Шульц уже надевал шляпу, собираясь уходить, но зазвонил телефон. Он поморщился, взглянул на часы и снял трубку.

– Алло! – недовольно буркнул Шульц, но тут же лицо его выразило живейший интерес и он снова опустился в кресло. – Это когда же? Сегодня вечером? Он убит? – Шульц нахмурился. – А кто занимался этим делом? – Некоторое время он молча слушал, но вскоре резко оборвал поток слов. – О'кей, о'кей, пока помолчи и немедленно поезжай ко мне. Я буду дома.

Шульц повесил трубку и долго сидел, погрузившись в размышления. Наконец он встал, погасил свет и вышел из кабинета. Внизу по-прежнему шла оживленная игра в кости. Шульц обошел столы и выбрался на улицу. Тут же подкатила черная машина. Шульц сел. Шофер, словно окаменев, неподвижно сидел за рулем. Это был тощий, узкогрудый парнишка в кепке с длинным козырьком, скрывавшим лицо.

– Домой, Джо, – приказал Шульц.

Он удобно устроился на сиденье, вытащил сигару и закурил. А потом всю дорогу, прикрыв глаза, рассеянно глядел на огоньки фонарей и, казалось, полудремал, но на самом деле его мозг ни на секунду не прекращал работать – он анализировал, припоминал детали, строил и тут же отвергал всевозможные планы. «А впрочем, какой смысл строить планы, не зная, что сейчас расскажет Кабит», – наконец решил он.

Машина остановилась возле красивого загородного дома, и, еще не открыв дверцу, Шульц уловил пряный аромат садовых цветов. Он уверял, что у всякого человека должен быть свой конек, дабы, удалившись от дел, не зевать со скуки. Страстью Шульца было садоводство. Он увлекался орхидеями и выращивал в оранжерее за домом всевозможные редкие сорта. Кроме того, Шульц разбил огромные клумбы ярко-красных бегоний – предмет восторга и зависти соседей.

Он вышел из машины и жадно вдохнул запах цветов.

– Здорово пахнет, а, Джо? – спросил он, улыбаясь в темноте.

Шофер пробормотал нечто невразумительное.

Каждый раз, вернувшись домой, Шульц повторял одно и то же. Джо цветы не интересовали. Он считал это пустой тратой денег.

– Оставь машину тут, Джо. Может быть, она мне еще понадобится.

Шульц прошел по вымощенной плиткой дорожке и открыл дверь. В гостиной горел свет.

Лорелла лежала на диване в дальнем конце комнаты. Короткая юбка чисто символически прикрывала обтянутые черным шелком ноги. Девушка подняла глаза и улыбнулась. Шульц с порога пристально разглядывал ее.

Лорелли явно толстеет. Пока это еще не слишком бросается в глаза, но все же она выглядит пухленькой. И бедра для такого маленького роста широковаты. У Лорелли лицо сердечком, матовая кожа, полные ярко-алые губы, а брови иссиня-черные. Она еще очень молода. Шульц точно не знал, сколько ей лет, но считал, что не больше двадцати, и с огорчением думал, что к тридцати все ее очарование наверняка исчезнет.

Девушка снова посмотрела на Шульца, открывая в улыбке два ряда ослепительно белых зубов. В то же время она спрашивала себя, долго ли еще сможет терпеть это большое неуклюжее тело.

– Привет, Маэстро! – Лорелли лениво взмахнула пухлой лапкой. – Заходи быстрее – там холодно, а ты не такой уж красавец, чтобы затягивать представление.

Шульц закрыл дверь.

– Мне не надо быть красивым, – спокойно произнес он, подходя к девушке, – у меня другие козыри. Например, там, внутри, – Шульц похлопал себя по лысому черепу, – кое-что есть... А вот у тебя, моя голубка, – он опустил на голову Лорелли жирную влажную ладонь, – у тебя там пусто. Вот и приходится зарабатывать на жизнь красотой.

Лорелли изогнулась, стараясь избавиться от неприятного ей прикосновения, но в ее угольно-черных глазах заблестело любопытство.

– У тебя недовольный вид, Маэстро. В чем дело?

Шульцу хотелось надавать ей пощечин, но он только прикусил тонкую нижнюю губу да круглые глаза-плошки приняли жесткое, непроницаемое выражение.

– С чего ты взяла?

Шульц за подбородок приподнял голову девушки. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Увидев, какой бешеной злобой горят глаза Шульца, Лорелли хотела вырваться, но он держал крепко. Потому толстяк нагнулся и с недоброй ухмылкой впился в ее рот долгим поцелуем, больно прижимая губы, нос и подбородок.

Сзади раздался треск, словно кто-то разрубил полено. Шульц выпрямился и глянул через плечо. Только что вошедший в гостиную Джо скромно покашливал, оповещая о своем присутствии, и смотрел на хозяина холодным, пустым взглядом. Шульц хмыкнул и отошел от дивана.

– Приготовь выпивку, Джо. Я жду Кабита.

– А, этого? Чего ему надо?

Голос Джо выражал полнейшее презрение.

– Не задавай лишних вопросов. Тащи-ка лучше бутылку.

– Маэстро нынче не в духе, – пояснила Лорелли, снова вытягиваясь на диване.

– Если верить книжкам, с влюбленными это довольно часто случается, – заметил Шульц и, подойдя к большой вазе с розами, нежно погладил лепестки цветка.

В комнате надолго воцарилась тишина. Лорелли изучающе смотрела на Шульца.

– Нет, все-таки что-то не так, – наконец сказала она. – Во всяком случае, я чувствую – ты сердишься!

– Потом разберемся.

Казалось, его сейчас ничто не занимает, кроме запаха розы.

В дверь позвонили. Услышав нетерпеливое позвякивание, Шульц повернулся к Лорелли:

– Это Кабит. Будь добра, открой ему, моя голубка.

– Я открою, – проворчал Джо, ставя на стол бокалы.

– Стой спокойно, – цыкнул на него Шульц. – Иди, моя красавица.

Лорелли вскочила, одернула слишком короткую юбку и под тяжелым взглядом хозяина, как под дулом пистолета, пошла открывать. На пороге стоял коренастый охранник из «Пери». Он оценивающе посмотрел на Лорелли:

– Шульц у себя?

– Входите. Только вытрите ноги и держите лапы подальше. Ясно?

– Ладно уж, – хрюкнул Кабит, – не люблю играть с динамитом. И потом, я пришел по делу.

В прошлый раз избыток внимания к Лорелли едва не стоил ему глаза. Тем не менее, оказавшись в гостиной, Кабит не мог удержаться и все время косился на ноги девушки, снова устроившейся на диване. Шульц это заметил, но только улыбнулся: такого рода знаки внимания льстили его самолюбию.

– Опрокинешь рюмочку, Кабит?

– С удовольствием, босс. А вы?

– Нет, я попозже. Ну, выкладывай. Что Бельман? Здорово струхнул?

– Еще как! Это был сам Коррис, и он чуть не прикончил парня.

– Коррис? Ты уверен?

– На все сто. Он вошел через служебный вход и спросил меня, нет ли у Бельмана Дьюка. И когда я сказал, что он там...

– Как? Что ты болтаешь?

– Кажется, все ясно, – нетерпеливо продолжал Кабит. – Я сказал, что Дьюк в кабинете Бельмана.

– Надо было предупредить меня раньше. Чего он хотел?

– Понятия не имею, – нехотя признался Кабит. – Я пытался подслушать, да не вышло.

С первых же слов Кабита Лорелли замерла и стала с тревогой прислушиваться к разговору. Джо, прислонясь к стене, рассеянно наблюдал за Кабитом. За все это время он ни разу не шевельнулся и не проронил ни слова.

– Продолжай, – изменившимся голосом приказал Шульц.

– Так вот, когда я сообщил Коррису, что Дьюк у Бельмана, он сразу поднялся наверх. Я услыхал два выстрела, потом видел, как Коррис сбегает по лестнице, весь залитый виски, быстро садится в тачку и рвет когти.

– А Бельман?

– Ни царапины, – с сожалением проворчал Кабит. – И все из-за Дьюка! Теперь они знают про Корриса – Келлс записал номер машины.

Шульц закрыл глаза:

– Мне надо подумать.

Комната погрузилась в тишину. Кабит, явно не в своей тарелке, смотрел то на Шульца, то на Лорелли и Джо. Двое последних замерли, затаив дыхание. Наконец Шульц открыл глаза.

– О'кей, Кабит, – сказал он, опуская руку в карман. – Продолжай наблюдать. Я хочу знать обо всем, что там происходит.

Он отделил несколько крупных купюр от толстой пачки и протянул охраннику. Тот просиял:

– Будьте уверены, босс, я с них глаз не спущу. Что-нибудь еще надо?

– Нет, только смотри в оба и в случае чего немедленно звони.