Игорь вышел из квартиры, и запер дверь. В тот момент, когда он спускался с третьего этажа, этажом ниже щелкнул входной замок и на лестничной площадке показался сосед Виктор Коршунков. Увидев Лебедева, он в изумлении воззрился на него.

- Не может этого быть! Гошка, ты что ли?

Игорь остановился и, немного смущенно улыбаясь, кивнул.

- Я.

- Как, неужели выпустили?

- Выпустили, - подтвердил тот.

Виктор протянул руку, и поздоровался с Игорем.

- А я слышал, будто бы тебе пять лет впаяли.

- Так оно и есть, - с грустью сказал Лебедев. - Да вот, за хорошее поведение выпустили досрочно.

- Амнистировали, значит?

- Амнистировали.

Виктор качал головой, и оглядывал соседа. Они были примерно одних лет.

- А ты хорошо выглядишь.

Игорь поморщился, и махнул рукой.

- Да ладно, брось.

- И куда ты теперь?

- В смысле куда иду, или как дальше жить собираюсь?

- Ну, как жить собираешься?

- Если честно, то я пока и сам не знаю. Пока ничего не известно.

- Сейчас вроде бы не советские времена. Судимость на человеке клеймом не лежит, - подбодрил Виктор.

- Надеюсь.

- Да не унывай ты, - подмигнул Виктор. - Хорошие программисты сейчас везде нужны. Тем более, как это называется, хакеры.

- Будем искать, - вздохнул Игорь.

Виктор почесал затылок, не спуская глаз с Лебедева.

- А тебя когда выпустили?

- Да вот, только сегодня.

- Поздравляю. Тебя встречал кто?

Игорь покачал головой.

- А кто меня будет встречать-то? Любка ушла от меня, а мать не знала, что я выхожу сегодня.

- Да, ну и дела, - сочувственно произнес Виктор. - Слышал я про Любку. Тяжело, наверное, когда дома никто не ждет?

- А что поделаешь?

Виктор помялся.

- А что у вас с Любкой-то произошло?

- А я и сам не знаю, - сказал Игорь. - Я где был? Все решилось без моего участия. Она просто поставила меня перед фактом.

Виктор понимающе покивал.

- Ну, хоть какие-то у тебя планы есть? Задумки, может быть?

- Да какие же планы, - безрадостно рассмеялся Лебедев. - Тут, слава Богу, на волю выпустили, а планы-то строить некогда было.

- Ну да, это верно.

Виктор опустил глаза, затем снова вскинул взгляд на Игоря.

- А если честно, скажи, за что тебя, все-таки, посадили?

Тот вздохнул, засунул руки в карманы.

- За изготовление и распространение пиратской продукции для компьютеров.

- Что, серьезно? - не поверил своим ушам Виктор. - Всего-то?

Игорь кивнул.

- Нет, ну, в самом деле, нашли преступление, - в сердцах возмутился Виктор. - Тут вон, миллиардами воруют, и ничего! А здесь злодея нашли. Биллу Гейтсу, что ли, убыток нанес?

- Получается, что так.

- Вот страна, вот страна! - возмущался Виктор.

Игорь дружески хлопнул его ладонью по плечу.

- Ладно, все уже в прошлом.

- Ничего себе, в прошлом! Тебя на год в каталажку упекли, можно сказать, жизнь сломали. Разве ты сам сможешь все это забыть?

Забыть это Лебедев, конечно же, не мог.

- Могло быть и хуже. Мог и все пять лет отсидеть.

- Пять лет? Да у нас за убийство столько не дают! Банк ограбишь - меньше получишь.

- За убийство не дают, - согласился Игорь. - А за взлом программы дают.

Виктор промолчал, лишь качал в возмущении головой.

- Ну ладно, - сказал он, после небольшой паузы. - Ты есть-то хочешь?

- Если честно, то еще как, - признался Игорь. - Тюремная баланда - это сам знаешь, не праздничный стол. Нормальной пищи хочется.

- Ну, так заходи к нам, - предложил Виктор. - Моя как раз борщ с пельменями приготовила.

Игорь засмеялся, чувствуя, как у него рот заполняется слюной.

- Соблазнительно, но я, вообще-то, к матери собирался. Домашняя еда, она самая вкусная, знаешь ли.

- Это верно, - улыбнулся в ответ Виктор. - Что ж, в таком случае, не смею настаивать.

Они простились. Выйдя из подъезда, Игорь остановился, оглядываясь по сторонам. Вот он, родной двор. Сколько же раз он здесь гулял, как один, так и с женой. Здесь они любили сидеть на лавочке. Вон в том скверике. Здесь даже трава еще осталась. Не вытоптали. И как же все-таки здесь красиво. Конечно, он и раньше это замечал, но никогда не ощущал это так отчетливо и ясно. Вот он газон с зеленою травой, на которой бы он с удовольствием повалялся, если бы не боялся привлечь к себе нездоровое внимание.

Игорь неторопливо двинулся по тропинке. Денег на дорогу у него не было, да он и не жалел. Никогда ему еще не хотелось с такой силой прогуляться пешком.

Идти было долго, но Лебедев и не торопился. Он шел и вдыхал в себя запахи, поражаясь их разнообразием и количеством. Никогда раньше он не замечал этого или просто не обращал на них внимания. Запахи автомобильной гари, которые раньше вызывали у него раздражение, теперь доставляли наслаждение. Это были запахи свободы. Его радовало и умиляло все, проносящиеся мимо автомобили, автобусы, идущие прохожие, такие разные и, в то же время такие одинаковые. Радовали и пестрые яркие одежды женщин. Все это вызывало на душе щемящее чувство.

Было жарко, и Игорь подумал о том, как замечательно было бы сейчас оказаться где-нибудь на пляже, окунуться в речную воду, желательно с головой. А потом лечь на горячий песок и подставить себя жаркому солнцу. Возможно, он так и сделает, сходит на пляж. Обязательно это сделает, к чему упускать такие прекрасные моменты в жизни. Но это будет не сегодня. Сегодня ему больше всего хотелось домашней еды и домашнего уюта.

Настроение вновь поднялось, и даже мысли о предательстве жены отходили на задний план.

Игорь поднялся на восьмой этаж девятиэтажки, в котором проживала его мать. Только бы она была сейчас дома.

Он позвонил в дверь и прислушался; есть ли кто дома. Надежда себя оправдала. За дверью послышались неторопливые шаги. Щелкнул дверной замок, и на пороге показалась мать Игоря Валентина Ивановна.

- Гоша, сынок! - Мать на секунду замерла в изумлении, затем бросилась на шею сына.

- Мама, - тихо произнес тот, закрыв глаза и, обняв мать, гладил ее по спине.

- Сынок, сынок! - по лицу Валентины Ивановны текли слезы. - Ты здесь, ты дома!

- Все в порядке, мама, я дома.

Седая мать принялась осыпать лицо сына поцелуями.

- Но как, почему? Тебя же должны были выпустить только через три дня.

- Они что-то напутали. Ты же знаешь всю эту систему.

Мать оторвалась от сына и, со слезами на глазах, рассматривала его, словно не в силах поверить в реальность происходящего.

- Как же ты похудел, - сказала она.

Игорь в ответ печально улыбнулся. Он смотрел на мать. Она тоже изменилась. За этот год, что он провел в тюрьме, она постарела лет на пять. Он почувствовал сильное чувство жалости к матери; сколько же она выстрадала за это время, переживая за сына.

- Когда же ты вышел? - спросила Валентина Ивановна, вытирая рукой слезы.

- Сегодня, - ответил Игорь.

- Боже ты мой, а я и ничего и не знала! И никто тебя не встретил! В жизни себе этого не прощу.

- Да что ты говоришь, мама, - улыбнулся сын. - Ты же ничего не знала.

- И ты сразу же сюда приехал?

- Нет, я сначала заехал домой.

- Домой, - произнесла Валентина Ивановна. По ее лицу промелькнула тень.

Игорь понял, о чем она думает. Он осмотрелся по сторонам, словно боясь, что за ними смотрят.

- Может быть, мы войдем внутрь? А то нас могут здесь увидеть.

- Да-да, конечно, - заторопилась Валентина Ивановна, отступая назад, и пропуская Игоря внутрь.

Он оказался в знакомой с детства квартире. Это и был его первый дом, дом, с которым были связаны все его детские воспоминания. Целый год он здесь не был. Игорь прошел в комнату. Здесь ничего не изменилось. Как было все год назад, так все и осталось. Словно и не уходил отсюда. Небольшая двухкомнатная квартирка была по-прежнему уютной и родной. Здесь все жило жизнью, чувствовалась заботливая женская рука.