К обеду я услышал во дворе стук конских копыт, ржанье, голоса слуг. Сердце екнуло, наконец-то прибыл гонец от Меганвэйла, бросился к окну.

Конюхи разбирают коней у пышно одетых всадников, управляющий выскочил навстречу и низко кланяется одному, тот повернулся, и я узнал графа Меганвэйла.

– Ура! – крикнул я. – Граф прибыл собственной персоной! Все прочь с дороги!

И ринулся из комнаты, а затем по лестницам вниз. Меганвэйл входил в холл, когда я сбежал по ступенькам, он услышал, быстро преклонил колено.

– Граф, – сказал я, замедляя шаг.

– Ваше высочество…

– Граф, – сказал я нетерпеливо. – Пойдемте в покои, предоставленные мне во временное пользование нашей любезной хозяйкой, там поговорим…

С лестницы раздался веселый голос:

– Какое это временное? Мой лорд, что вы говорите?

Вирландина спускалась быстро, сияющая, довольная. Меганвэйл поспешил к лестнице, поклонился и припал поцелуем к ее руке.

– Ваше высочество, – сказал он, – я счастлив видеть вас… такой цветущей и счастливой…

Она рассмеялась:

– Это все наш хозяин, сэр Ричард!

Он сказал быстро:

– Совершенно с вами согласен, ваше высочество. Он действует на всех своих друзей именно так.

Она произнесла с намеком:

– А на меня особенно!

Меганвэйл бросил на меня взгляд, я и без этого чувствую себя как жаба на горячей сковородке, а тут еще Вирландина демонстративно подчеркивает перед всеми, что у нас интим, а когда интим между двумя такими серьезными людьми, то это и совместное ведение хозяйства, или хотя бы просто общее хозяйство…

Понимаю, она старается узаконить еще больше мое положение в королевстве, овартгенцить, это политика, молодец, все делает правильно, но все равно неловко.

– Рад за вас, – проговорил замедленно немножко ошарашенный Меганвэйл, он сказал именно то, что можно сказать, когда сказать нечего. – Да, очень рад…

– Теперь, граф, – сказала Вирландина деловито, – идите посекретничайте с нашим лордом, а я пока распоряжусь насчет обеда.

Меганвэйл поднимался со мной рядом, я видел его быстрые прощупывающие взгляды. Вирландина не случайно называет меня то «мой лорд», то «наш хозяин», всякий раз подчеркивая, что и она целиком и полностью признает мою власть и верно служит мне. А люди такого ранга, Меганвэйл это понимает, никогда ничего не говорят просто так.

В моих покоях он выждал, когда я сяду и укажу ему на кресло напротив, по сторонам старается не смотреть, словно мы вообще подвешены где-то в пустом пространстве, а когда опустился в кресло, то смотрел только мне в лицо.

– Как? – спросил я.

– В Скарлянды отправлено несколько обозов, – ответил он четко. – С продовольствием, одеждой, а то все говорят, что эта зима будет холодной.

– Прекрасно, – сказал я.

– Посланы гонцы, – сообщил он, – чтобы предложить помощь, если какая понадобится еще.

– Прекрасно, – повторил я.

– Полагаете, что-то попросят?

– Нет, конечно, – сказал я, – но поблагодарят искренне. И, главное, это резко изменит отношение к Варт Генцу! Знаете ли, бывает достаточно самого крохотного жеста, чтобы изменить карту мира!.. Мы сейчас это и делаем.

Он подумал, кивнул:

– Да, конечно… Но все-таки, с другой стороны, как-то жаль… Соседи – хорошо, особенно когда хорошие, но еще лучше бы воссоединить наши земли… эх, мечты…

Я сказал негромко:

– Граф, вы меня удивляете. Неужели вы во мне так уж разуверились?

Он вяло покачал головой, потом вздрогнул, выпрямился и уставился расширенными глазами.

– Ваше высочество?

– Именно, – произнес я со значением.

Он прошептал:

– Неужели…

– Именно, – повторил я. – Конечно же, граф, Скарлянды и Варт Генц должны стать единым целым! Это настолько само собой разумеется, что я не сомневался в вашем полном понимании.

Он пискнул, сглотнул ком в горле и сказал низким хриплым голосом:

– Ваше высочество, прошу простить меня… за непонимание, но я – человек военный, мне просто в голову не пришло, что объединить можно как-то иначе, чем вводом огромной армии бронированной конницы и тяжелыми сражениями с местными войсками!

Я наклонился и похлопал его по колену:

– Успокойтесь, граф. Я тоже человек военный, и если понадобится, то без колебаний введу туда армию и выжгу дочиста очаги сопротивления. Но сперва испробуем мирные методы. Я говорю это не потому, что пацифист, просто армия нам понадобится для настоящего похода, а не детских ссор с такими королевствами, вообще-то братскими, если по сути.

Он смотрел остановившимися глазами.

– Для… настоящего?

Я спросил с усмешкой:

– Вы разве не слышали, что строю огромный флот из больших кораблей? Нам понадобятся все силы, граф!.. Мы не должны терять в мелочных войнушках друг с другом ни одного человека! Может быть, судьба всего мира будет зависеть именно от этого человека, которого мы потеряем в драках с соседями. Не-е-е-ет, граф, нас ждут действительно великие дела! Действительно. А теперь давайте продумаем, какие еще мудрые и взвешенные шаги предпринять, чтобы все было, как надо, а не как у нас получается, когда мы не совсем весьма и вовремя…

Меганвэйл отбыл с ворохом поручений, Вирландина предложила мне выехать завтра утром, но злое нетерпение трясет меня, как голодный медведь грушу, я согласился только поужинать, да и то побросал в себя, почти не чувствуя вкуса.

Она посматривала на меня со странной смесью одобрения и жалости, но когда я поднялся, сказала тепло:

– Езжай, мой господин. У тебя все получится.

Я наклонился уже с коня, поцеловал ее в лоб:

– У нас все получится.

Бобик подбежал к ней и подставил голову, она почесала ему за ушами, ничуть не пугаясь этого клыкастого чудовища.

– Увидимся! – крикнул я, вскидывая руку в красивом театральном жесте прощания.

Зайчик чуть подпортил, рванувшись так, что у меня чуть спина не треснула.

В ушах засвистел ветер, земля с дробным учащающимся стуком копыт понеслась навстречу, я пригнулся к конской гриве и всматривался в бегущие навстречу зеленые холмы, невысокие горы и густые девственные леса.

В спину сперва дул бодрящий ветерок, но когда Зайчик перешел в галоп, мы неслись в полном безветрии, но едва пошли яростным карьером, ветерок задул навстречу, принося ароматы зелени, цветов, трижды пахнуло тиной, это на большой скорости под нами проскакивали болотца.

Время от времени по сторонам мелькают стада овец или коз, овцы все белые, а козы, напротив, в большинстве черные, словно вывалявшиеся в саже, собаки же удивительно похожи на волков, хотя, скорее всего, они и есть прирученные волки, как обычно бывает в местах, где все начинается сначала.

Однажды навстречу попался целый караван с переселенцами, я остановил коня возле головного провожатого, это хмурый мужик на крепком коне, в кожаных латах.

Я сказал приветливо:

– Привет странствующим, а также путешествующим!

Мужик сказал настороженно:

– Мы ни те, ни другие, но спасибо на добром слове.

– В какой стороне ингельмы? – спросил я. – Это племя такое… У них вождем Квентин Ханкбек… вроде бы.

Он подумал, повернулся, вытянул руку:

– Вон туда, а дальше прямо.

– Ого, – сказал я, – они что, уже не кочуют? В прошлый раз был там же. Что это с ним?

Он пожал плечами:

– Если надо, откочуют. Но сейчас все стараются зацепиться на месте и пустить корни.

– Хорошее дело, – сказал я. – А вы?

Он снова пожал плечами:

– И мы… если получится.

– Получится, – заверил я. – Новая заря над миром!

Он пробормотал:

– Дай Бог, дай Бог…

Судя по его словам, ингельмы уже не кочующее племя, земля там ничуть не хуже, чем у других, они правы, что закрепляются на месте. Земледелие в состоянии прокормить в десять раз больше населения, чем кочевое скотоводство.

Еще в прошлый раз я видел во многих местах отстроенные села, кое-где быстро вырастают города, хотя в Скарляндах это – всего лишь большие села, у жителей которых хватает сил и ресурсов, чтобы обнести пространство со своими домами крепким частоколом. Сады и огороды, как и луга для выпаса скота, остаются внутри города, потом их превратят в площади, но до этого пока еще далеко.