- Как жаль, Джеки. Мне бы очень хотелось увидеть его. -

- Ну, что ж. Может, в следующий раз, - но было ясно - Джеки была уязвлена, - где ты была?

Элейн уже было хотела выпалить радостную весть о "Детском душе", но что-то заставило ее сделать вначале глубокий вдох, чтобы звучать спокойно, потом она произнесла:

- На "Детском душе" для малыша. -

- Нашего малыша? - переспросила Джеки.

Элейн закусила губу:

-Да.

- О! - казалось, Джеки удивилась. - И как? Кто организовал его? Какие подарили подарки?

- Карин в своем доме. И все такое красивое, розовое, и угощение было чудесным и вкусным, и не поверишь вещам, которые они накупили и сделали. Я даже не подозревала, что в мире существует так много и такие прелестные вещи.-

- О, да! - произнесла Джеки зло, - девчачья одежда в миллион раз красивее, чем у мальчишек. Расскажи мне все. -

Элейн взглянула на стол в столовой, куда сложила подарки. Разглядывая пакеты, она вспоминала каждый из подарков и в деталях описывала все Джеки. Та восторженно хихикала на другом конце провода.

- И стульчик, - Элейн чувствовала себя на подъеме, заново переживая события этого дня, - крошечный-крошечный, ты такого крошечного никогда не видела, розовый и ярко-розовыми буквами на спинке написано в цветах: Роуз Маргарет де Нардо. Представляешь? Ее имя на спинке стульчика...? -

Элейн остановилась. Облилась холодным потом. Фамилия, которую она так долго и тщательно скрывала - она сейчас произнесла ее. Выпалила, потому что бахвалилась, глупо расхвасталась. Митч будет в бешенстве. Какая же она дура!

- Ничего! - через несколько секунд успокоила ее Джеки. - Я уже давно знаю вашу фамилию. Еще до того, как забеременела. Еще с самого начала. Я прошмыгнула в офис врача, когда не было медсестры. Я даже знаю ваш магазин. Самое смешное, когда-то в этот магазин я собиралась устроиться работать; в старый магазин наверху над рестораном. Митч интервьюировал меня, но не нанял. Думаю, я узнала его, когда мы все вместе встретились. Забавно, да?

Элейн чувствовала замешательство. Она смолчала.

- Не волнуйся, Элейн. Я держала в секрете, что знаю вашу фамилию, потому что для вас двоих это было важно. И если бы я открыла тебе, что знаю, ты бы нервничала. Не надо бояться, я буду держаться нашего уговора, поверь.

- Верю, - сказала ей Элейн, но кокон безопасности исчез, и она стала бояться. - Верю!

- Ну и хорошо, - откликнулась Джеки, - очень хорошо.

21

К 4 часам Рик уже держал в руках своего сына Давида в госпитальной комнате Дорин. Где-то глубоко-глубоко он знал, что потерял Роберта Редфорда для своего фильма, но сейчас это не имело значения. Собственно, занимая Дорин разговорами, пока ее готовили к родам, он описал ей, как покинул встречу, но рассказывал так, будто это случилось с кем-то другим или во сне.

Давид, конечно, был самым красивым ребенком, когда-либо рожденным на этой земле. Масса рыжих волос, глаза зеленые, подбородок с ямочкой и маленькая ямочка как раз над левой стороной рта.

Дорин, больная после родов, не могла не улыбаться, наблюдая за Риком с кровати. На нем был госпитальный голубой стерильный халат, он сидел на стуле неподалеку, гукая с бэ-би, абсолютно оглушенный обожанием к своему спящему сыну.

- Няня, которую вы наняли, будет продолжать работать?

- Надеюсь. Вроде, она милая. Зовут ее Анни.

- Похожа на Нелл Картер.

Рик улыбнулся:

- Уже тридцать лет она няня, думаю, она знает Паблум или что они там едят.

- Вначале они ничего не едят, только пьют молоко, - сказала Дорин и добавила, глядя в окно, - мне сделали укол, чтобы молоко не поступало.

В комнату влетела медсестра:

- Как ты себя чувствуешь? - спросила она Дорин.

- Наилучшим образом, - ответила та.

- Мне необходимо на несколько минут забрать ребенка, мистер Райзман. Доктор Уэйл делает обход и хочет видеть его в детской. Если кто-то из вас хочет поговорить с доктором, я пошлю его сюда.

- Я хочу, - Рик осторожно передал сестре сына. - Я сам подойду к детской.

Медсестра положила Давида в кроватку и выкатила из комнаты.

- Хочешь встретиться с педиатром? - спросил Рик Дорин.

- Зачем? Еще неделя, и я никогда больше не увижу его. Он не должен знать меня, - говорила она рассудительно, без гнева.

- Что ты собираешься делать? - спросил Рик, подходя к кровати.

Дорин не взглянула на него.

- Где-нибудь здесь найду работу, пока не почувствую, что хочу вернуться домой.

- Знаешь, я буду платить за тебя, пока ты не вернешься.

- Да, знаю, - откликнулась она, - хотя вы и не обязаны. Я обещаю вам, только несколько месяцев.

- Столько, сколько захочешь. 6 месяцев или 8.

- Не хочу возвращаться толстой и измученной.

- А я вот всегда такой - толстый и измученный, - пошутил он.

- Я хочу немного загореть, осветлить волосы, и всем ребятам дома скажу, что уезжала на долгие каникулы.

- Хорошая идея, - он одобряюще похлопал по одеялу, откуда торчала ее нога. - Вернусь через несколько минут.

Уже у двери он услышал, как она крикнула: "Рик".

Он повернулся.

- Хочу вам что-то сказать. Я много думала об этом и очень беспокоилась, боялась оставлять с вами ребенка ...

Он постарался остаться спокойным.

- Почему? - спросил он.

- По той же причине, по которой вы взяли и ушли со встречи с Робертом Редфордом, что только подтверждает, что вы - абсолютный глупец, - и потом она рассмеялась тем открытым и сердечным смехом, который он успел уже полюбить.

Через два дня он приехал в госпиталь с няней забрать Давида домой. Закон трактовал, что в случае отказа от ребенка, Дорин не имеет права жить в том же самом месте, что и ребенок, и потому, утром в госпиталь заехала Андрея забрать ее к себе на квартиру, где она жила до кровотечения.

На парковке, прежде чем Анни поместила Давида на сиденье для малышей, бедная Дорин поцеловала розовое личико мальчика, и Рик заметил напряжение на ее лице. Когда же Рик обнял ее круглое тело, она потеряла контроль и разрыдалась.

- Не знаю, - всхлипнула она, и всхлипнула снова, - буду я больше скучать по ребенку или ... по вам, по всему, - она втянула носом воздух.

Он крепко сжал ее, эту маленькую коротышку-подростка.

- Пообещайте мне одну очень важную вещь, - она посмотрела на него вверх.

- Говори ...

- Что вы будете ему читать. Он уже привык к этому и слышал много историй. Я оставила у вас в доме все детские книжки. Они в детской, в шкафу.

- Буду читать, обещаю.

- Все готово, мистер Райзман, - тихо сказала Анни.

Рик, Дорин, Андрея и Анни взглянули на заднее сиденье на спящего Давида, одетого в бледно-желтый костюмчик, который Би Кобб смастерила для него и прислала из Канзаса две недели назад.

- Ну что ж, мы не должны заставлять его ждать, - сказал Рик и в последний раз обнял Дорин.

Он помог ей сесть на пассажирское сиденье в машину Андреи и стоял рядом с Анни, пока Андрея разворачивала машину и увозила Дорин в жаркий калифорнийский день.

В первые недели он просыпался от каждого покрехтывания ребенка и следовал за Анни из комнаты в комнату, наблюдая за тем, что и как она делает. И настоял, чтобы она в свою очередь, следила за ним, когда он кормил, купал или менял Давиду памперсы.

Держа обещание, данное Дорин, Рик клал маленький сверток себе на колени и читал ему из книг, оставленньщ ею: "Сбежавший Банни", "Маленький медвежонок", "Маленькая Красная Курица". Иногда они оба лежали на спине, и Рик держал книгу над головой, чтобы малыш видел яркие картинки. Тот дергал ножками и с энтузиазмом махал ручками.

Было еще несколько актеров, интересующихся ролью, на которую он потерял Роберта Редфорда. И были другие многообещающие проекты, и скоро его распорядок дня стал очень плотным. Но рано вечером он уже всегда возвращался домой, чтобы быть с Давидом. Анни помещала мальчишку на сиденье на кухонном столе, и Рик зачерпывал ложечкой уже разрешенные рисовые хлопья и наблюдал, как почти все они размазываются и разбрасываются по столу и полу. Когда Давид улыбался, Рик громко хохотал. Часто он кормил сына и разговаривал по телефону одновременно, чтобы оправдать слишком ранний приход домой. Таким вот образом он мог делать дело и одновременно заботиться о сыне. И надо было еще навещать Бобо.