Или - серая, промозглая зима Вальданэ. А по следам неотвратимо мчит погоня. То ли в неделе пути, то ли - в нескольких часах...
...Нужно заснуть - всего-то часа четыре осталось, даже меньше. А завтра - новый, изнурительный день... если не схватят еще до рассвета.
Нужно спать - и не спится. С самого начала пути. Восьмую ночь подряд.
И кажется, что ты, наоборот, не в силах проснуться. Вырваться из бесконечного ночного кошмара. Где вместо родных и чужих лиц - маски. А весь подлунный мир кривляется и пляшет в нескончаемом змеином танце. И рябит в глазах...
Приемная мать от горя почернела с лица, а ведь ее до этой зимы Элгэ ни разу не видела даже грустной. Окаменевшая от горя Кармэн - это по-настоящему страшно. Но не страшнее причины горя, а с ней Элгэ теперь жить. Каждый миг заставлять себя дышать. Потому что больше всего на свете хочется всадить в сердце кинжал. Чтобы уже ничего не чувствовать...
Маски пляшут, ведут взбесившийся хоровод. Страшно. Больно. Холодно. Невозможно ни о чём думать, а не думать не получается. Боль ползет в душу скользкой змеей... и намертво впивается ядовитыми клыками. У нее много-много зазубренных зубов. И бритвенно-острых гарпунов-когтей.
Лучше думать о масках. Они хоть живые...
Раненый Грегори - в него по пути намертво вцепилась лихорадка.
Бледная, как сама смерть, Алекса - от нее ни на миг не отходит Витольд Тервилль.
Осунувшаяся Арабелла - от бедняжки осталась одна тень.
Элгэ цеплялась за реальность, ухаживая за Грегори и присматривая за Беллой. Иначе впору сойти с ума. И подступает действительность - где больше нет Алексиса.
И всё время холодно! Элгэ мерзла от безысходности побега, от невозможности вернуться домой, от тревоги за оставшегося (брошенного!) в Эвитане Диего. (Плохо тревожилась - раз бросила!) За Эсту и Криса. За озорного и веселого Кора Эверрата. За всех...
И замерзала от горя, а в душе наравне с невыносимой болью поселилась зимняя тоска. Устроилась навечно.
Тогда так казалось.
Элгэ мерзла у самого жаркого очага - и жаждала самой жуткой мести убийцам Алексиса.
Тогда илладийка поняла, сколь счастливой была прежде - когда любимый был жив. И ему светили те же солнце и звезды, что и ей...
В восьмую ночь, вчерную напившись, Элгэ впервые сумела заснуть. В постели Виктора Вальданэ. Что за стеной - Кармэн... тоже не одна, в таком состоянии было плевать. Впрочем, та ничего и не заметила...
Анри Тенмар сопровождал беглецов до самой границы Аравинта. Анри, вытащивший из самого пекла Грегори...
Кто вытащит Элгэ, Диего и Алексу теперь?
И с чего той тоскливой дорогой думалось, что хуже быть уже не может? Они все еще были вместе... почти все.
Хуже - когда северные дикари Эрика топчут землю Аравинта! Когда Витольд бесследно сгинул в Эвитане. Алексу вот-вот обвенчают со свинопринцем! И Диего... неизвестно, что с ним, но ледяной кулак, и без того намертво стиснувший сердце, при упоминании о брате сжимается еще сильнее! А из легких исчезает воздух...
Ну вот и всё. Илладийский наряд нужен как теплый солнечный свет. В нем стало бы на порядок легче... только это - тоже самообман.
Усмехнувшись, Элгэ добавила к темно-вишневому бархату платья рубиновое колье. Улыбнулась собственному отражению. И вышла из комнаты навстречу супругу. Сегодня он впервые не кажется мороженой рыбиной.
Его рука - на нее илладийка оперлась - не дрожит. Зато напоминает неподвижный мрамор статуи. Будто все усилия как раз и направлены - скрыть дрожь.
Элгэ ободряюще улыбнулась одними губами. Юстиниан слабо кивнул в ответ.
Вперед! На штурм баррикад! На завтрак.
К моменту появления на пороге осточертевшей Гербовой Залы илладийка уже не удивилась бы ничему. Даже встреть их там вместо портретов четы (то есть - троицы) Мальзери... да всё, что угодно!
Неужели еще вчера Элгэ умирала от скуки? Кажется, тот период ушел в небытие навсегда... но вот хорошо это или плохо?
Плохо - причем без разговоров. Когда всякая дрянь мерещится по ночам - уже паршиво. Но если она еще и днем вот-вот почудится...
... - В жизни всё повторяется дважды... - поигрывая бокалом с вином, задумчиво проронила как-то Кармэн. Года три назад.
Задумчивость означала для нее крайнюю степень грусти. А потом герцогиня Вальданэ залпом осушила бокал. И лихо швырнула им в стену, не жалея мидантийский хрусталь. Дорогой, а главное - красивый. И жалобный звон смешался с заливистым смехом.
- А если уж на то пошло - оно повторяется бессчетно. Хорошо еще - не всё запоминается. Иначе впору застрелиться со скуки...
Завтраки, обеды и ужины "в кругу семьи"... все дни брачной жизни похожи один на другой. Как яблоки с одной ветки. Но сейчас Элгэ предпочла бы, чтобы и этот не отличался от прочих.
Сегодня она наберется смелости и выспросит муженька обо всех подробностях тайн его семейства. Особенно связанных с жутью прошлой ночи. С Элгэ хватит вынужденной бессонницы. И заявившихся вместе с ней воспоминаний!
Когда герцогиня Илладэн (не собирается она считать себя Мальзери!) выяснит, в чём дело, - станет легче справиться с любой бедой. А даже если и нет - всё равно врага нужно знать в лицо! А то и по имени. Чтобы выбрать подходящее оружие. Раз уж Элгэ дурная карта легла угодить в семейство Мальзери!
Все расселись, а лопать никому не предложено. Чего ждем?
Или? Догадка шевельнулась прежде, чем волна неподконтрольной паники захлестнула сердце. Эти Мальзери Элгэ в истеричку превратят!
Октавиан возник на пороге Залы неслышной тенью. Или солнечным лучом в королевстве унылой тьмы!
- Вы опоздали! - кисло процедил свекор.
- Прошу прощения, отец, - юноша покорно склонил светловолосую голову. И лишь в черных глазах Элгэ успела поймать озорную ухмылку.
- Займите свое место. Творец Милосердный и Всепрощающий, благослови эту трапезу... Приступим.
Илладийка украдкой стрельнула глазами в сторону Юстиниана. Тот и не подумал обмолвиться о приезде брата. Ну и пусть!
К счастью, она сегодня - безупречно красива. Скрытое восхищение, на миг промелькнувшее в глазах Октавиана, сказало Элгэ всё.
В Вальданэ она была уверена в своей власти над мужчинами. Может, неплохо действует и здесь? Если, конечно, рядом - не грязная, похотливая скотина, вроде Гуго Амерзэна. И не бесчувственные ледяные глыбы в лице графа Адора или подлой змеи - Валериана Мальзери. И не влюбленные невесть в кого кавалеры - как ее собственный супруг.
Октавиан - здесь, и вряд ли он приехал без новостей. Сегодня Элгэ узнает о брате всё!
2
Завтрак прошел, как всегда - под гробовое молчание всех присутствующих. Вкус изысканных блюд не ощущался вовсе. Окажись у Элгэ в тарелке бумага и опилки - прожевала бы, не заметив.
Илладийке удалось ни разу не взглянуть в сторону Октавиана. В течение всей бесконечной трапезы! Удалось даже подавить разочарование и не дрогнуть в лице - когда младший из Мальзери встал из-за стола раньше всех. И, извинившись перед отцом, покинул Залу.
К себе в комнату Элгэ направилась не сразу. Сначала сходила в библиотеку за книгой, вернулась оттуда другим путем и прогулялась ровненько до оружейной - в соседнем крыле. Две служанки (тощая и не очень), один хмурый лакей и навязавшиеся кузина Мэйбелл и ее сестричка (старая дева, но в рюшечках) не спускали с хозяйской невестки горящих рвением глаз.
Илладийка про себя от души посмеялась. Прятать шпагу под бархатным платьем стоит лишь в самом крайнем случае. А кинжал у пленницы уже есть...
К моменту возвращения в общество настенных бойцов ситуация более-менее прояснилась. Не хватает пары штрихов... ну да и без них, возможно, обойдемся!
Она битых два часа шаталась по особняку. Не особенно приглушая голос, обсуждала с перезрелой приживалкой устаревшие даже по северным меркам платья и лютенскую моду. А любезная баронесса Эмилия Тауэнд (пятая дочь весьма родовитого и столь же нищего барона, ныне - сирота) с видом светской кокетки вовсю просвещала южную дикарку. Тоже не шепотом. А милейшая Мэйбелл пусть покривит тощие губы в ниточку. Раз мода и тряпки - "ниже ее принципов".
