Она медленно открыла глаза, вытянула руки и взглянула на них, моргая, словно никогда прежде их не видела.

— Что это значит?

— Это значит именно то, что вам кажется. — Он кивнул в сторону причала. — Вот корабль, он отплывает в Вестпорт со следующим приливом. У вас есть связи в Вестпорте?

Жилки на ее тонкой шее дрогнули.

— У меня есть связи везде.

— Отлично. Тогда это значит, что я вас отпускаю.

Повисло долгое молчание.

— Отпускаете?

Эйдер подняла руку и бездумно потерла свой колючий обритый череп, не отводя глаз от Глокты.

«Не знает, верить или нет, и неудивительно. Я и сам не могу поверить».

— Его преосвященство, как видно, подобрел до неузнаваемости.

Глокта хмыкнул.

— Ну, это вряд ли. Сульт ничего не знает. А если узнает, то мы оба, скорей всего, будем плавать с привязанными к лодыжкам камнями.

Она прищурилась.

«Королева купцов обдумывает сделку».

— Хорошо. А чем я смогу расплатиться?

— Вы расплатитесь тем, что вас больше не будет. О вас забудут. Выбросите Дагоску из головы, с ней покончено. Найдите себе других людей и спасайте их. Вы расплатитесь тем, что покинете Союз и никогда не вернетесь назад. Никогда в жизни.

— Вот так?

— Вот так.

— Но зачем это вам?

«О, мой излюбленный вопрос. Зачем я делаю это?» Он пожал плечами.

— Какая разница? Заблудившийся в пустыне…

— …берет воду у того, кто ее предложит. Не беспокойтесь. Я не откажусь.

Внезапно она протянула руку, и Глокта дернулся назад, но кончики ее пальцев всего лишь мягко прикоснулись к его щеке. Они замерли так на несколько мгновений; его кожу покалывало, веко дергалось, в шее стреляло.

— Возможно, — прошептала Эйдер, — если бы все сложилось по-другому…

— Если бы я не был калекой, а вы не были преступницей? Все сложилось так, как сложилось.

Она со слабой улыбкой опустила руку.

— Действительно. Хотелось бы мне сказать, что мы еще увидимся…

— Лучше не надо.

Она медленно кивнула.

— Тогда прощайте.

Она натянула на голову капюшон, снова скрыв свое лицо в тени, проскользнула мимо Глокты и быстро пошла к концу причала. Он стоял, тяжело опираясь на трость, смотрел ей вслед и потирал то место на щеке, которого коснулись ее пальцы.

«Итак, чтобы до меня дотронулась женщина, нужно всего лишь спасти ей жизнь. Надо бы делать это почаще».

Он отвернулся и сделал несколько мучительных шагов по пыльной набережной, вглядываясь в темные строения наверху.

«Может быть, где-то там прячется практик Витари, наблюдая за мной? Может быть, этой сцене найдется место в ее очередном отчете архилектору? — Глокта почувствовал, как по ноющей спине пробежала дрожь. — В мой отчет это точно не попадет. Впрочем, какая разница?»

Ветер переменился, и теперь Глокта чувствовал запах. Этот запах уже пропитал все закоулки города. Острый запах гари, дыма и пепла.

«Запах смерти. Если не случится чуда, никто из нас не уйдет отсюда живым».

Он посмотрел через плечо: Карлота дан Эйдер уже шла по сходням.

«Ну… кроме одного человека».

— Все идет отлично! — пропел Коска со своим сочным стирийским акцентом. Широко улыбаясь, он глядел через парапет на побоище за стеной. — Что ни говори, а вчера мы хорошо поработали.

«Хорошо поработали…»

Под ними, по другую сторону рва, лежала истерзанная и обожженная голая земля. Она топорщилась арбалетными стрелами, словно темный подбородок, обросший щетиной. Повсюду валялись обломки приспособлений для осады: разбитые лестницы, перевернутые тачки с высыпавшимися камнями, обгоревшие и раздерганные плетеные щиты. Возвышался остов одной из громадных осадных башен, из груды пепла косо торчали почерневшие балки, паленые обрывки кожи хлопали на соленом ветру.

— Да, мы преподали гуркским ублюдкам такой урок, что они не скоро его забудут. Верно, наставник?

— Какой урок? — пробормотал Секутор.

«И правда, какой урок? Мертвых ничему не научишь».

Трупы усеивали пространство перед гуркскими позициями, в двухстах шагах от городских стен. Тела валялись на ничейной земле, окруженные завалами изломанного оружия и доспехов. Прямо перед рвом они лежали так густо, что, наверное, по ним можно было бы пройти от моря до моря, с одной стороны полуострова на другую, ни разу не ступив на землю. В нескольких местах мертвецы лежали плотными грудами.

«Это раненые пытались прикрыться умершими, а затем сами умирали, истекая кровью».

Глокта никогда не видел такой бойни. Даже после осады Ульриоха, где брешь была забита телами союзников, где гуркских пленных перерезали всем скопом, где храм был сожжен вместе с сотнями горожан.

Трупы лежали, сидели, свисали; одни обгорели, другие скрючились в позе предсмертной молитвы, третьи небрежно распластались — их головы были размозжены сброшенными сверху камнями. Одежда на некоторых была разодрана и вывернута.

«Они рвали на себе рубашки, чтобы взглянуть на раны. Надеялись, что ранены не смертельно. Ни одна из надежд не оправдалась».

Легионы мух с жужжанием носились над телами. Сотни разных птиц перепрыгивали и перелетали с места на место, поклевывая нежданное угощение. Даже сюда, наверх, где дул порывистый ветер, доносилось зловоние.

«Готовый сюжет для кошмаров. Не удивлюсь, если они будут сниться мне следующие несколько месяцев. Если только я проживу эти месяцы».

У Глокты задергался глаз. Он сделал долгий выдох и повертел головой вправо и влево, разминая шею.

«Ну ладно. Мы должны сражаться дальше. Поздновато что-либо менять».

Он крепко вцепился свободной рукой в выщербленный камень, чтобы сохранить равновесие, и осторожно выглянул через парапет, желая получше рассмотреть ров.

«А вот это плохо».

— Они почти доверху засыпали канал здесь и дальше, возле ворот!

— Да уж, — весело отозвался Коска. — Они постоянно подтаскивают ящики с камнями и пытаются опрокинуть их туда. Мы едва успеваем их убивать.

— Канал — наша лучшая защита.

— И это верно. Это была хорошая идея. Однако ничто не длится вечно.

— Если не будет канала, ничто не помешает гуркам приставить лестницы, подкатить тараны и даже прорыть подкоп под наши стены! Возможно, нам следует организовать вылазку, чтобы отрыть его.

Коска отвел в сторону своих темные глаза.

— Спуститься со стен по веревкам, а потом возиться в темноте, меньше чем в двухстах шагах от гуркских позиций? Вы это имеете в виду?

— Да, что-то вроде того.

— Ну что ж, тогда желаю вам удачи.

Глокта фыркнул.

— Я бы, конечно, пошел. — Он постучал тростью по своей ноге. — Но боюсь, для меня дни героических деяний остались далеко позади.

— Ваше счастье.

— Не сказал бы… Надо выстроить баррикаду позади ворот. Там самое слабое место. Думаю, если мы оставим полукруг диаметром примерно в сотню шагов, это будет вполне эффективная зона поражения. Если врагам удастся прорваться внутрь, мы сможем удерживать их там какое-то время, а может быть, и отбросить назад.

«Может быть».

— Отбросить назад… — Коска поскреб струпья на шее. — Да уж, когда придет время, добровольцы будут на головы друг дружке лезть ради такого задания… Хорошо, я отдам распоряжения.

— Ими нельзя не восхищаться. — Генерал Виссбрук вышагивал по парапету, крепко стиснув руки за спиной своего безупречно выглаженного мундира.

«Удивительно, где он находит время, чтобы так выглядеть? Если учесть, как у нас идут дела… Впрочем, все мы цепляемся за что-нибудь этакое».

Виссбрук покачал головой, глядя вниз на горы трупов:

— Какая отвага! Снова и снова идти в атаку на столь мощные и хорошо укрепленные позиции! Мне редко доводилось видеть людей, с такой готовностью отдающих свои жизни.

— У них есть крайне необычное и очень опасное качество, — произнес Коска. — Они считают, что правда на их стороне.

Виссбрук сурово глянул на него из-под нахмуренных бровей.

— Но правда на нашей стороне!