ответил я, – когда вы на охоту… Настоящая охота – это когда графу охота и вам охота, да?

Она вспыхнула, в глазах блеснул гнев. Граф, напротив, с высоты своего крупного коня рассматривал меня снисходительно.

– Маркиз, – произнесла она ледяным голосом, – вы много себе позволяете!

– Я ж из медвежьего угла, – напомнил я. – У нас не ездят охотиться даже после обеда! А уж ближе к ужину… Это чтоб ночь застала в дороге, да?

Она посмотрела на меня растерянно, словно эта мысль ей даже не приходила в голову. Граф Бэкдорф с высоты своего крупного коня брезгливо наморщил нос.

– Э-э… маркиз… Я вижу, вы в самом деле из медвежьего угла. Ну, как можно носить такой костюм?

Я оглядел свою одежду.

– А что в нем не так?

Он сказал с немыслимым чувством превосходства:

– В моих владениях даже простолюдины такими брезгуют… Мне за вас просто неловко перед дамой.

– Ничего, – ответил я бодро, – зато у вас больше шансов.

Его брови полезли наверх, я даже не предполагал, что их можно вскинуть настолько театрально высоко.

– Шансов? На что?

– На внимание дамы, – объяснил я любезно. – На ее благосклонность. И на оброненный платочек. Даже без соплей в нем. Или с соплями, это неважно, правда?

Его глаза стали строгими, улыбка исчезла с картинно-мужественного лица. Элизабет взглянула на него обеспокоенно, когда он гордо выпятил грудь и окинул меня надменным взглядом.

– Вы оскорбляете меня, маркиз, – произнес он холодным тоном, лишенным всякой иронии. – Это недопустимо.

– Я? Оскорбляю?

– Вы, – ответил он с нажимом. – Оскорбляете!

– Чем, граф? – удивился я.

Он процедил сквозь зубы:

– Даже предположение, что прекрасная леди Элизабет, несравненнейшая из женщин, могла бы предпочесть вас… тьфу, это даже выговаривать противно… это гнусно и оскорбительно!

– Да бросьте, – ответил я мирно, – будьте проще, и тролли к вам потянутся. Леди Элизабет – ваша, я же не соревнуюсь с вами за ее внимание и благорасположение!

Она смотрела на меня с брезгливой жалостью. Граф красиво соскочил с коня, широкая перевязь лежит на его груди, как пришитая, он окинул меня оскорбительным взглядом и взялся за рукоять длинного узкого меча.

– Маркиз!.. Вам придется ответить за свои слова!

– Я уже ответил, – сказал я. – Катитесь, граф.

– Что-о?

– Я уже сказал, – повторил я. – Катитесь. Не хватает мне на каждого придурка реагировать. Без вас забот выше крыши.

Через его плечо я видел скачущего со стороны крепости Великого Мага всадника. Сэр Макиннон еще издали сорвал с головы шляпу и размахивал ею, словно разгонял облака.

Я ощутил, как часто колотится сердце, сейчас или никогда, прошептал тихо:

– Серфик… Все готовы?

– Да, – раздался над ухом комариный писк. – Вам стоит только велеть.

– Улакеторзабер, – произнес я, – ко мне!

Граф Бэкдорф, с белым от ярости лицом, подступил ко мне, размахивая мечом.

– Или вы принимаете бой, – прокричал он, брызгая слюной, – или я убью вас, как ничтожнейшего из трусов!

Последние слова заглушил чудовищный рев. Шагах в десяти от нас земля вздыбилась, будто гигантский крот выпихивает наверх рыхлые комья земли, но когда земля осыпалась, поднялось нечто блистающее металлом, словно жук-бронзовка, размером с газгольдер.

Железный демон в три человеческих роста разогнулся, комья земли продолжали срываться с металлического торса. Огромная голова, размером с котел, повернулась в нашу сторону. Багровые глаза, горящие лютой злобой, поймали в прицел троих людей. В два бухающих шага, от которых содрогалась земля, оказался передо мной, преклонил колено.

– Господин…

– Быстро, – велел я, – доспехи, молот, пояс…

Я не успел договорить, лязгнуло, я в доспехах, незримые руки одели на меня перевязь, пояс, я ощутил тяжесть молота. Мелькнуло перекошенное ужасом лицо графа, Элизабет пятилась, глядя на меня вытаращенными глазами.

Я прокричал:

– Сегадергабестлюкас!.. Каждая минута на счету!.. Цирруокс, атакуй с воздуха!.. Фенекурд, вышиби ворота!.. Занзибакер, уничтожай младших магов… Эгалите, фратерните!..

Плантагенет превратился было в динозавра, но передумал и стал огромным конем и преклонил передо мной передние ноги. Из ноздрей валил синий дым и вылетали искры, а когда он яростно всхрапнул, выметнулись длинные языки пламени.

Я вскочил в появившиеся седло, мои бедра прихватили широкие захваты. Прямо из воздуха появились три огненных демона размером с амбары. Взмахом руки я послал их на громаду крепости.

– Вперед!.. Наше дело правое – враг будет разбит!

Я оглянулся на графа, теперь уже я смотрю сверху вниз со спины исполинского железного коня, что злобно скалит длинные волчьи зубы. Графа трясет, словно вынырнул из полыньи, зубы стучат, глаза затравленные.

– Извините, граф, – крикнул я виноватым голосом, перекрывая грохот и топот своей армии, – нашу дуэль закончим в другой раз! Вы не против?

Он судорожно закивал, даже не понимая, что я сказал и чему он кивнул. Элизабет в ужасе смотрела на меня. Я ободряюще улыбнулся, отчего она едва не хлопнулась в обморок, и, выдернув сверкающий меч Арианта, послал чудовищного коня в галоп.

– Вперед!.. – прокричал я страшным голосом. – За нашу и вашу свободу!

Конь с места пошел в галоп, забросав пластами земли из-под копыт близкого к обмороку графа и перепуганную даму. Я уже не оглядывался, ветер свистит в ушах, земля сотрясается от чудовищного грохота множества копыт.