«Вот же интересная штука – жизнь», – про себя ухмыльнулся Береславский. Скажи ему двенадцать лет назад, что его ждет бизнес, и даже не столь уж малый, – не поверил бы ни за что. А как завертелось – так захватило полностью, стопроцентно.

И ведь неплохо вышло. Пусть они с Сашкой Орловым, старым другом и главным бухгалтером «Беора», так и не стали миллионерами, но на машинах ездят достойных, хоть и подержанных. Отдыхают у моря, причем – какого захотят. И даже позволяют себе кое-какую благотворительность. А чего бы и не позволить: определенные способности и связи одного, сложенные с трудолюбием и коммерческой хваткой другого, сделали «Беор» достаточно известным на ниве рекламного бизнеса. Супербюджеты через него, правда, никогда не проходили, но и на мели особо сидеть не пришлось.

Береславский встрепенулся: очередь на регистрацию их рейса продвинулась. Он ногой подвинул свой багаж: кофр с фотоаппаратами и чемоданчик с личными вещами, заботливо уложенными Натальей, первой и последней женой не столь уже молодого рекламиста. Впереди него стояло человек пятнадцать, и если так дальше пойдет, через четверть часа Ефим пройдет в зону вылета. А там – Питер и еще неведомая, но уже любимая им «Океанская звезда».

Так о чем он думал до шевеления вещей? Иной раз так приятно додумывать старую мысль. Это как пальцы рук удобно сложить – например, во время просмотра кинофильма: потом, если отвлечешься и расцепишь руки, то все ищешь и ищешь первоначальное комфортное положение.

Ах да. Это произошло ровно неделю назад. Ефим отчетливо помнил то сосущее душу ощущение, с которым он вошел в родную контору. Если быть честным перед самим собой, то это было ощущение… безграничной обрыдлости происходящего.

Упаси Бог, он не разлюбил профессию и тем более своих сотрудников во главе с Орловым. Просто рано или поздно – но никогда не реже раза в год – наступало состояние, печально известное всем наркоманам. Только если последние мечтали об игле, то Ефима Береславского начинала обуревать жгучая охота к резкой перемене мест. Куда-то мчаться, с кем-то знакомиться, делать то, чего не делал раньше (и чего, в скобках отметим, делать, может быть, не следовало вовсе).

В общем-то это была серьезная проблема для солидного человека, коим Ефим Аркадьевич Береславский, несомненно, и являлся.

Сам он относился к своей особенности как к естественной потребности лабильной психики творческой личности. Мама же его с давних времен определяла ситуацию куда проще, утверждая, что у любимого сына – шило в известном месте. Причем мысль свою она выражала гораздо конкретнее и четче, нежели в вышепредложенном варианте.

Почувствовав и осознав это ужасное ощущение, Ефим Аркадьевич честно попытался изгнать его из сознания. Он посетил беоровскую типографию с мерно стрекочущими офсетными «Гейдельбергами», обсудил с Орловым основные показатели месячного бюджета и, наконец, поучаствовал с сотрудниками креативного отдела в обсуждении концепции рекламной кампании нового идеального средства от прыщей.

Так и есть: ему было скучно.

Все шло по налаженным рельсам, ребята старались, жизнь кипела. А ему, о чем-то подобном всегда мечтавшему, было скучно.

Снова подошел Орлов и, не заметив его тоски, поволок Береславского в отдел препресс, смотреть только что купленный барабанный сканер. Купленный, кстати, по настоятельному требованию самого же Береславского.

– Какой красавец, а? – восхищался Сашка у только что распакованного аппарата. – Восемь тысяч точек на дюйм! Каждую ресницу вытащит! Даже с узкого слайда!

Вокруг «красавца» восторженно столпились компьютерщики.

– И чтоб никаких колец Ньютона! – строго сказал им Орлов. Те согласно закивали головами.

– Скажи – супермашина? – хлопнул друга по плечу Сашка.

– Супер, – печально согласился Береславский.

И тут до Орлова дошло.

– Опять в дурь поперло? – участливо спросил он.

– Типа того, – признался директор «Беора».

Орлов задумался. Во-первых, это было, как всегда, не вовремя: он и сам был не прочь сходить в отпуск. Ведь для главбухов только август и годится: июль – сдача балансов. Во-вторых, дурь Береславского могла быть самого разного калибра. Иногда это ограничивалось интенсивным изучением японского языка – Ефима Аркадьевича хватило на неделю. Или занятиями по подводному плаванию. Точнее – занятием, потому что на второе Береславский, ощутивший реальную тяжесть кислородных баллонов, просто не пошел. А иногда – как в случае с автопробегом Москва – Йоханнесбург – человек исчез для общества на два месяца. И хорошо, что вообще вернулся, потому как на пути у отмороженных полудурков была одна пустыня, три десятка рек, очень много бездорожья и две гражданских войны. Не говоря уже о мухах цеце, малярийных комарах и львах-людоедах. Хотя, с другой стороны, после того автопробега скука не мучила Береславского намного дольше обычного.

– Дурь большая или маленькая? – продолжал ставить диагноз Орлов.

– Почему – дурь? – наконец возмутился директор. – Просто творческим личностям необходим выход психической энергии.

Сашка задумался. Если честно, то господин директор неплохо потрудился в отчетном периоде. По крайней мере две его новые идеи стали в этом году реально действующими, а главное – чертовски прибыльными. В отпуске Ефим еще не был, так что – тоже совпадает. То, что сам Орлов не гулял положенное уже три года, главбух в расчет брать не стал: самому себя жалеть – глупо, а этот самовлюбленный индивид его жертву все равно не оценит.

– Черт с тобой, – сказал он другу. – Проваливай. Только, если можно, не на два месяца. И безо львов, пожалуйста.

– Старик, ты просто мать Тереза! – расчувствовался Береславский.

– А куда хоть намылился? – поинтересовался главбух.

– Еще не знаю! – честно ответил Ефим, устремляясь в кабинет собирать вещи, пока Сашка не передумал.

В кабинете его и настиг судьбоносный звонок.

Звонил Агуреев, один из хозяев финансово-промышленной группы «Четверка», с которым у Ефима сложились очень хорошие личные отношения.

– Аркадьич, ты чем собираешься заниматься в августе? – спросил тот.

– Буду в отпуске, – стараясь быть вежливым с хорошим клиентом и приятным человеком, ответил Береславский. Браться за новую работу не хотелось.

– А в круиз не желаешь? – взял быка за рога Агуреев. – На «Океанской звезде». Помнишь буклет? Вы нам его и стряпали.

– Помню, – без энтузиазма отозвался Ефим. Про «Похищение Европы» они и в самом деле сочинили бодро. Но цены там – ой-ой-ой. Вытаскивать же сейчас деньги из прижимистого главбуха, только что принесшего в жертву себя самого…

– Кроме обычных туристов, у нас там школа намечается. Для сотрудников наших региональных отделений. Мы везем человек пятнадцать – двадцать. Ты не мог бы попреподавать?

– Сколько часов и какая специализация? – живо поинтересовался Береславский, явственно учуявший халяву.

– Под рекламу пойдет часов двадцать. Ты получаешь путевку и штуку баксов карманных. Да, и фотоаппараты возьми, пожалуйста. Дашка тут наняла одного козла, но что-то он мне не внушает… Ты Дашку-то помнишь?

Ефим Дашку определенно не помнил, но обогнуть Европу за чужой счет, да еще в момент душевной ломки – что может быть чудесней подобного предложения?

– Сколько я могу думать? – решил сохранить хорошую мину Береславский.

– Кончай дурью маяться! – заржал Агуреев. – Думаешь, я не могу себе представить твою хитрую рожу?

– Сам такой, – засмеялся Береславский. Потому что уже представил себе большую и хитрую рожу разбогатевшего рязанца. – А ты-то поедешь? Все-таки ваш первый круиз.

– Н-не знаю, – как-то странно замялся Агуреев. Впрочем, Ефим не придал заминке никакого значения. – Значит, договорились, – подвел черту вечно занятый Агуреев. – Деньги тебе отдадут на борту, авиабилет до Питера завезут в офис. Каюта, кстати, двухместная.