Теперь, со смертью Роуз, в жизни Вулфрика образовалась пустота. Он скучал по ней. С февраля он был один, но не мог представить себе, кем заменить прежнюю любовницу, и даже не был уверен, что хочет этого. Пока, по крайней мере. Роуз умела удовлетворить его и доставить удовольствие, а он знал, как удовлетворить ее и доставить удовольствие ей. Вулфрик сомневался, что хочет заново приспосабливаться к кому-то. В тридцать пять лет он чувствовал себя древним старцем.

Герцог оперся подбородком о сцепленные пальцы.

Итак, ему тридцать пять. Он никогда не хотел этого титула, но по воле судьбы унаследовал его в возрасте семнадцати лет. Он выполнил все свои обязанности, за исключением женитьбы и производства на свет сыновей и наследников. Много лет назад Вулфрик попытался выполнить и эту свою обязанность, будучи молодым и исполненным слабой надежды на то, что личное счастье совместимо с титулом герцога. Но в тот вечер, когда собирались объявить о помолвке, его будущая невеста привела в исполнение искусно задуманный план, с тем чтобы избежать ненавистного ей брака. Она слишком боялась отца и жениха, чтобы просто рассказать правду.

Как может герцог выбрать себе герцогиню и ожидать от этого союза личного удовлетворения? Какая женщина согласится выйти за герцога ради него самого? Любовницу можно выбросить из своей жизни, а жену нет.

Таким образом, после леди Марианны Боннер герцог позволил себе единственное отступление от обязанностей — он решил оставаться холостяком и удовлетворять свои потребности с Роуз. Встретив эту девушку, герцог взял ее под свое покровительство менее чем через два месяца после несостоявшейся помолвки.

Но теперь Роуз умерла и была похоронена за его счет в саду деревенской церкви неподалеку от кузницы. Бьюкасл своим личным присутствием на похоронах потряс всех жителей на несколько миль вокруг.

Какого черта он согласился поехать в Скофилд-Парк вместе с Моубери? Неужели потому, что не хотел один возвращаться в Линдсей-Холл и точно так же не желал оставаться в Лондоне? Это был слабый довод даже в том случае, если в доме у сестры Моубери действительно соберутся интересные люди, соответствующие его уровню, с которыми можно будет поговорить. Лучше бы ему провести лето, осматривая свои многочисленные владения в Англии и Уэльсе, по пути навещая братьев и сестер. Хотя последнее с трудом можно признать хорошей идеей. У них у всех теперь своя жизнь, супруги, дети. Вулфрик искренне верил в то, что все его братья и сестры счастливы, и радовался за них.

Однако сейчас герцог Бьюкасл, одинокий в своем могуществе и великолепии посреди роскоши лондонского особняка, лишь задумчиво смотрел в пустоту, постукивая по подбородку сплетенными пальцами.

Карета барона Ринейбла прибыла рано утром, чтобы отвезти Кристину в Скофилд-Парк. Мелани имела усталый вид и с благодарностью приняла предложение помочь с последними приготовлениями.

Кристина лишь на минутку заглянула в отведенную ей комнату — небольшой закуток, зажатый между двумя трубами, которые загораживали вид из окна, открывая взору узенькую полоску располагавшегося внизу огорода — чтобы снять шляпку, взбить кудри и распаковать скромный багаж. Затем она стремительно поднялась в детскую поздороваться с отпрысками Ринейблов и далее все утро и большую часть дня провела, выполняя многочисленные поручения, чуть не валясь с ног от усталости. К вечеру у нее появился шанс сбежать, но он был упущен: Мелани случайно увидела ее поднимающейся по лестнице с грудой полотенец, предназначенных для одной из самых шикарных гостевых спален, и возмущенно вскрикнула при виде ее платья.

— Дорогая, ты просто обязана одеться соответствующим образом, — слабым голосом проговорила она, прижав ладонь к сердцу, — и, пожалуйста, сделай что-нибудь с волосами, Я вовсе не предполагала, что ты будешь работать как служанка. Быстро отправляйся в свою комнату, проказница, и впредь веди себя как гостья.

Примерно через полчаса Кристина спустилась по лестнице, облаченная в одно из лучших своих платьев из муслина с узором из изящных веточек. Ее кудри были до блеска расчесаны. Выглядела она если не ошеломительно, то, по крайней мере, прилично. Она намеренно отгоняла от себя мысль о том, что нервничает и что сама позволила поймать себя в ловушку. Вместо этого ей бы сейчас следовало давать очередной урок географии в деревенской школе и чувствовать себя вполне счастливой.

— А, вот и ты! — воскликнула Мелани, когда Кристина присоединилась к ней в холле. Схватив подругу за руку, она пребольно сжала ее. — Будет так весело, дорогая! Только бы ничего не забыть и только бы меня не стошнило при виде подъезжающих гостей. Почему меня всегда начинает тошнить во время приемов? Это так вульгарно.

— Не волнуйся, все, как обычно, пройдет на высшем уровне, — заверила ее Кристина, — и тебя провозгласят лучшей хозяйкой этого лета.

— Ты правда так считаешь? — Мелани положила руку на сердце, словно хотела унять его стремительный ритм. — Ты мне нравишься с короткими волосами, Кристина. Я чуть в обморок не упала, когда ты заявила, что собираешься постричься, но теперь ты снова выглядишь молоденькой и хорошенькой, как будто время для тебя повернулось вспять. Не хочу сказать, что раньше ты не была хорошенькой. Я смертельно ревную к тебе. Что ты сказал, Берти?

Но лорд Ринейбл, стоявший неподалеку, лишь прочистил горло длинным раскатистым звуком.

— Приближается карета, Мел. — Он мрачно посмотрел на жену, как будто с минуты на минуту они ждали появления судебных приставов, которые лишат их всех земельных владений. — Ты иди наверх и спрячься, Кристина. Осмелюсь предположить, что у тебя в распоряжении еще целый свободный час.

Мелани совсем не по-женски похлопала мужа по руке и шумно втянула в себя воздух. Она словно прибавила три дюйма в высоту и мгновенно превратилась в грациозную аристократичную хозяйку дома, которую никогда в жизни не беспокоили нервы и которую никогда не тошнило в критических ситуациях. Угроза срыва лишь на мгновение нависла над молодой женщиной, когда она опустила глаза и обнаружила, что держит в правой руке неполный стакан лимонада.

— Кто-нибудь, немедленно заберите это! — приказала она, оглядываясь в поисках слуги. — Бог мой, я могла пролить это на чьи-нибудь туфли!

— Я возьму, — рассмеялась Кристина и забрала стакан из рук подруги. — Знаешь, пролить на кого-нибудь лимонад больше в моем стиле, нежели в твоем. Унесу-ка я этот стакан от греха подальше.

Она поднялась по лестнице и прошла в желтую гостиную, где вскоре должны были собраться остальные дамы. По какой-то ей одной ведомой причине Мелани всегда держала дам и кавалеров отдельно на своих праздниках, пока не наступало время пригласить всех в гостиную на чаепитие, которым традиционно открывались любые мероприятия.

На галерее, опоясывавшей центральный холл, молодая женщина остановилась и взглянула вниз через перила. Карета, о приближении которой сообщил жене Берти, оказалась, видимо, ближе, чем он предполагал. Первые гости как раз входили в дом, и Кристина, не удержавшись, стала смотреть, нет ли среди них знакомых.

Оказалось, что на этот раз приехали два джентльмена. Один из них — небрежно одетый, в коричневом пиджаке, явно большом для своего обладателя, темно-синих панталонах, слегка провисших на коленках, поношенных туфлях, которые знавали лучшие времена, и галстуке, в спешке обернутом вокруг шеи без помощи камердинера, и с волосами, торчавшими в разные стороны, как будто человек только что оторвал голову от подушки, — был Гектор Магнус, виконт Моубери.

— А, Мел, неужели это ты? — проговорил он, с отсутствующим видом улыбаясь сестре, словно ожидал увидеть в ее доме кого-то другого. — Как поживаешь, Берти?

Кристина ласково улыбнулась и уже хотела окликнуть его, но ей помешал стоявший рядом с Гектором джентльмен. Большую противоположность Гектору трудно было себе представить: высок, хорошо сложен и одет с подчеркнутой элегантностью в синий пиджак высочайшего качества поверх расшитого серого жилета, панталоны более темного оттенка и начищенные до блеска сапоги с белыми отворотами. Шейный платок повязан аккуратно и с большим мастерством без единого намека на помпезность. Накрахмаленные уголки воротничка слегка приподнимали его подбородок, а темные густые волосы были изысканно пострижены и аккуратно уложены.