- Да так же, как и я. Места себе не находит. Плачет.

Голос Виктора задрожал, и он отвернулся в сторону, чтобы скрыть от своего соседа слезы, выступившие на его глазах. Игорь сделал вид, что ничего не заметил.

- Ну, а ты-то как? - По интонации говорившего было видно, что Коршунков пытается перевести разговор в иное русло.

- Да я нормально, - отозвался Лебедев. - Относительно, конечно.

- Почему относительно? - спросил Виктор.

- Ну, хотя бы потому, что в нашем мире все относительно.

Они медленно шагали по тротуару, обходя редкие лужи, образовавшиеся после непродолжительного дневного дождика.

- А ты с работы, что ли? - спросил Коршунков своего соседа. Тот в ответ усмехнулся.

- Да я, вообще-то, уже не работаю.

- Как так? - Виктор вскинул взгляд на Игоря. - Ты же работал в каком-то офисе.

- Работал? - согласился тот.

- И что же?

- Больше не работаю.

- Не понимаю, - признался Виктор. - А что случилось?

- Я отказался совершить взлом компьютера, как того хотело от меня начальство. И в результате я стал безработным.

- Обычная история, - вздохнул Коршунков. - Попробуй откажи в чем-нибудь начальству. И как же ты теперь?

Игорь добродушно рассмеялся.

- Пока никак.

- Какие-нибудь варианты есть?

- Работаю кое над чем.

- Ну, не падай духом, - ободрил его Виктор. - Программисты сейчас везде нужны.

Игорю странно было слышать, как его пытается ободрить человек, сам только что едва сдержавший слезу. Одновременно с этим он понял, каких трудов это стоило Виктору.

- Может быть, ко мне зайдем, выпьем? - предложил Коршунков.

Лебедев нахмурился.

- Не налегал бы ты сейчас на спиртное, Витя. Плохо может кончиться.

Виктор помрачнел, но ничего не ответил.

- Послушай, - Игорь остановился, и посмотрел на него. - Я тебе это говорю не просто так, не из желания себя возвысить, а тебя унизить. И это не просто лекция человека, неспособного войти в твое положение. Я прекрасно понимаю, что у тебя творится сейчас на душе.

- Ты? - произнес Виктор, сверкнув на своего соседа взглядом. - Нет, ты не понимаешь, что творится у меня на душе. Ты не можешь этого понять. У тебя никогда не умирал сын, у тебя его даже никогда не было. Поэтому ты не можешь понять, что чувствую я.

В словах Виктора была справедливость, и Лебедев это понимал. Тем не менее, он решил не отступать.

- Наверное, ты прав, - сказал он. - Я не могу чувствовать того, что чувствуешь ты. Но поверь, водкой горю не поможешь. Ею можно только все усугубить. Я это знаю, я это видел. У каждого человека свои проблемы, и заглушить их водкой нельзя, невозможно. Я тоже хлебнул немало. Мне довелось пройти через тюрьму, меня бросила жена, я лишился работы. Это способно выбить почву из-под ног у кого угодно.

- Да, - проговорил Виктор. - Если бы меня Ритка бросила, я не знаю, чтобы я вообще делал дальше. Наверное, спился совсем бы.

- Вот видишь, а это совсем не выход. Это всего лишь еще один способ самоубийства.

- А что же делать? - с болью произнес Коршунков. - Как жить дальше?

Он пристально смотрел на Игоря, ожидая ответа на свой вопрос.

31

Лебедев помедлил. Он смотрел на страдающее лицо Виктора, и тщательно продумывал свой ответ. Любые слова здесь могли бы оказаться жестокими, но и молчать было нельзя.

- С отчаянием надо бороться, - сказал он. - Нельзя позволять ему захлестывать себя.

- А если не удается? Если отчаяние все равно берет над тобой верх. Как быть в таком случае? Если просто не хватает сил?

- Нужно отвлекаться, - твердо сказал Игорь. - Необходимо найти себе какое-нибудь занятие, которое бы мешало отчаянию брать верх над тобой.

- Какое может быть занятие? Удариться в религию? В этом искать для себя успокоение?

- Что значит удариться? - спросил Лебедев. - Хотя, бывали случаи, что религия многих спасала в такие моменты.

- Жалкий самообман! - почти выкрикнул Виктор. - Это еще один способ сойти с ума. Создать себе вымышленный мир, и жить в нем.

- Почему ты так решил?

- Религий слишком много. А значит, в них не может быть истины, соответственно, не может быть и спасения. Они все противоречат друг другу! Придумай что-нибудь еще, что-нибудь материальное, правдоподобное.

Игорь колебался.

- Что же ты молчишь? - подгонял его Виктор. - Или не можешь ничего придумать? А как ты сам борешься с отчаянием? Неужели оно не захватывает тебя?

- У меня немного другое положение, - неторопливо произнес Игорь. - Я провел целый год в местах лишения свободы. Для меня это слишком много. Поэтому я радуюсь хотя бы тому, что я свободен. Радуюсь, что просыпаюсь дома в теплой постели, а не на тюремных нарах. Я радуюсь солнцу, небу, деревьям, птицам, просто воздуху. Ты знаешь, на свободе и дышится совсем по-другому. Я радуюсь просто самой жизни. Это чувство нельзя передать словами.

- Возможно, ты прав, - смягчился Виктор. - И все-таки, неужели отчаяние тебя больше никогда не охватывает? Тебя же бросила жена, и это должно быть сильным ударом, должно отравить всю радость свободы.

- Так оно и есть, - признался Игорь. - Мне постоянно не хватает моей жены. Без нее моя квартира пуста и неуютна.

- Вот видишь, - подхватил Коршунков. - Получается, что не так уж она и сладка эта свобода. Этого все равно мало человеку. Так как же ты отвлекаешься от всего этого?

- Я погружаюсь в свою работу. Как бы это банально не звучало. Работа - это и есть мое спасение. Мой компьютер заменяет мне любимого человека.

Они поднялись в квартиру Виктора.

- А где же Рита? - спросил Лебедев, убедившись, что в квартире ее нет.

Виктор закрыл за собой входную дверь, и теперь стаскивал с ног туфли.

- Она уехала к родственникам, - мрачно произнес он. - Будет позже. Да ты проходи, не стой в прихожей.

Игорь прошел в комнату.

- Ты точно не будешь? - спросил ему вслед Виктор, сделав выразительный жест.

- Нет. Не делай этого, Виктор.

Но тот скрылся в кухне. Там он налил себе стакан водки, и почти залпом выпил его. Игорь только покачал головой.

Оставшись один, он прошелся по комнате, и остановился возле телевизора. Его привлекла коллекция DVD-дисков, лежавшая на полке тумбочки. Присев на корточки, Игорь принялся внимательно разглядывать диски, читая названия записанных на них фильмов. Дисков было несколько десятков, и все они были пиратскими. Да, наверное, спрос на подобные изделия будет держаться еще очень долго. И цена на них была значительно дешевле лицензионных, и записать на них можно было по десять-пятнадцать фильмов. Лицензионные диски, в этом плане, не могли конкурировать с пиратскими.

Лебедев вынул с полки несколько дисков, и принялся их внимательно разглядывать. Большинство фильмов, записанных на них, были фильмами ужасов или просто мистикой. Так или иначе, но почти все они были связаны с дьяволом и с другими нечистыми силами.

Да, права была Галина, когда утверждала, что мистика, да и вообще все сверхъестественное всегда будут привлекать к себе людей. Людям скучно жить мирской жизнью, с ее обыденностью и простотой. А темные силы могущественны, и они обещают дать своим последователям почти такое же могущество, каким обладают сами. Кто не хочет обладать такими сверхъестественными способностями и силой? Это дает власть и господство над другими людьми. И власть эта основана на страхе, страхе простых смертных перед неизвестным, перед неизведанным. И, хотя зрители прекрасно понимают, что это все вымысел и иллюзия, но помечтать об этом желают многие. Подобные фильмы влекут к себе, заставляя на время забыть о своей слабости, и почувствовать себя в роли могущественных демонов. Чувство собственного могущества способно доставить огромное удовольствие человеку. В этом и есть притягательная сила мистики и темных сил.