-- Летите сами. А мне... - он глубоко вздохнул. - Мне с братом надо поговорить. Многое ему рассказать. Летите. - махнул рукой в сторону разбитого самолёта. - Я сам потом выберусь. Да, и ещё кое, какие дела на болоте есть.

Дед снова смахнул слезу

Спасатели подошли к мальчишкам.

-- Вот и не знаем, что сказать вам. И дело большое сделали, но и всех на уши поставили...

-- Ничего не говорите. Нам родители всё скажут и без вас. - Колька выступил вперёд.

-- Ясно. - они кивнули. - Кому сложно идти?

-- Сашку погрузите. У него нога порезана.

Сашку положили на носилки. Спасатели подняли носилки и крякнули от нагрузки. Один не выдержал:

-- Ну, ты и парень раскормился, чего такой молодой, а уже такой толстый!

-- Он не толстый, а крепкий! - заступился за друга Славка. - Толстый бы сюда не дошёл.

-- Может, ты и прав. Мы, когда летели, удивлялись. Пожалуй, самое гиблое место в этой топи. Нет подходов сюда. Только зверь знает тропу и дед Епифан. Мы бы вас бы искали здесь в последнею очередь.

Их погрузили в вертолёт.

-- Держитесь крепче! - тут восходящие потоки от реки! - крикнул один из спасателей.

Вертолёт завибрировал, внутри салона поднялся невообразимый грохот и гул, машину покачивало с боку на бок.

Когда поднялись и полетели, у Славки разболелась голова, в глазах потемнело, уши заложило и стало тошнить. Ему подали пакет. Врач светил ему фонариком в глаза, щупал пульс. Потом пошёл к пилотам, вернулся.

-- Потерпи немного. Сейчас сядем у районной больницы. А то, смотрю тебе совсем худо. Сильно голова болит?

Славка, не отрываясь от гигиенического пакета, поднял большой палец руки, мол, всё отлично!

-- Гусар! Сам весь зелёный, а всё в герои лезет! Терпи! - и хлопнул Славку по плечу.

Машина пошла на снижение и через минуту приземлилась на площадке перед районной больницей.

Оттуда выбежали медики, они приняли мальчишек и потащили внутрь. Славку и Сашку на носилках, Колька шёл сам. Спасатели помогали.

Им быстро сделали рентген. Сашке ноги, Славке - головы. Всем троим, как они не увиливали, вкололи несколько болючих уколов. Сашке и Славке потом ещё какие-то уколы дополнительно сделали. Сашке начали обрабатывать ногу, попутно поставили капельницу. Славке делали какие-то обследования. Голову намазали каким-то гелем, и холодными, противными электродами елозили по голове. Потом нацепили на голову какую-то резиновую сетку и засунули под неё электроды и тоже что-то измеряли. То светили ярким фонарём в глаза. Фонарь то моргал, то затухал, то ярко светил, то сидел Славка в полной темноте.

Послышался треск ещё одного вертолёта. Рядом с вертолётом спасателей сел чуть поменьше, с логотипом известной нефтегазовой компании на борту. Оттуда вышло четыре здоровых мужика и один поменьше и потолще.

Вид у всех был устрашающий и решительный. Как дверь не слетела с петель, когда они открыли её - просто чудо.

Санитарка пыталась встать у них на пути, крича:

-- Вам туда нельзя!

Тот, кто шёл первым, просто отодвинул в сторону её, как будто даже и заметил. Так отодвигают шторку на двери.

-- Где он? Где мой сын? - громким, властным голосом, спросил у врача, который вышел на шум, тот, что старше всех был.

-- Они все в процедурном кабинете. Идёмте. Только наденьте халат и бахилы. Без этого, несмотря на вашу охрану - не пущу.

Мужчина послушался.

-- Они живы? - голос его был сух, твёрд, но чувствовалось, что сильно взволнован.

-- Все живы и в порядке. - заверил врач.

Мужчина шёл за врачом, охрану, кивком оставил в коридоре.

Сашке почти закончили обрабатывать ногу. Это был его отец.

-- Ты, что с ума сошёл? - заорал он, так, что склянки зазвенели в кабинете. - Немедленно, завтра же вылетаешь в Лондон! Пусть твоя мать занимается твоим воспитанием! Я постоянно в командировках! А ты - неблагодарный!

Увидел распоротую ногу, осёкся на полуслове. Молча, смотрел на глубокий, рваный порез, потом обратился к врачу:

-- Что с ногой? Есть шанс её спасти? - потом с трудом проглотил слюну.

-- С ногой всё в порядке. Не волнуйтесь! Глубокий порез. В лесу её зашили. Провели курс антибиотиков, противостолбнячная терапия. Кость цела. Небольшое переохлаждение. Покой ноге и эмоциональный покой. Вот и всё лечение.

-- Сейчас же полетишь домой. В клинику! Я сейчас позвоню! А потом - в Лондон!

Мужчина вытащил телефон, начал яростно тыкать в экран, но что-то не получалось, он злился.

Сашка слушал отца молча. Сначала он сжался в комок, но потом распрямил плечи и покраснел, а затем жестко, вполголоса ответил:

-- Отец! Я без своих друзей никуда не полечу!

-- Что? - он не услышал, что сказал сын, так был поглощен телефоном.

-- Я без своих друзей никуда не полечу! Они мне несколько раз спасали жизнь!

-- Друзья? Эти? - он бесцеремонно тыкал в сторону Славки и Кольки телефоном на вытянутой руке.

-- Да! - голос у Сани стал сухой и злой. - Именно они. Я мог утонуть в болоте. Они рисковали своими жизнями...

-- Так они и заманили тебя в это болото. Наверное, деньги хотели утащить?!

-- Отец! - он повысил голос, чтобы увидеть глаза папы. - Отец! Мы пошли в лес, чтобы найти упавший в годы Великой Отечественной войны самолёт с погибшими лётчиками. И мы нашли! Никто не нашёл больше чем за семьдесят лет. А мы нашли втроём! И я без них никуда не полечу! И в Лондон не поеду. Хоть режь на куски и багажом отправляй! Я принял решение! Я - русский, и буду жить, и учиться в России!

Повисла пауза. Было слышно, как на улице переговариваются люди. Сашкин папа подошёл к кушетке и посмотрел сыну в глаза.

-- Как-то, сын я пропустил, что ты вырос и повзрослел.

Он смотрел на сына уже по-другому.

-- Ничего, папа. У нас с тобой ещё есть несколько лет. Ты многое увидишь, и многое надо обсудить, о многом поговорить. - Сашка взял отца за локоть. - Там, в тайге, я многое понял. Очень многое... И... папа, я тебя очень люблю. Извини меня. Я порой вёл себя как осёл! И Лизу люблю и Наташу тоже. Извини. Я был не прав.

В глазах у Сашки блестели слёзы и голос срывался. Да и не только у него. У всех присутствующих почему-то навернулись слёзы на глаза. Сам Сашкин папа, не выдержал и рванул сына к себе, прижал крепко.

-- И ты, Саша, тоже извини меня! Я часто был неправ к тебе. - потом отстранился от него. - А в Лондон надо будет всё равно съездить. Мать волнуется. Я ей позвонил, рассказал.

-- Папа, не хочу я в Лондон. Там душно, тесно, места мало. И нет там места подвигу русскому человеку!

Отец посмотрел на сына, но уже как на незнакомого человека:

-- Вот поэтому я и уехал оттуда! И, наверное, с твоей мамой развёлся. Душно мне там было. Простора, размаха таёжного не хватало!

Подумал. Обратился к врачу.

-- Доктор! Как мальчики? Я могу их забрать?

-- Конечно. Я подготовлю документы.

Через десять минут мальчишки уже сидели в салоне комфортабельного вертолёта. Не такой шумный, кожаные сиденья и диваны. Взлетели и полетели в город. Отец Сашки постоянно кому-то звонил. И когда у него освобождалась одна рука, он гладил сына по плечу. Было видно, что эмоции его переполняли.

Потом он взял у пилота карту, и, перекрикивая шум, попросил показать где нашли самолёт. Мальчики уверенно показали. Карту вернул пилоту, что-то крикнул ему, тот согласно кивнул головой.

Вертолёт приземлился, а там уже ждала машина "Скорой помощи". Их доставили в больницу. Сашкин отец всегда был рядом. И он уже не делал разницы между сыном и его друзьями. Требовал, чтобы всех мальчиков обследовали одинаково.

Колька всё время порывался удрать, мотивируя, что он здоровый. Но Сашкин папа вызвал охрану и у каждого мальчишки стоял огромный дядька в чёрном костюме, с непроницаемым лицом, в халате сверху, который был как маечка и бахилах на лакированных туфлях. Зрелище было бы комичное, если бы не выражение их лиц, как у каменных идолов, вообще никаких эмоций. То есть вообще. Колька сразу оставил попытку слинять. Мужественно терпел всякие обследования и вопросы врачей.