— Маршал Берр занят. Вы можете передать ваше сообщение мне.

— Но мне прямо приказано…

— Мне, капитан!

Тот моргнул.

— Дивизия генерала Поулдера вступила в бой, сэр. Там, в лесу.

— Вступила в бой?

— Да, в тяжелый бой. Нас несколько раз сильно атаковали на левом крыле. Дикари теснят нас так, что мы едва держимся. Генерал Поулдер просит разрешения отступить и перегруппироваться, сэр, поскольку мы совершенно сбили строй!

Вест сглотнул. План начинал рушиться, и была опасность, что он развалится окончательно.

— Отступить? Нет! Это невозможно. Если вы отступите, дивизия Кроя останется без прикрытия. Скажите генералу Поулдеру, чтобы он удерживал позицию и отражал атаки столько, сколько сможет. Передайте ему, что нельзя отступать ни при каких обстоятельствах! Каждый должен сделать все, что от него зависит!

— Но, сэр, я обязан…

— Ступайте! — прикрикнул Вест. — Не медлите!

Вестовой отсалютовал и снова вскочил в седло. Он только пришпорил коня и въехал на склон, когда другой всадник остановился у палатки. Вест вполголоса выругался: это был полковник Фельнигг, начальник штаба Кроя. От него будет трудно отделаться.

— Полковник Вест, — отрывисто произнес Фельнигг, спрыгивая с лошади. — Наша дивизия подвергается яростным атакам противника по всему фронту, а теперь на правом крыле появилась кавалерия! Кавалерия против полка рекрутов! — Он уже шагал к палатке, стягивая перчатки. — Без поддержки рекруты там долго не продержатся, а если они дрогнут, фланг будет открыт! Где Поулдер, черт его побери?

Вест предпринял безуспешную попытку остановить полковника.

— Генерал Поулдер тоже подвергся атаке. Я распоряжусь, чтобы подкрепление было выслано немедленно, и…

— Так не пойдет! — прорычал Фельнигг, огибая его и направляясь к входу. — Я должен поговорить с маршалом Берром…

Пайк шагнул ему навстречу, положив руку на рукоять своего меча.

— Маршал Берр… сейчас занят, — проговорил он шепотом.

Его глаза на обожженном лице выкатились так угрожающе и жутко, что и самому Весту стало не по себе. На миг повисло напряженное молчание, штабной офицер и безлицый арестант сверлили друг друга взглядами.

В конце концов Фельнигг неохотно отступил. Он моргнул и нервно облизал губы.

— Занят… Понимаю. Что ж, ладно. — Он сделал еще один шаг назад. — Вы говорите, подкрепление будет выслано?

— Немедленно.

— Ну хорошо, хорошо… Я передам генералу Крою, что он может ожидать пополнения. — Фельнигг сунул ногу в стремя. — Однако все это в высшей степени неправильно. — Он хмуро глянул на палатку, на Пайка, на Веста. — В высшей степени!

Он пришпорил коня и галопом поскакал обратно в долину. Вест смотрел ему вслед и думал о том, что Фельнигг даже не догадывается, насколько все неправильно. Он повернулся к одному из адъютантов.

— Маршал Берр приказал отправить резерв на правое крыло Кроя. Они должны атаковать кавалерию Бетода и оттеснить ее назад. Если фланг будет ослаблен, это кончится катастрофой. Вы меня поняли?

— Мне нужен письменный приказ маршала…

— Сейчас нет времени для письменных приказов! — проревел Вест. — Ступайте и исполняйте свой долг, офицер!

Адъютант послушно побежал сквозь снежную пелену вниз но склону, в сторону двух резервных полков, терпеливо ожидавших под снегопадом. Вест смотрел ему в спину, нервно сжимая кулаки. Солдаты вскакивали на лошадей, быстро строились и готовились к атаке. Вест отвернулся, закусив губу. Офицеры и стражники штаба Берра смотрели на него, и их лица выражали всю гамму чувств, от слегка озадаченного до откровенно подозрительного.

Он кивнул им, стараясь вести себя так, будто все идет как обычно. Однако он не мог выбросить из головы одну мысль: долго ли он еще сможет продержаться? Рано или поздно кто-нибудь откажется верить ему на слово, ворвется в палатку силой и обнаружит, что лорд-маршал Берр уже на полпути в страну мертвых. Произойдет ли это до того, как северяне прорвут линию обороны в долине и захватят командный пункт? Если же все случится после, это уже не будет иметь значения.

Пайк поглядел на него с таким выражением лица, что оно вполне могло бы сойти за ухмылку. Вест был бы рад улыбнуться в ответ, но просто не мог.

Ищейка сидел, прислонившись спиной к поваленному дереву, и переводил дыхание. Он держал лук в расслабленных пальцах, а меч воткнул рядом с собой во влажную землю. Клинок Ищейка забрал у мертвого карла и тут же пустил в дело; похоже, он еще не раз пустит его в дело сегодня. Кровь обагрила его руки и одежду, с ног до головы. Кровь Катиль, кровь плоскоголовых, собственная кровь. Не стоило труда ее вытирать — очень скоро крови будет еще больше.

Три раза шанка пытались взобраться на хребет, три раза их оттесняли обратно, и каждая схватка была более ожесточенной, чем предыдущая. Ищейка сомневался, что им удастся отбить новую атаку. В том, что шанка снова придут, он не сомневался. Ни на минуту. Его беспокоили только два вопроса: когда они придут и сколько их будет.

Сквозь деревья доносились вопли и стоны раненых союзных солдат. Раненых было много. Один из карлов потерял в последней схватке кисть руки. «Потерял», наверное, неправильное слово, поскольку ее отрубили боевым топором. Сначала карл вопил не переставая, а теперь затих, лишь тихо и хрипло дышал. Культю завязали тряпкой и перетянули ремнем, и он не сводил с нее глаз. Такой вид иногда бывает у раненых: с побелевшим лицом и расширенными глазами он смотрел на свое обрубленное запястье, словно не мог осознать, что это такое. Словно никак не ожидал увидеть этого.

Ищейка медленно выпрямился и поглядел поверх поваленного ствола. Там, в лесу, были плоскоголовые. Они сидели в тени между деревьями и выжидали. Ищейке не понравилось то, как они затаились. Обычно шанка либо лезут на тебя, пока ты всех не прикончишь, либо бегут прочь.

— Чего они ждут? — прошептал он. — С каких пор долбаные плоскоголовые научились ждать?

— А с каких пор они научились драться за Бетода? — проворчал Тул, вытирая свой меч. — Многое изменилось, и не к лучшему.

— А когда что-нибудь менялось к лучшему? — фыркнул Доу, сидевший рядом.

Ищейка нахмурился: он почуял какой-то новый запах, вроде запаха сырости. Внизу среди деревьев появилось что-то белое, и, пока он смотрел, оно сгущалось.

— Что это? Туман?

— Туман? Здесь, наверху? — Доу хрипло хохотнул, словно ворона каркнула. — В это время суток? Ха! Впрочем, погоди-ка…

Теперь они все это видели — белую полоску, которая стелилась по мокрому склону. У Ищейки пересохло во рту. Внезапно он ощутил тревогу, и не только из-за того, что шанка чего-то выжидали. Тут было что-то еще. Туман полз вверх сквозь лес, клубился вокруг стволов, подымался все выше прямо у них на глазах. Плоскоголовые тоже двигались, в серой мгле мелькали их смутные силуэты.

— Не нравится мне это, — услышал он голос Доу. — Что-то ненормальное.

— Держись, ребята! — Это был густой голос Тридубы. — Теперь держись!

Ищейка немного приободрился, но прилив мужества продлился недолго. Он начал раскачиваться взад и вперед, его затошнило.

— Нет-нет, — шептал Трясучка и озирался вокруг, словно искал выход.

Ищейка чувствовал, как волоски на его руках встали дыбом, кожу покалывало, горло перехватило. Им завладел какой-то безымянный страх, ползущий вверх по склону вместе с туманом; страх стелился между деревьями, клубился у стволов, просачивался под бревно, которое они использовали в качестве прикрытия.

— Это он, — шепотом проговорил Трясучка, и глаза его округлились, как голенища сапог. Он вжался в землю, словно боялся, что его услышат. — Это он!

— Кто? — просипел Ищейка.

Трясучка лишь покачал головой и плотнее прижался к холодному грунту. Ищейка ощутил сильнейшее желание сделать то же самое, но заставил себя подняться и поглядеть поверх бревна. Он, названный, будет трястись от страха, как ребенок в темноте, сам не зная почему? Лучше встретить ужас лицом к лицу.