Носилки, дрогнув, поплыли.

Несут головой вниз. Каждая ступенька - толчок! А уронят - костей не соберешь.

Поскорее бы доставили на место! Пока Эйду от ужаса не укачало.

По дороге в Лютену укачивало всегда. Приходилось останавливаться - и крепкая служанка сама вытаскивала позеленевшую госпожу. А потом докладывала Бертольду Ревинтеру. Сколько раз он, наверное, зря обрадовался. Но приказа сыну не отменил. Вдруг - ошибка?

Лестница, слава Творцу, кончилась. Теперь несут ровно, почти не трясут...

Красные пятна заплясали перед закрытыми веками. Факелы? Их стало больше?

Основательно дрогнув, носилки замерли в воздухе. И поплыли вниз. Ровно.

Пол встретил почти мягко - все-таки жертва (или палач?!) с переломанной шеей им без надобности. Сами сломают - если понадобится.

Снимают. Садят. Опять - прислонив к прохладной стене. Или... уже к алтарю?! Что, если прямо сейчас - по горлу?..

- Спит, как праведник... - легкий, как шипение змеи, шепот.

Они еще и плохо знают эвитанский? Или не понимают, что в женском роде - "праведница"? Или...

Не выпускают. Вместо этого - заводят руки за спину, поворачивают пленницу как куклу. Связывают. Даже умей она разгрызать веревки - теперь этого не сделать и опытному вору.

Все-таки Эйда - жертва. И всё, что выиграла, - остаться в сознании, когда вскроют горло ритуальным ножом! Или чем похуже...

Она так и не увидит Мирабеллу! И никогда не узнает, жива дочка, или та сумасшедшая надежда - просто плод безумия жалкой и никчемной дуры Эйды Таррент! Плата за смерть Анри Тенмара и Ирии...

Удаляются шаги.

Легкий стук закрывшейся двери.

Ушли. Наверное.

И из глаз Эйды хлынул целый океан пронзительно-горьких беззвучных слез.

Глава вторая.

Эвитан, окрестности Лютены - Лютена.

1

- Кончай придуриваться!

Негромкий, но донельзя возмущенный голос заставил вздрогнуть. А еще сильнее заставил бы - будь он женским...

- Я тебе говорю или кому? У нас времени мало! Эй, бестолочь!..

Ну теперь-то точно обращаются к Эйде!

Она резко распахнула глаза - комната немедля расплылась смутными потеками силуэтов.

Девушка неловко заморгала.

Хоть и так можно догадаться, кто перед ней. Тот самый упомянутый жрицами "праведник", кого до сих пор увидеть не удалось. Такой же "спящий", как она. Товарищ по несчастью.

А вот с его возрастом Эйда промахнулась. Ломающийся голос принадлежит худощавому и, похоже, долговязому подростку лет четырнадцати. Это успокоило даже больше, чем веревки на его руках. С некоторых пор общество взрослых мужчин в запертой комнате вызывает дискомфорт. И немотивированную панику.

- Как вы некуртуазны, молодой человек! - съязвила девушка, тщетно пытаясь усесться поудобнее.

- А мы не на балу! - отрезал юный наглец, тряхнув растрепанной иссиня-черной гривой. - Впрочем, могу потом извиниться. А сейчас - разворачивайся. Или ты лучше умеешь?

- Умею что? - Эйда почувствовала себя последней дурищей.

- Веревки грызть! - нетерпеливо объяснил юнец. Всем видом демонстрирует раздражение от такой бестолочи в сокамерниках.

- Этого я не умею... - растерялась девушка.

- Ты что, северянка? - узкие губы подростка презрительно скривились. - Ах да - ты же блондинка...

- Я могу попробовать... - торопливо прервала его Эйда. Даже не пытаясь понять, какое отношение имеет место рождения (и уж тем более цвет волос) к неумению самостоятельно освобождаться. Видел бы этот мальчишка светловолосую северянку Ирию!

- Не "пробовать", а делать надо! - серьезно отрезал он. - Ладно, поворачивайся - грызть буду я. А ты потом просто меня развяжешь.

Девушка покорно подставила веревки острым зубам.

- Волосы убери! - попросил юнец. - Их много - мешают.

Вот тебе и "чудесные"!

Когда освободится - отстрижет. Всё равно - падшая!

После третьей попытки мотания головой и дерганья плечами большая часть золотистых прядей переползла-таки на грудь и живот, растеклась по полу...

Время ползет престарелой улиткой. Руки затекли и нещадно болят! Сидеть так - неудобно. Спросить у парнишки, как обстоят дела, - еще неудобнее.

Эйда честно попыталась помочь - как могла, растягивая путы. Но так неумело, что вряд ли был толк.

Решила "спасти дочь", бестолочь? Да на что ты вообще способна?!

- Тяни! - скомандовал мальчишка, отрываясь от веревок и переводя дыхание. - Сильнее!

Эйда тянула изо всех сил - стиснула от боли зубы. Но ничего не получалось. А еще обиднее, что теперь-то ясно - сама не перегрызла бы путы никогда. Даже будь руки связаны впереди. И неделя времени на "работу"!

Девушка уже ничего не могла поделать - слезы хлынули ручьем. Ливнем...

- Ладно, не дергайся! - вздохнул парень. Снова склонился над ее узлами. - Зубы у меня крепкие.

Волна стыда едва не подбросила на месте. Из них двоих взрослая - она. Кто кого должен успокаивать?

Откуда-то взявшаяся гордость (отродясь ведь не было!) заставила сдержать рвущиеся из горла рыдания. И сидеть смирно - ждать, пока спасет отчаянный незнакомый мальчишка. Раз уж сама - столь беспомощна!

Незнакомый... Следовало спросить имя. Но с занятыми зубами разговаривать мудрено, а отвлекаться - некогда.

- Тяни!

Боль с новыми силами вгрызлась в запястья, веревки затрещали... Но не поддались.

- Сильнее!..

На руки плеснули кипятком, боль рванулась к плечам. Девушка застонала. Заточенные бритвы режут кожу, вгрызаются в жилы, в кости...

И отпускают.

- Молодец!

Эйда, сдерживая новый стон, осторожно разминала занемевшие запястья. С багровыми кругами. Но крови нет - даже странно...

- Теперь ты давай!

Девушка взялась за путы товарища по плену.

- Тебя как зовут-то?

Он помогает, как может. А может явно лучше ее.

- Эйда Таррент.

- А ты - молодец, - одобрил юный разгрызатель веревок. - Догадалась дряни не нахлебаться.

Девушка промолчала - наконец-то подцепила узел. Дальше дело пошло как по маслу!

- А я - Диего, - мальчишка уже споро разбирался с узлами на ногах. Причем - куда быстрее Эйды. - Герцог Диего Илладийский.

2

Ничего себе. Он-то здесь откуда? Илладэн же от этих мест... да уж не дальше Лиара!

- У тебя шпилька есть? - цепкий взгляд скользнул по Эйде - с золотистых волос до светлых сандалий. И явно остался разочарованным. - Конечно, нет.

- Нет... Зачем тебе?

Не в качестве же оружия, в самом деле?

- Дверь открыть, - пояснил Диего еще одну непреложную истину.

Нормальные люди веревки разгрызают зубами, а дверные замки взламывают шпильками. Ясно, Эйда Таррент?

- Как ты сюда попал? Тебе известно, зачем мы здесь?

- С родственниками не повезло, - серьезно сверкнул чернущими очами (через пару лет девушки с ума будут сходить. Если доживет!) герцог Диего Илладийский. - У меня - не дядя, а мерзавец. И у него не дом, а гадюшник. Там всего один приличный человек - кузен Октавиан, и того рядом не оказалось. А зачем мы здесь - скажу, если пообещаешь не пугаться и не орать.

- Не испугаюсь и не заору. Хочешь, угадаю? Нас хотят убить, да?

- Да. Здесь какой-то мерзкий языческий храм, а нас планируют принести в жертву, - порадовал Диего. - Эх, жаль - Элгэ здесь нет! Это моя сестра. Она бы им тут всем устроила праздничек!

Эйда чуть не рассмеялась. Таким тоном говорят: "Был бы здесь мой папа!" Те, кто еще не знают, что папы - далеко не всесильны.

- Зря смеешься, - юный илладиец методично оглядел помещение, но ничего острого не нашел.

Ровно-гладкий камень стен, пола и потолка - что здесь может заваляться?

- Элгэ - она как старший брат, только лучше. У меня есть еще одна сестра, Алекса. Вот она - как ты. Воспитанная барышня! - скривился Диего.