– Да. Попытаемся сбежать – отрубите пальцы.

– По самое колено! – весело пообещал Новосиб. – Хотя есть и другие методы. Все для фронта, братишка, все для победы: вот как! А победа она тут куется. Потому что всех мутантов не перебьешь. Ну ладно, рад, что мы нашли понимание.

– Дождя нет, но небо в облаках! – прокричал откуда-то сверху боец. – Тучи собираются, не сейчас, так к вечеру польет!

– Пусть падают капли, а мы веселимся! – промурлыкал Капитан. – Ни капли, ни капли дождя не боимся… Оставайся, Новосиб. Вызовем Беленького, он подробнее расскажет о наших успехах и неудачах.

– Послушал бы, но боюсь тут застрять, – скривился командир. – Роют под нас, копают, надо следить за этими героями. Ну, я привез тебе Надю, так что у тебя есть с кем поговорить. Введи ее в курс дела, а потом, конечно, не забудь о наших новых… Коллегах. Спец должен пригодиться, попробуйте ту идею с электротоком. О защите забывать нельзя.

– Солярки бы нам! – попросил Капитан. – И побольше, емкости мы приготовили. Ну, и третий дизель тоже не помешал бы, запас карман не тянет.

– Он починит, если что сломается! – Новосиб подмигнул Спецу, который удивился таким признанием своих талантов. – Все, я в штаб. Тимоху забираю!

И он ушел. Капитан, любезно улыбнувшись Наде, жестом пригласил ее пройти за ширмы. Девушка, явно уже бывавшая здесь, вышла.

– Берите груз и следуйте за мной! – предложил Капитан новоприбывшим и первым подхватил один из «чемоданов». – Работы много, так что ближе познакомимся по ходу пьесы, так сказать. И не пугайтесь: Новосиб строг, но справедлив!

– Остается надеяться.

За «ширмой» взревел хор мутантов.

– Надежду увидели! – доверительно хихикнул Капитан. – Свежее мясо, так сказать!

После того как Новосиб уехал, Дрон повел группу отдыхать. Но не в здание, как полагал Максим, а за угол. Там он увидел множество палаток, установленных ровными рядами. Кое-где дымились костерки, но сам лагерь был почти пуст.

– Так сейчас все на выездах, – ответил на его вопрос Дрон, почесывая щетину. – Вернутся, как всегда, не все… Тут только дежурные сейчас. Ну и хорошо. Ополоснемся тем, что привезли, и завалимся спать. Вечером будет шумно. Это еще если дождь не пойдет.

Дрон тревожно посмотрел на понемногу сгущавшиеся над ними облака, грозившие потом превратиться в тучи.

– А как тут, в центре, во время ливня? Мутанты атакуют базу?

– В прошлый дождь базы-то этой еще не было. Люди постоянно прибывают, пока еще: сидели в подвалах или просто квартирах, ждали помощи… Теперь вылезают и группами или по одному идут кто в центр, кто за МКАД, это уж у кого какие взгляды на происходящее. Так что база расширилась, и мы в это время сюда попали. Я бы, конечно, предпочел под крышей жить, но нужно место для стариков и детей.

– У нас тоже больше половины группы ушло в область, – вспомнил Максим Тарского и его людей. – Решили в каком-нибудь дачном поселке отсидеться. Там скважины на участках, с водой проблемы нет. Вот чего нам не хватает.

– Ты видел, как мутанты копают? Все берега изрыты! Да и на том объекте, где друг Новосиба помер, – они же из-под земли их достали, сечешь? – Дрон оглянулся и взмахом предложил всем занимать палатки и отдыхать. – Эх, не верю я в такие поселки. Ходили у нас тоже такие разговоры, а потом как пошли случаи один за другим: там подрыли, тут пролезли… Все метро под их контролем, говорят. И вода туда теперь проникает, из-за этих дыр. Здорово, Шилка! Чего одна?

Из палатки выглянула женщина лет сорока, когда-то крашеная блондинка. Теперь цвет ее волос было трудно определить: они отросли уже сантиметра на три. Она как-то робко улыбалась вернувшимся.

– Дроник, обними меня, а? Я ведь Олега Игоревича своими руками пристрелила…

Дрон присел, погладил ее по голове, и женщина сразу разревелась. Одна ее нога, как заметил Максим, была в гипсе. Вот, значит, кого оставляют дежурить. Что случилось с незнакомым ему Олегом Игоревичем, было понятно без всяких вопросов. Толик, посвистывая, прошелся вдоль палаток.

– Восемь наших, я так понял, – сообщил он Максиму, вернувшись. – Надо нам постараться вместе устроиться. Потери были, наверняка осталась где-то и сразу пара свободных лежанок.

Это оказалось не так-то просто. Из восьми палаток группы Новосиба две оказались женскими, туда дорога была заказана. В еще одной безраздельно властвовал Папа Миша, и там после рейда оказались свободными два места, но занимать лежак его погибшего сына было по меньшей мере неудобно. В конце концов помог Дрон, уговорив молчаливого старичка переселиться. Точнее, его и уговаривать не пришлось: едва поняв, что от него хотят, седовласый, тощий мужчина отложил какую-то книгу, скатал матрас, прихватил рюкзак и ушел.

– Это Кащей, – пояснил Дрон. – Ему предлагали сразу в «пионерский лагерь», а он отказался наотрез. Новосибу понравилось, он его взял. Тянет пока, хотя сил мало у старика. Да еще Олега Игоревича не стало… Единственный его был друг, вообще он молчит почти всегда.

– Что за лагерь? – вскинул брови Толик. – Что за пионеры?

– Это в здании. «Пионерами» или иждивенцами зовут детей и стариков, которые уже не могут быть в мобильных группах. Вот если будет дождь, то придется нам туда бежать, в тесноте с ними размещаться. Ну, пошли споласкиваться.

Женщины уже натянули между двумя своими палатками простыни и теперь суетились, бегая с тазиками и бутылями с водой. Появившийся Степаныч нервничал, расхаживая с блокнотом по палаткам и пытаясь сосчитать, сколько воды теперь в отряде и как она используется. Прихватив наполовину пустую пятилитровую емкость, Дрон поманил парней в сторону.

– Это все, что мы реально можем получить. Мало, но куда деваться? Неизвестно, как будет с водой завтра, а еще ужин готовить, да и просто пить нужно людям.

– Негусто! – фыркнул Толик. – Да я себе задницу, пардон, этим не отмою!

– Новосиб раз в несколько дней нам банный день организует, тогда – другое дело, – немного смутившись, уточнил Дрон. – А это так, умыться. Извините, но больше воды нет. Девки – другое дело, они со стакана воды помыться целиком исхитряются, хоть и ворчат. О, кипяток уже потащили к себе! Мы переживем, я думаю.

Максим, успевший раздеться до пояса, пока парни говорили, первым подставил руки и с наслаждением, фыркая, умылся, хотя в другое время сам сказал бы: только грязь растер. Он как раз лил воду тонкой струйкой на протянутые ладони Толика, когда позади раздался какой-то шум. Оглянувшись, они увидели пятерых парней в камуфляже и брониках, чумазых, злых. Один, выставив вперед автомат, молча оттеснял от палатки Степаныча, другие выносили оттуда бутылки с водой. Рядом гудел незаглушенный мотор «Газели». Максим и не заметил, пока умывался, как она подъехала.

– Парни, да побойтесь Бога! – кричал Степаныч, и со всех сторон к нему подтягивались вооруженные полуодетые бойцы. – А нам что, пить и мыться не надо?! Мы и так со склада не просим, на самообеспечении! Идите на склад, если вам надо!

Долговязый парень, поставив бутылки и кивнув товарищам, быстро огляделся, поправляя автомат. Он шагнул к Степанычу и стиснул рукой его плечо.

– Там парни гибнут, ты понимаешь? Пока вы тут плескаетесь – они гибнут! А у нас воды нет ни глотка! Вы тут жируете, по магазинам катаетесь, а мы воюем!

Максим, набросив грязную рубашку, собрался было идти за оружием к палатке, но Толик остановил его.

– Они только что из боя вышли, горячие еще, – тихо сказал он. – Я знаю. Соваться к ним опаснее, чем тебе кажется. И они не чета нашим, закипят – положат половину сразу.

– Да за что? За воду?

– За обиду, – уточнил Толик. – Ты их глазами на нас посмотри. А они там воюют с этими козлами в бункерах.

Между тем обстановка накалялась. К бойцам подскочили женщины, попробовали, по своему обычаю, взять на крик, усовестить. Это не помогло: расталкивая дам плечами, чумазые грузили бутылки в «Газель». Двое снова сунулись в палатку и вынесли еще воды. Степаныч даже подскочил от возмущения.