Я нажал на тормоз и остановил машину.

– Ну вот и все, Веда, путешествие закончилось. Твое пророчество не сбылось.

– Они ведь не так умны, как ты думаешь. Вот уж не гадала, что они так быстро до нас доберутся. Если бы не твоя граната, все было бы в порядке.

Я был настолько выбит из колеи, что не сразу сообразил, что делать.

– Мы свернем с дороги в горы, ничего другого не остается. – Я накрыл ее руку своей. – Не бойся, я не позволю им ничего с тобой сделать.

Это были пустые, ничего не значащие слова, но они, казалось, привели ее в восторг.

– Я не боюсь. Поедем в сторону гор. Им никогда не придет в голову искать нас там.

Я вновь включил мотор, и мы двинулись в направлении гор. Вокруг было темно, как и в моей душе. Я понятия не имел, где мы и куда едем. Голова была совершенно пуста. Я мог думать только о рыщущих вокруг патрульных машинах, набитых жестокими полицейскими, вооруженными до зубов. Если они схватят меня, это конец. Это, конечно, будет незаконно и неофициально, но они пришьют меня на месте, если схватят.

Я обнял Веду за плечи.

– О'кей, малышка, может, они и хитрецы, но и мы не промах, вот увидишь.

Что еще я мог сказать?..

Меня разбудил запах кофе. Было темно, и усевшись, я почувствовал, как холодный ветер пахнул мне в лицо. Веда на корточках сидела перед спиртовкой, и голубоватое пламя освещало ее лицо, замкнутое и мрачное. Вид ее был отрешенный, и она, казалось, целиком была погружена в свои мысли. Она выглядела очень женственной в черных брюках и толстом свитере. Ее волосы были перехвачены красной лентой.

Глядя на нее, я вспомнил историю о шоферах грузовиков, с которыми она встречалась. Спокойная, как всегда уравновешенная.

– Доброе утро, – сказал я, садясь и сбрасывая с себя одеяло. Посмотрев на часы, я увидел, что уже немногим более пяти. – Ты что, не спала?

Веда подняла голову и улыбнулась.

– Хочешь кофе?

– Спрашиваешь!

Наливая кофе в чашки, она сказала:

– Я слушала радио. Они думают, что мы прорываемся к мексиканской границе.

– Правда? Что ж, они парни не промах.

Она улыбнулась, протягивая мне чашку, но ее глаза были озабочены.

– Они перекрыли все дороги и утверждают, что нам не прорваться.

– Придется, видимо, отказаться от своих планов насчет Тигуаны, как ты думаешь?

– Да, надо подождать.

Я медленно выпил кофе. Самое страшное, что я понятия не имел, куда нам ехать.

– Дорога на север еще свободна, – Веда словно прочитала мои мысли. – Мы не сможем еще одну ночь проводить под звездами.

– Может быть, этого они как раз от нас и ждут. Этот Редферн далеко не дурак. Они могли нарочно упомянуть про Мексику. – Я встал. – Подожди, я все обдумаю. Пойду умоюсь и побреюсь.

Я захватил принадлежности для бритья и поплелся к ручью, возле которого мы остановились. Вода была чрезвычайно холодной, и это было самое скверное бритье за последние годы. Когда я вернулся, Веда поджаривала на спиртовке бекон.

– А не остаться ли нам пока здесь? – спросил я, оглядываясь по сторонам. – В старые добрые времена самогонщики использовали именно такие места. Возможно, мы отыщем какую-нибудь хижину или сарай поблизости. В конце концов им надоест искать нас. Переждем неделю-другую, пока схлынет горячка и они ослабят бдительность, и уедем. Кроме того, мне нужно время, чтобы отросли усы. Думаю, мы сможем их обмануть.

Она кивнула. Теперь, когда у нас был выработан приемлемый план, настроение ее явно улучшилось. За завтраком я рассказал ей о самогонщиках времен сухого закона и как они прятались здесь со своими аппаратами и возили свою продукцию в город на двуколках. Здесь была построена дюжина хижин, и мы обязательно найдем, где укрыться.

После завтрака, когда мы мыли посуду в ручье, я сказал:

– Сегодня ночью я проснулся и более трезво обдумал это сумасшедшее дело. До сих пор я был слишком ошарашен, чтобы спокойно рассуждать.

– О чем же ты думал?

– Я спрашивал себя, кто же убил Бретта.

– Но разве не ты?

Эти слова вырвались у нее непроизвольно. Произнеся их, она поднесла руки ко рту и побледнела.

– Что ты имеешь в виду? – спросил я, удивленно глядя на нее. – Неужели ты думаешь, что это я застрелил его? Я же тебе рассказывал, как все это произошло.

– Я все знаю… Это просто случайно вырвалось у меня. Я не это имела в виду… Прости, Флойд.

Она избегала смотреть мне в глаза, и я похолодел.

– Так ты думаешь, что это я убил его?! Ну, говори! Ведь ты так думаешь, да?

Она схватила меня за руку и прижалась ко мне.

– Мне все равно, ты это или нет! – закричала она. – Все равно! Я хочу быть только с тобой!

– Это сплошное безумие, Веда! Так ты все время думала, что это я застрелил его?

– Меня это не волнует, – она отошла в сторону. – Если не ты убил его – тем лучше.

Я с такой силой сжал ее руки, что она вскрикнула.

– Теперь слушай, малышка, ты должна мне поверить. Его убили в то время, когда я искал пудреницу. Я стоял на пьедестале, когда раздался выстрел. Бросившись к двери, я увидел Бретта уже мертвым. Пистолет лежал у его ног. Вот так все и было. Ты должна мне верить.

– Конечно, дорогой! – она вытерла слезы. – Конечно. – Можно было подумать, что она уговаривает ребенка, который увидел привидение:

– Бред какой-то! Уж если ты мне не веришь, так кто же тогда мне поверит?!

– Да нет же, я тебе верю. Не принимай все близко к сердцу, дорогой.

– Если ты думаешь, что это я убил Бретта, так зачем же тогда поехала со мной?

– Что бы ты ни сделал, это никак не изменит моего отношения к тебе. Ты для меня все!

– Прекрасно, что я для тебя все. Но я не убивал Бретта!

– Разумеется, дорогой.

Я отнес посуду к машине и сложил в багажник. Самое дурацкое, что я понимал – она не верит мне! Она уверена, что это я убил Бретта, а все остальное выдумал. Возможно, и Мак рассуждал подобным же образом.

Я подошел к ней.

– Послушай, Веда, я скажу тебе одну из причин, по которой я не мог убить его. Вспомни, я пошел туда за деньгами. Но я их не получил. Неужели ты думаешь, что я не взял бы их, если бы убил его?

– Наверное, он приготовил тебе деньги, но полиция о них ничего не сообщила. Ты думаешь, они их присвоили?

Я быстро отступил назад. У меня было такое ощущение, что меня ударили кулаком по лицу:

– Вот оно! – воскликнул я. – Вот почему его убили! Кто-то знал, что он должен передать мне деньги, и застрелил его.

– Да, – Веда по-прежнему не смотрела на меня.

Я схватил ее за плечи и принялся трясти, как грушу.

– Так ты думаешь, это сделал я? Думаешь, я прикончил его, взял деньги и оставил себе кинжал? Так?

– Пусти… дорогой… мне больно…

И тут меня осенило.

– Герман! – воскликнул я. – Он знал! Я сам сказал ему! Он знал, что я собираюсь к Бретту. Я был последним идиотом, когда сказал ему об этом! Он мог поехать туда и убить Бретта, зная, что этим загонит меня в угол. Ведь наверняка подозрение падет на меня. Это Герман!

Внезапно она стала такой же возбужденной, как и я.

– Дорогой, скажи мне еще раз, что это не ты сделал! Нет! Нет! Теперь я ясно вижу, что это не ты! Какая же я дура! Я думала… Я так волновалась… Прости меня, Флойд!

– О чем разговор, – буркнул я, и она присосалась ко мне, как пиявка. – Это Герман! Это мог сделать только Герман!

– Поговорим по дороге, Флойд. Нам пора ехать, уже светло.

– Герман, Герман! – повторял я, как заведенный, ведя машину. – Это его рук дело. Что ты знаешь о нем, Веда? Он нуждается в деньгах?

– Иногда. Он играет. Этим часто пользуется Бойд.

– Попытаемся все разложить по полочкам. Мы знаем, что он хорошо заплатил Герману за то, чтобы тот молчал о кинжале. Слушай, это могло произойти так: когда я велел ему взять кинжал у Бойда, тот мог потребовать обратно свои деньги. Это опасный тип, а у Германа, возможно, не было такой суммы. Он мог их потратить. Он предлагал поделить те двадцать шесть тысяч, что я получу от Бретта, но я отказался. Оказавшись в безвыходном положении и видя реальную возможность получить двадцать шесть тысяч, взвалив убийство на мои плечи, он мог поехать туда. Убив Бретта, он забрал денежки, приготовленные для меня, и был таков.